Следующей Олловейн представил Номью, высокую воительницу. Она, вероятно, была очень юна, тонкие черты ее лица казались почти детскими. Она опиралась на лук, словно опытный воин, и жест этот казался заученным.

— А это Гельвуун. — Воин пристегнул к спине полуторный меч, рукоять которого выглядывала из-под плаща.

Он ответил на взгляд Нурамона безо всякого выражения. Эльфа такое поведение не удивило, ему доводилось слышать о Гельвууне. Воин считался мрачным забиякой. Болтали, что некоторые тролли гораздо общительнее его. Однако никто в его присутствии не рисковал шутить на этот счет.

Олловейн подошел к своему коню и отстегнул секиру с длинной рукоятью, висевшую у седла. Плавно развернулся и швырнул оружие Мандреду.

У Нурамона едва не остановилось сердце, однако он с облегчением увидел, что Мандред поймал секиру на лету. Сын человеческий любовно провел рукой по лезвию, подивился переплетающимся эльфийским узорам, украшавшим его.

— Хорошая работа. — Мандред повернулся к сыну. — Вот так выглядит настоящее мужское оружие. — Он хотел вернуть его Олловейну, но тот только покачал головой.

— Это подарок, Мандред. В мире людей нужно всегда быть готовым к неприятностям. Я очень хочу увидеть, насколько лучше ты сражаешься секирой, чем мечом.

Мандред играючи крутанул оружием в воздухе.

— Хорошо сбалансировано. — Внезапно он остановился и приложил ухо к лезвию. — Вы слышите? — прошептал он. — От нее пахнет кровью.

Нурамон почувствовал, как все внутри у него сжалось. Неужели Олловейн подарил человеку проклятое оружие? Эльф-целитель слыхал несколько мрачных историй о проклятых мечах, которые проливали кровь каждый раз, когда их вынимали из ножен. То были орудия гнева, выкованные в худшие дни войны с троллями.

Над отрядом повисла напряженная тишина. Очевидно, никто, кроме Мандреда, не слышал зова секиры, однако это ничего не значило.

Наконец Альфадас направился к одному из стойл в дальней стороне конюшни и вывел своего коня. Это нарушило молчание.

Нурамон обернулся к конюху:

— Королева выбрала для нас лошадей?

Козлоногий указал направо:

— Вон они стоят.

Нурамон не поверил своим глазам. Это был его жеребец!

— Фельбион! — воскликнул он и подошел к коню.

Фародин тоже был удивлен тем, что увидел своего вороного.

И даже Мандред не удержался:

— Клянусь всеми богами, да это же моя лошадка!

Они отвели лошадей к Олловейну.

— Как такое может быть? — спросил Нурамон. — Нам ведь пришлось оставить их в Другом мире.

— Мы нашли их у каменного круга у фьорда. Они ждали вас там, — пояснил Олловейн. Он взглянул на конюшего. — Эйедин хорошо заботился о них. Ведь так?

— Конечно, — ответил фавн. — Даже королева иногда приходила проведать ваших животных.

Такой поворот событий Нурамон воспринял как добрый знак. Казалось, даже у Фародина улучшилось настроение. Нурамон заметил, что его товарищ держится отстраненно по отношению к Олловейну. То была не неприязнь, как между Мандредом и мастером меча. Может быть, Фародин не доверяет королеве так, как раньше, а поскольку Олловейн верный слуга повелительницы, то Фародин в чем-то подозревает и его.

Утро приближалось на серебристых крыльях, когда отряд вывел своих лошадей во двор. В замке по-прежнему было тихо. Никто кроме стражи у ворот не видел, как они уезжали. Отличие от их прошлого отъезда не могло быть более разительным. Тогда они покидали Альвенмарк днем, как герои, а теперь крались в ночи, словно воры.

В ту же зиму Мандред и Альфадас плечом к плечу покинули королевство детей альвов. Отец хотел удостовериться в том, что сын действительно является достойным его приемником. Итак, отправились они вместе с эльфийскими принцами по имени Фаредред и Нуредред на поиски приключений, и ничего не боялись. Не избегали битв, а кто становился у них на пути, начинал жалеть об этом еще прежде, чем был нанесен первый удар. Альфадас следовал за отцом в такие места, где не бывал прежде ни один фьордландец. Однако сын Торгрида слишком сильно беспокоился о своем сыне. Он наставлял его в битве с секирой, однако очень редко дозволял Альфадасу воспользоваться своим умением. И когда опасность была слишком высока, сыну Мандреда доводилось охранять лошадей или лагерь.

Прошел год, и Альфадас сказал Мандреду:

— Отец, как же я научусь быть таким, как ты, если ты оберегаешь меня ото всех опасностей? Если ты слишком боишься за меня, то я никогда не стану ярлом Фирнстайна.

И понял тут Мандред, что до сих пор лишал свою плоть и кровь славы. Спросил он совета у эльфийских принцев. И те сказали ему, что он должен устроить наследнику экзамен. И однажды ночью Мандред удалился втайне от всех, чтобы взойти на гору, полную опасностей. На вершине он вонзил свою секиру в землю и вернулся в долину без нее.

На следующее утро он сказал Альфадасу:

— Поднимись на эту гору и принеси то, что я спрятал там, наверху.

И Альфадас отправился в путь, как велел ему Мандред. Едва сын ушел, как Мандреда одолела тревога, ибо подъем на гору был сопряжен со многими опасностями. Однако Альфадас сумел взобраться наверх и отыскал на вершине пещеру, где изо льда торчал меч. Юноша взял его и поднялся еще выше, чтобы насладиться открывающимся видом. Там торчала в земле секира его отца. Альфадас оставил ее на том самом месте и вернулся к остальным, в долину. Те удивились, увидев чужое оружие. И только Мандред был недоволен:

— Сын! Это не то оружие, что я прятал наверху.

И отвечал ему Альфадас:

— Но, отец, единственное оружие, которое было спрятано, это этот меч. Твоя секира открыто торчит изо льда на вершине. Если бы я обладал орлиным взором, то наверняка увидел бы ее там, наверху, даже отсюда, — она на виду. Ты назвал мне неверную цель, но указал верный путь.

И пришлось Мандреду еще раз подняться на гору, чтобы забрать свою секиру. Бранясь, он вернулся к товарищам. Когда же Фаредред и Нуредред объяснили сыну Торгрида, что в мече Альфадаса узнали благородный клинок родом из Альвенмарка, гнев Мандреда улетучился и он стал гордиться своим сыном. Ибо меч тот был достоин короля. Однако Альфадас решил, что именно меч будет его оружием в будущем, поскольку счел, что ему даровал его Лут. А своему отцу он сказал:

— Секира — оружие отца, меч — сына. Так отцу и сыну никогда не придется соперничать друг с другом.

И они продолжали путь, однако же Мандред по-прежнему сомневался в своем сыне. Вскоре после этого они пересекали горы. Говорили, что там в пещере живет тролль. Той ночью они услышали стук и решили, что тролль хочет напугать их. И тогда Фаредред и Нуредред решили спуститься, чтобы убить чудовище, однако Мандред удержал их. И сказал своему сыну: