Обессиленный, прошел старик последние отделявшие его от Рейна мили. В полдень он был уже на берегу. Там его подобрала имперская лодка, полная используемых в строительстве камней и древесины, которые везли в Феликс Арбор, крепость, стоящую на берегу озера Бриганция, чуть западнее Сполицина. На закате лодка причалила к первому из римских поселений, утром медленно — пришлось плыть против течения — добралась до Бриганции. Еще через несколько часов Гай оказался в Сполицине. На причале парочка солдат подхватили вконец ослабленного ветерана под руки и препроводили к командиру. Гай едва ворочал языком и практически потерял рассудок, но, тем не менее, смог поведать о готовящемся в Галлии восстании.

Затем старик попросил командира гарнизона об одолжении: послать гонца на Виллу Фортуната предупредить его сына, Тита, об опасности. После того как командир дал ему слово, что так и сделает, Гай взял две вощеные дощечки, написал письмо Титу, скрепил таблички и отдал их посыльному. Гарнизонный врач подоспел к истекавшему кровью Гаю через полчаса, но помощь его была уже не нужна. Прощаясь с Римом, Гай Валерий Руфин прошептал слова из поэмы Намациана: «Te canimus semperque, sinent dum fata, canemus: hospes nemo potest immemor esse tui»[35].

Выносливый в воинских трудах, особенно [удачно] родился он для Римской империи: ведь это он после громадных побоищ принудил заносчивое варварство свавов и франков служить ей.

Иордан об Аэции. О происхождении и деяниях гетов. Getica. 551 г.

«Непобедимый Вечный Рим, Спасение мира» гласила гравировка на монете, которую в ожидании своих командиров перекатывал с пальца на палец Аэций, находившийся в палатке главнокомандующего в Провинции. На аверсе монеты был изображен облачившийся в доспехи император Валентиниан, на реверсе — крылатая фигура, символизирующая победу. (Формально то был ангел, но скрытая символика представлялась очевидной.) Глядя на выгравированную на монете надпись, Аэций улыбнулся. Неужели эти тупицы procuratores, контролирующие чеканку монет в Риме, Милане и Равенне, действительно думают, что люди поверят в подобную глупость?

Постепенно в палатке Аэция собрались все командиры. Когда все уселись, полководец занял свое место рядом с картой Галлии, лежавшей на столе перед собравшимися.

— Плохие новости, господа, — оживленно начал свою речь Аэций. — Только что прибыл наш агент из Реции. Похоже, Галлии придется вести войну на трех фронтах. Первый — Арморика. — Указкой он очертил приличных размеров территорию на северо-западе Галлии. — Багауды восстали не только против крупных землевладельцев, но и против всей римской власти. Второй фронт — места поселений бургундов. — Аэций провел указкой вдоль верхней части реки Рейн. — Они намереваются прорваться через границу и напасть на территорию Белгики. Третий фронт организовали наши друзья визиготы. — Указка слегка коснулась юго-восточной части Галлии. — Снова взялись за старое. Хотят расширить свою территорию на восток. Похоже, их цель — Нарбоннская Галлия. Мне продолжать, или будут вопросы?

— Откуда вам всё это известно? — спросил командующий германской конницей.

− От старого легата Руфина; вероятно, некоторые из вас его помнят. Он тайно присутствовал на собрании бургундских лидеров и слышал то, что я вам только что поведал, из уст их короля, а затем, преодолев пешим ходом более ста миль, предупредил гарнизон форта Сполицин в Реции. По дороге на него напал волк и, получив смертельную рану, Руфин умер. Господа, Римская империя всегда будет в долгу перед этим храбрым человеком. Теперь, когда нам известно, как обстоят дела, самое время принять необходимые меры.

— А именно? — полюбопытствовал один из молодых protectores.

— Вот об этом я и собирался вам рассказать. Вы наверняка думаете, что наша армия не сможет подавить три восстания одновременно, так как сражающееся на трех фронтах войско обречено на поражение.

— А разве это не так? — перебил Аэция один из пожилых командиров. — Скажу откровенно. Мы не знаем, как с ними справиться. Будь багауды одни, нам бы не составило труда победить толпу крестьян и рабов. Но эти их проклятые союзники, бургунды и визиготы, — совсем другое дело. Полагаю, нам следует попросить перемирия и пообещать им те земли, которые они хотят.

— Может, мне дадут сначала закончить? — спокойно сказал Аэций. — Нашей армии не придется сражаться в одиночку. Подкрепление уже в пути и будет здесь со дня на день.

— Итальянские гвардейцы, полагаю, — усмехнулся его оппонент. — Они нам очень пригодятся. Солдаты, которые учувствуют в парадах и полируют свое снаряжение вместо того, чтобы идти воевать.

Аэций раздраженно взмахнул руками.

— Быстро же ты все забываешь, — вздохнул он. — Кто дважды помог нам во время гражданской войны в Италии? Гунны, мой друг, гунны. В те годы ими верховодил Руа. Сейчас же у них новый правитель — Аттила, и он присягнул нам на верность. Его слову можно верить… Вот как мы поступим. Марк, мой бывалый ветеран, помнишь ли ты, как сдерживал гуннов, пока я разведывал линию фронта Аспара?

Седовласый командир ударился в воспоминания:

— Аспар, сын Ардавура, аланский полководец, который вмешался в наши дела с Иоанном. Такое не забывается. Эти гунны — славные воины, правда, трудно поддаются контролю.

— На этот раз для тебя найдется работа попроще. Визиготы, храни их господь, решив приступить к осаде Нарбо-Мартия, оказали нам огромную услугу, — вы ведь знаете, как беспомощны бывают варвары, когда дело доходит до осады больших городов. Надеюсь, тебе не составит труда сдержать их натиск, пока не подоспеет помощь от гуннов?

— Абсолютно никакого, господин, — сказал Марк, потирая руки. — Несколько молниеносных налетов на продовольственные обозы — и мы даже сможем сами окружить их. Можно блокировать их и изнурять голодом, если получится создать земляные укрепления вокруг их лагеря. Так поступил Стилихон, сражаясь против Радогаста и его готов во Флоренции. Я знаю, я был там.

— Отлично. С визиготами разобрались. Теперь, что касается багаудов. Литорий, тебе я поручаю самое важное задание — прикрывать наш отход после битвы. То, что тебе придется подавлять восстание обычных бандитов, никак не ударит по твоему достоинству?

— Конечно, нет, господин, — ответил Литорий. — Я не Красс, который запятнал свою репутацию, проиграв Спартаку и его армии рабов.

— Великолепно. Тебе потребуется много воинов. Восстание охватит огромную территорию, почти четверть Галлии. Когда Марк произведет отбор, возьмешь половину от оставшейся армии, и я тебе пришлю еще половину войска гуннов. Когда разгромишь багаудов, поможешь Марку совладать с визиготами. Мы же с Авитом пойдем против бургундов силами оставшихся войск гуннов и Римской империи. Такие вот дела, господа, — закончил Аэций, окинув собравшихся взглядом. — Полагаю, мы со всем разобрались. Приготовления начать немедленно. Выходим завтра.