Дерик качнул бедрами и нажал. Не слишком сильно, но вполне достаточно для того, чтобы все нервные окончания сосредоточились в одном-единственном месте на теле Эммы. Ее кожа горела, растягивалась и все же желала большего.

Рука Дерика скользнула вверх по ее руке, и вот их пальцы встретились и переплелись у Эммы над головой.

Дерик прервал поцелуй и немного отстранился.

– Посмотри на меня сейчас, Эмма.

Девушка повиновалась. Глаза Дерика горели лихорадочным огнем и потемнели от переполнявшего его удовлетворения. Он вновь шевельнул бедрами.

Только на этот раз он не остановился. Его подбородок сжался, когда он проник в лоно, растягивая его во все стороны. Эмма лишилась способности дышать, с головой окунувшись в это ощущение чувственного вторжения. Странное давление продолжалось, а потом вдруг прекратилось, и Дерик полностью погрузился в подрагивающие от возбуждения глубины.

И все это время Эмма смотрела на Дерика. Казалось, ни один из них не в силах отвести взгляда. Даже когда он начал двигаться. Дерик отстранялся, принося Эмме кратковременное облегчение и вместе с тем наполняя ее чувством пустоты. Девушка опускала и приподнимала бедра, как если бы не хотела его отпускать.

А потом он вновь подавался вперед, большой и горячий, заполняя собой все вокруг. Казалось, что теперь, когда колени Эммы были приподняты, Дерик погружался в гостеприимные чертоги ее тела даже глубже, чем прежде. Он входил и выходил снова и снова. Но даже эти простые и монотонные движения сводили Эмму с ума. Она чувствовала, что будет что-то еще. Должно быть что-то еще. И она жаждала узнать, что же это такое, по мере того как напряжение в ее теле возрастало. А Дерик продолжал свои беспощадно размеренные движения. Еще. Еще. Еще.

И все это время Эмма смотрела ему в глаза. Ей ужасно хотелось дотронуться до него, но она не могла сделать этого с запрокинутыми за голову, удерживаемыми Дериком руками. Поэтому она сжала его бедрами так крепко, как только могла, и подстегивала ударами пяток по ягодицам.

Стон сорвался с губ Дерика, когда он в очередной раз мощно погрузился в лоно девушки. Он уронил голову, уткнулся лбом в ее лоб и приподнял бедра.

– Да! – закричала Эмма, когда по телу Дерика прокатился дрожь. Внезапно одна из ее рук оказалась свободной, когда Дерик отпустил ее, чтобы коснуться пальцем сосредоточия ее страсти в изысканной ласке. Обвив Дерика за шею, она крепко прижала его к себе, к своему сердцу, желая, чтобы они всегда были неразделимы. Эмма закрыла глаза, сосредоточившись на языках пламени, лизавших ее тело.

А потом она вдруг устремилась ввысь, хватаясь за Дерика, как если бы он был единственным якорем, удерживающим ее на земле. Ее тело гудело, в ушах слышался звон, а хриплые вздохи Дерика доносились до ее слуха так смутно, как будто он находился где-то далеко внизу, в то время как на самом деле был наверху. Эмма почувствовала, как он содрогнулся всем телом, почувствовала, как что-то горячее излилось внутри нее, а она парила… парила… парила вниз, туда, где все еще лежала, придавленная к земле сильным мужчиной. И этот полет был так нереален. Так совершенен.

Постепенно Эмма почувствовала вес лежащего на ней Дерика. Он отпустил ее вторую руку, его голова покоилась на плече Эммы, а горячее дыхание согревало ее шею. Эмма обняла его и крепко прижала к себе.

Она открыла глаза и едва не удивилась тому, что над ее головой переливалось синевой летнее небо. Сознание Эммы постепенно прояснялось, впуская в себя звуки и краски леса: чириканье птиц, журчание ручья и сочную зелень кустов и деревьев.

– Господи, – внезапно произнесла она, с трудом сдерживая рвущуюся наружу веселость, – я лишилась девственности среди диких цветов. Какой стыд!

Но только вот вместо стыда ее душу наполняло неведомое доселе умиротворение и счастье. И это было ужасно похоже на эйфорию. Дерик любит ее. Он не произнес слов любви вслух, но он доказал это иначе. Когда разговаривал с ней на языке своего тела.

Эмма обняла Дерика еще крепче. Сколько раз она сидела на этом самом месте и мечтала об этом моменте? Ну или, вернее, не об этом моменте, ибо тогда она еще не могла вообразить и сотой доли того, что между ними сейчас произошло. И все же она мечтала о том, что они с Дериком будут вместе. В любви.

Эмма рассеянно гладила волосы любимого. Дерик зашевелился. Он полежал еще немного, а потом уперся руками в землю и приподнялся. Эмма улыбнулась, но ее улыбка тотчас же застыла на губах при виде выражения сожаления на бледном лице Дерика.

– О черт! Это было ошибкой.

Эмма вздрогнула, ее голова запрокинулась, а глаза расширились от ужаса, как если бы Дерик ее ударил. И черт возьми, лучше бы ударил.

– О Эмма! – Голос Дерика звучал грубо даже для его собственных ушей. И все же в нем проскальзывали нотки удовлетворения, боровшегося с отвращением к себе и страхом, имени которому Дерик не знал. – Просто. Я вовсе не это имел в виду.

Дьявол! Ведь это она имела обыкновение высказывать свои самые сокровенные мысли вслух, а не он. Он должен был держать себя в руках – контролировать свои действия, эмоции и слова. И все же, лежа рядом с Эммой, ощущая ее шелковистую кожу, от которой исходил аромат лаванды, перемешавшийся с пьянящим запахом все еще возбуждающей его женщины, Дерик не мог контролировать ровным счетом ничего.

По его телу пробежала дрожь. Господи, он был потрясен до глубины души. Секс с Эммой был непохож ни на что доселе испытанное. Еще ни разу Дерик не растворялся в ком бы то ни было без остатка. Он даже не знал, сможет ли найти путь обратно. И хотел ли он этого.

Эмма медленно расцепила руки и прикрыла ими грудь, создавая тем самым барьер между собой и нависшим над ней Дериком, отчего все сжалось у него в груди.

– Ты не хотел произносить то, что сказал, Дерик? – Голос Эммы звучал потерянно и вместе с тем на удивление решительно. – Или не хотел заниматься со мной любовью?

Кожа Дерика покрылась мурашками, лишенная тепла Эммы. Он чувствовал, как она отдаляется от него, несмотря на то что тела их были все еще соединены. Единственная неверная фраза, сорвавшаяся с его языка, грозила разрушить всю веру Эммы в себя, с таким трудом вселенную им в нее. Сиюминутная потеря контроля над собой грозила обернуться катастрофой.

– Эмма… – Дерик не хотел ей отвечать. Не хотел видеть боли, которую непременно причинят его слова, если даже он скажет не всю правду.

Нижняя губа девушки – та, которую он лишь недавно ласкал с таким благоговением, – мелко задрожала. При взгляде на Эмму грудь Дерика разрывалась от боли. Он знал, что она уязвима перед ним, а теперь, овладев ею, он лишь усугубил ситуацию. Бессердечный мерзавец! А все потому, что он потерял свою проклятую голову, потому что не мог противостоять чарам, не мог заставить себя остановиться… Дерик не мог постичь реальности происходящего, грозившей ему последствиями, с которыми он был просто не готов встретиться лицом к лицу.