головы. – Будьте любезны, поищите студентке в моей библиотеке все, что есть по «Герою нашего времени».

– М-м-м, отличный выбор, – с уважением взглянула на меня девушка, открывая самый большой шкаф в кабинете и вставая на носочки, чтобы дотянуться до верхней полки.

Должно признать, фигурка у нее – загляденье. На такую даже женщинам хочется смотреть, не то что мужикам. И Константин Сергеевич меня не разочаровал – скользнул-таки взглядом по ее вытянутому у шкафа силуэту в юбке-карандашике и мятной шифоновой блузе. Я подавила улыбку, делая вид, что прокашливаюсь.

– Как Ваше здоровье? – вдруг подала голос Завьялова, тоже заполняя какие-то бумаги у себя за столом.

– Спасибо, выздоровела. Полна сил учиться и наверстывать упущенное, как и прикрывать долги.

Довлатов позволил себе ухмылочку, не поднимая на меня глаз.

– Вот это правильный подход. – Похвалила Елена Вадимовна. – Не думаю, что у такой способной студентки будут какие-то проблемы с восполнением упущенного материала. А на счет Корнеевой не волнуйтесь – мы с Константином Сергеевичем решили, что она не будет принимать зачет у вашей группы в предстоящей летней сессии. Я отстранила ее от этого как лицо, не способное к объективной оценке.

– Вы мой кумир, – серьезно сказала я, наблюдая за растущей стопкой книг, которые выкладывала Мариша: и каждая – внушительного объема.

– Ну что Вы, Яночка! – я вздрогнула, потому что позволяла называть себя так только очень близким людям вроде Ольги. Но от доцента кафедры я такого никак не ожидала. Даже Довлатов себе такого не позволял, с его-то интеллигентной наглостью, хотя я заметила, что он довольно-таки любит называть меня по имени, даже когда это совсем необязательно. – Это Вы на факультете у всех кумиром стали.

– В каком смысле? – спросила я, увлеченная своими мыслями и рассматриванием клетчатой рубашки Довлатова, который в тот момент, хвала небесам, вообще не смотрел ни на что, кроме своих бумаг.

– Такое высказать в лицо преподавателю не каждый осмелится.

Черт. Все-таки получить одобрение от доцента кафедры за то, что нахамил преподавателю с этой же кафедры – это, можно сказать, охренеть как круто. А Константин Сергеевич все ухмылялся, будто лично был ответственным за упомянутый конфликт.

– Не думала, что это оценит кто-то, кроме студентов, – аккуратно поблагодарила я.

– Корнееву, на самом деле, не очень любят, – по секрету сказала мне Завьялова. – Все в курсе ее делишек. Она все еще здесь только потому, что не хватает специалистов, а у нее контракт. Вот учитесь, оканчивайте магистратуру, становитесь преподавателем и оставайтесь у нас на кафедре – будет грамотный специалист, выращенный своими руками. А что, ум у Вас есть, способности, талант. Все данные.

Лицо у Довлатова снова изменилось, ухмылку ветром сдуло. Он всерьез задумался над этими словами, как и я.

– Спасибо большое, но Вы слишком высокого мнения обо мне. Я обычная, заурядная студентка. Скажите, а если ее отстранят, кто будет принимать экзамен у нашей группы?

– Я. Либо Ваш научный руководитель.

Только не это, – подумала я с мученическим выражением на лице, которое припоймал Довлатов, подняв глаза, чтобы увидеть мою реакцию.

– Так. Почти час, – сказал он. – Идемте, Яна. Нам еще аудиторию открывать. Берите меньшую половину книг. Вот так. А я – большую. Мариша, откройте нам дверь, пожалуйста.

Без особых усилий взяв в охапку около десятка толстенных книг, Константин Сергеевич легко пошел по коридору, попрощавшись с коллегами. Я поспешила за ним, часто топая – я несла всего лишь пять книг, и то меньшего объема.

– Ну что, Яна, готовы остаться на вторую смену? – заигрывающим тоном спросил он, подмигивая мне. – Сегодня Вам придется потрудиться.

– На вторую смену?

– А Вы как думали? – он поставил книжки на подоконник, достал ключи от аудитории. – Сейчас придут мои студенты. Я буду лекции читать, Вы – с научными работами разбираться, выписки делать, заметки. Ваша сегодняшняя задача – с темой определиться конкретнее. Все под моим надзором. Садитесь на задние парты, там меня будет почти не слышно. Никто мешать не будет.

– Но я могла бы заняться этим и дома… – уныло сказала я, входя в открытую аудиторию.

– Нет уж. Бесконтрольной работы не будет: знаю я, как это – работать дома. То есть захочется, то спать, то готовить надо, то посуду мыть, то убираться. Никакой сосредоточенности. А студенты так любят отлынивать от работы, ссылаясь на домашние дела. Здесь у Вас такой возможности не будет. Берите книги и идите во-он туда. Там мне будет видно, чем Вы занимаетесь. Давайте-давайте. И после первой пары я проверю, что вы там наработали, – кивнул Довлатов на здание парты. – Не тащите с собой все, вот вам три учебных пособия. – Он с улыбкой вручил мне три толстых книги, злорадно ухмыляясь от моего опечаленного и заранее измученного вида. – Советую начать с Белинского.

Я взяла книги из его рук, взглянула ему в глаза, скривившись от приторной улыбки и прищуренных карих глаз, и поняла, что он мне явно за что-то мстит. Беспричинно преподы вот так не издеваются, я же там сдохну, пока буду читать без остановки. Сначала сдохну от скуки, потом воскресну, чтобы сдохнуть от голода, потом снова воскресну, чтобы сдохнуть от того, как будет болеть отсиженное филе.

Развернувшись и едва не задев его волной волос, я медленно поплелась в конец аудитории, еле передвигая ноги, всем своим видом показывая, как я на него зла.

– Поживее, Яна. Где Ваша обычная бодрость, с которой Вы грубите или убегаете? За сегодняшние три пары Вы должны успеть прочесть хотя бы одну из книг, которые я дал.

– Три пары… охренеть… у меня же отвалится кое-что…

Он засмеялся, услышав, что я пробурчала себе под нос.

– Перерыв каждые сорок пять минут – будете вставать, прохаживаться, разминаться. Ничего страшного не случится.

– Конечно, не случится. Это у Вас рабочий день только начался, а у меня он с восьми утра вообще-то, – пробурчала я недовольно и остановилась, разворачиваясь – нас разделяло уже примерно метров семь. – Я спросить хотела, кстати…

Но тут в аудиторию поперли студенты, заглушая своим гамом мои слова. Довлатов пожал плечами, показал взглядом на настенные часы и полностью переключил внимание с меня на группу, тепло здороваясь с каждым по очереди. Я обиженно отвернулась и пошла к задней парте бодрее, чем раньше – раздражение придало сил. Даже смотреть не хотелось, как выряжаются его студентки ради него, как они с ним здороваются, как ведут себя при нем. Меня бы, наверное, просто стошнило.

Аудитория наполнилась быстро, преимущественно студентки заняли почти все свободные места, наполнив помещение до отказа. Никому и в