Он догадывался, что граф Фенринг или кто-то из его подручных подсыпал отраву лорду Атикку в ложной попытке «помочь» Лето. Если это так, то граф оказал ему поистине медвежью услугу.

А теперь еще и бессовестное требование, предъявленное Фенрингом. Он что, считает, что Лето ему обязан?

Было ли уничтожение честного человека допустимой ценой, которую следовало уплатить за возвышение Дома Атрейдесов?

Из окна виднелся огненный фонтан, сверкающим столбом рвущийся в небо; может, это салют в честь умершего аристократа, празднование торжественного события или просто реклама распродажи одежды на одном из рынков Кайтэйна.

Стольный град Империи сверкал богатством и энергией. Лето явился сюда, стремясь усилить политическое влияние своей семьи, но вдруг это неуместные амбиции, которые не принесут никакой пользы его Дому.

В сумраке покоев герцог стоял у окна и смотрел на панораму раскинувшегося внизу человеческого муравейника. Он обманул себя, решив завладеть ненужным ему богатством, подпал под ядовитое обаяние влиятельности и доступа к ресурсам. Но для чего все это? Доставшиеся такой ценой выгода и политическое влияние не ведут к добрым делам, но лишь будят жажду к еще большему богатству, к еще большей власти. Это змея, пожирающая собственный хвост.

Кто я?

Герцог Лето Атрейдес хорошо правил Каладаном и воспитал сына по-своему, так, чтобы он стал настоящим вождем и честным человеком. Разве для этого недостаточно одной планеты? Стоило ли удержать владения Дома Колона, пусть даже отец захватил их, сам не сознавая, что делал? Лето, сжав кулаки, смотрел на огни Кайтэйна до тех пор, пока у него не закружилась голова.

Политические махинации и рабская бесчестная верность уже отняли у него Джессику. Орден сестер в этом отношении ничем не лучше худших политических шулеров Ландсраада или императорского двора. Надо ли падать так низко ради своих нелепых амбиций?

Граф Фенринг хотел, чтобы Лето уничтожил Раджива Лондина, человека, едва знакомого герцогу. Лето вернулся к катушкам шигафибра и включил читающее устройство, чтобы еще раз ознакомиться со сведениями о Доме Лондинов. Он просмотрел съемки видов планеты, пробежал глазами историю государства и генеалогическое древо правящего семейства.

Ужин с Виккой стал одним из самых приятных событий на Кайтэйне. Она была умна, приятна в обхождении и, вероятно, вполне терпима в роли супруги. Но обратил бы он на нее внимание, если бы граф Фенринг не устроил встречу?

Можно лишь воображать, через что пришлось пройти герцогу Паулусу в ходе всяческих проверок и заключения помолвки, прежде чем он женился на леди Елене из Дома Ричесов.

Лето подумал о нелепых слухах, тайных насмешках и презрении в отношении опального барона Молаи, который либо не хотел признавать, либо просто не замечал их. Но все же Лето не мог не восхититься, как Молаи отверг несколько кандидаток Бинэ Гессерит на роль его наложницы, не приемля глупейшего положения, в которое поставила его сестра Ксора. Лето не хотел такого исхода и для себя, он не желал относиться к женщине, которая станет делить с ним ложе, как к политическому союзу, плате за экономическое сотрудничество – неважно, законная это супруга или просто еще одна наложница. Какой пример он подаст сыну?

Он перемотал проволоку и просмотрел еще раз кадры о старом Радживе Лондине. Этот красноречивый аристократ имел собственное мнение, он жестко критиковал Дом Коррино и имперскую бюрократию. Хорошо обоснованные аргументы против злоупотреблений императора разили наповал. Лондин был не яростным мятежником, а всего лишь человеком, который надеялся использовать власть и положение для легального улучшения ситуации в Империи.

Фенринг сказал: «Вы должны разрушить Дом Раджива Лондина, уничтожить главу этого Дома».

Шаддам IV отказывался терпеть нападки, но тот факт, что Раджив Лондин критически относился к императору, не делал его кровавым террористом наподобие Якссона Ару.

Деловые, политические и финансовые выгоды брака с наследницей Дома Лондинов для Дома Атрейдесов многочисленны и очевидны, но ни одна из них не оправдывала назначенную Фенрингом цену.

Лето снова подумал о Поле и убрал шигафибр.

Кто я? Какое наследие я оставлю?

Он уже знал ответы на оба эти вопроса.

Крыло дворца выстроили как личную резиденцию Падишах-Императора. Всем посетителям следовало испытывать трепет перед этим непомерным величием. Лето же лишний раз почувствовал, что здесь ему не место, он предпочел бы Каладан этому блеску.

Он испросил аудиенцию у Фенринга и Императора, и канцлер в назначенное время проводил его в императорское крыло. Лето оделся в парадный мундир, подобранный для него министром по протоколу. На боку висел меч, вделанный в ножны так, что его нельзя было использовать как оружие. Свита шла рядом, расчищая путь в толпе и подчеркивая статус герцога.

Гвардейцы-сардаукары стояли у входа в императорские покои, и свита Атрейдеса выстроилась в холле, ожидая, когда Лето закончит представления. Сопровождающим пришлось остаться в холле, а вице-канцлер по галерее провел герцога в высокий игровой зал.

Фенринг и Шаддам сидели за пультами, установленными на круглом столе. В воздухе мелькали голографические шары, которые следовало поражать выстрелами. Снаряды оставляли радужные следы. Эти двое играли в игру, улыбались и, видимо, радовались, как дети. Фенринг выигрывал. Граф заметил Лето, повернулся спиной к пульту и замешкался, уступив Императору несколько очков.

Шаддам лукаво улыбнулся и тоже оторвался от пульта.

– Ты снова дал мне выиграть, Хасимир.

– Я же не глупец, сир.

Фенринг выключил пульт.

– Ах-х-х, герцог Лето, мы ждали вас. Я уже рассказал Шаддаму о наших планах о передаче вам владений Дома Лондинов.

Шаддам взглянул на Лето с некоторым сомнением.

– Хасимир говорит, что вы – наша надежда, что только вы сможете решить проблему с Радживом Лондином. За эту услугу я с радостью вознагражу вас его богатством, а также милой женой. Это все, чего только можно желать. Я всегда с уважением относился к вам, кузен, а это еще больше сблизит нас.

Лето внутренне похолодел, понимая, что сейчас ответит, но он принял решение и отступать не собирался.

– Сир, вы, возможно, помните, что много лет назад я испытывал весьма противоречивые чувства в отношении способа, каким Дом Атрейдесов получил владения Дома Колона.

Шаддам недовольно нахмурился.

– Наверное, вы пожалели, что отказались от такого богатства и влияния.

Лето поднял на Шаддама серые глаза.

– Совсем напротив, я вполне удовлетворен тем, что тогда сделал. Это был единственный способ сохранить мою честь.

– Но ведь вы могли бы обладать намного большими сокровищами, разве не так, хм-м-м? – произнес Фенринг.

– Это не единственное мерило человеческого достоинства, – ответил Лето. – Я вполне могу допустить, что владения Лондинов станут великолепной жемчужиной в моем семейном достоянии и прекрасным наследством для моего сына, будущего герцога. – Лето сжал кулак и ощутил, как перстень с герцогской печатью врезался в его палец. – Что касается Викки Лондин, то я нахожу ее интересной и умной женщиной. Но если условием нашего брака является уничтожение моего благородного брата, то я отказываюсь. Если это испытание, то считайте, что я потерпел неудачу. – Он гордо поднял голову. – Но по моим критериям я выдержал его. Я не продам честь за материальное богатство или политическое влияние.