«Кажется, первый круг неприятностей мы проскочили», – пробормотал Сатян. В этот момент кто-то из пассажиров чихнул. Надо было четырежды поплевать себе под ноги, но я не верю в приметы. На контроль и досмотр мы не потеряли ни минуты. Это Винц расстарался, провел через служебный рукав, шепнув что-то скучающему в кресле у барьера охраннику. Охранник приложил палец к козырьку лихо заломленной смешной фуражки и, зевнув, выключил барьер. Служебный рукав оказался чудовищно длинным. По пути мы лишь пару раз встретили грузовые тележки, наполненные под завязку.

Винц пояснил, что тоннель проходит под скалами, обрамляющими портал, и ведет к стоянке. Он поминутно хлопал меня по спине, радостно скалил прекрасные белые зубы, а на мои аккуратные вопросы отвечал сумбурно и нескладно, так что понять его было трудно. Мы вышли на открытое пространство. Стоянка с десятком кабин воздушной тяги примыкала к небольшому строению без окон. Еле заметное в утреннем свете мерцание щита над его куполом выдавало силовую установку. Я завертел головой, сомнения не покидали меня. Когда это успели поставить новенькую мощную подстанцию, уместную для процветающего индустриального мира?

И вот что еще меня смущало: расклад судьбы обещал Винцу путь его семейки, и ему надлежало быть тупым пейзаном и по уши в навозе. Ну, мозгов у него явно не прибавилось, но был он чисто выбрит, пах хоть и дешевым, но одеколоном, а вовсе не прелым кизяком. Судя по всему, крупно повезло парню, устроился на хорошую работу. Если бы в детстве кто сказал…

Когда угорел помощник истопника в доме владетельного хозяина городка Уруча, то на его место из сотни претендентов со всех ближайших деревенек отбирали. А больше Уруча пять или шесть городов было на всем Параисо, и приобрести их можно было за сотню тысяч дебетов, причем со всем добром, с людьми и хозяевами. Я, например, сейчас легко мог скупить, если бы не запрет на свободное распоряжение процентовкой до совершеннолетия.

Сатян же был доволен тем, что мы благополучно выбрались с территории портала, и не обращал внимания на мою скованность. Винц привел нас к стоянке, усадил в кабину шестиместной воздушной тяги, а сам взялся за управление.

– Твоя тяга? – спросил Сатян, откидываясь на мягком сиденье.

– А чья же! – ответил Винц. – Ну, полетели в Кущи.

Дорогая техника, отделка тоже недешевая. Очень интересно. Сколько же ему платят и почему до сих пор не убили? Помнится, у нас в Кущах иногда загадочно исчезали постояльцы корчмы, у которых водились денежки. Деревенский староста пару раз начинал долгие разговоры с отцом Тенека, но тот стоял на своем – ушли поутру и даже не заплатили. Подозревали старого Кима, что жил на выселках и поставлял в корчму мясные закуски, но у него сил едва хватало на то, чтобы забивать собак, которых порой мы с Тенеком приводили к нему. Почему-то раздражал тот факт, что Винц, которому явно не стукнул двадцать один год, имеет леталку. Водить я умею хорошо, по одной из легенд даже был дальнобойщиком. Но чтобы купить собственную тягу, мне надо дождаться совершеннолетия. Зато, неожиданно подумал я, в любой миг можно проверить счета Винца, и мы еще внимательно посмотрим, какая у него фискальная история. Эта мысль заставила встряхнуться и сбросить с себя вязкое недоуменное оцепенение, сковавшее меня сразу по прибытии. Неужели сбился ориентационный рефлекс, испугался я, но в тот же миг ввел себя в рабочий режим, осмотрелся и увидел, что мы зависли над мозаикой разноцветных крыш, увидел сады, окружающие дома, обложенные каменными плитами водоемы, широкие прямые дороги. А когда мы сели во дворе большой усадьбы, я спросил, как называется этот богатый город.

– Клянусь рогатым зайцем! – удивился Винц. – Ты что, родную деревню не узнал? Ну-у, долго же здесь тебя не было, парень…

Все изменилось. От старых развалюх не осталось и следа, ручей, на котором мы ставили грязевые запруды, исчез, сгинули худосочные карагачи, пропала гордость деревни – мощенная булыжниками площадка между трактом и корчмой, пропала и корчма…

Если бы не Полосатый Утес, торчащий огромным зубом на востоке, я бы решил, что Винц обманул нас и завез в другую деревню. Но отродясь не было на Параисо таких ухоженных поселений!

Выйдя из кабины, Сатян с любопытством осмотрелся, потом спросил, есть ли поблизости рестхауз. Винц, улыбаясь, сказал, что если мы не останемся у него, то это будет серьезная обида, и придется снова, как встарь, сделать Мику выволочку…

– Когда ты это мне выволочку делал? – сердито спросил я, но он только рассмеялся и махнул рукой. – Послезавтра начнется самое веселье, – добавил он, – гостей хоть и будет много, но если старые друзья Венды такие свиньи, что в день ее свадьбы…

– Чьей, чьей свадьбы? – Наверное, глаза у меня полезли на лоб, потому что Винц снова хохотнул.

– Хорошего парня ей нашли, из приличного дома, сын бывшего хозяина Уруча…

– А-а…

Вопрос застрял у меня в глотке, потому что на крыльцо высыпала чертова уйма народа – дети, взрослые, старики, а впереди, размахивая чем-то синим, бежала высокая девушка. Не обращая внимания на меня с Сатяном, она сунула Винцу под нос ткань и закричала так, что в ушах звякнуло: – В этом тряпье я не пойду под венец! Если ты сейчас же не купишь мне…

– Уймись, не позорься перед гостями! Что о тебе подумают Мик и его дядюшка?

Неужели это Венда? Сопливая замарашка Венда, у которой всегда гноились глаза, с репьями в волосах, ходящая в драных обносках, превратилась в статную, красивую невесту; ее каштановые волосы струились по плечам, а большие зеленые глаза… Нет, не узнать. Да и она, судя по нетерпеливому, короткому взгляду, тоже меня напрочь забыла. Потом на миг сдвинула густые брови и спросила:

– А Тенек тоже приехал?

Значит, не совсем забыла. Не помню, сколько было народу в семействе Горгов в годы моего детства, но сейчас, за обедом, собралось человек двадцать, не меньше. Старый Густав Горг, седой, как мехак-трава, сидел во главе стола и что-то бормотал себе под нос, налегая на вино. На гостей не обратил внимания. После обеда нам предложили отдохнуть под навесом в саду, в тенечке. Мы расположились на широкой скамейке, Сатян, откинувшись, перевел дыхание.

– Хлебосольные у тебя земляки, что и говорить.

– Когда как, – только и ответил я.

В последние дни за суетой так и не удалось как следует поесть. Зато сейчас на меня навалилась сытая вялость. Впрочем, минут через десять я буду готов действовать. А вот Сатян работал. То непринужденно в беседе спросит, надолго ли хватает сменных блоков питания для полевой техники, то поинтересуется, хорошо ли продается кунжутное масло, которое давят в усадьбе, и легко ли его вывезти на другие миры; а вот рекомендует продавать его на Кранах, там всегда дают хорошую цену, между делом посоветовал старому Густаву отдохнуть на морском курорте. Было интересно наблюдать, как Сатян ходит кругами, проводя стандартный эконометрический тест. Сразу видно, старая школа. Мне хватило одного взгляда на бархатную ракушку, сувенир с караимских пляжей, да и приправа к мясу отдавала контрабандной розовой солью. Все оправдывало подозрения Сатяна. Возможно, отсюда и впрямь можно нащупать направление потоков, а там, глядишь, и добраться до его Старца. Но мое задание касалось только Параисо, а разжалованный начальник хоть и сулил великие блага, но пока от него были одни неприятности.