Модели с короткими ногами…

Она посмотрела на свои ноги, обтянутые джинсами Pinko, гордость свою, свой несгораемый капитал, как она всегда считала.

Модели с короткими ногами…

Какая ерунда!

* * *

Флегматично принимающая на впалую грудь неожиданные удары судьбы, цинично выцарапывающая акриловыми ногтями выгодные контракты, собачью стаю съевшая на вербальных поединках с «доброжелательницами», Ксения не смогла пережить наступления с двух фронтов. Если бы что-нибудь одно…

Если бы Даррен оказался не прекрасным принцем, а банальным мужиком с гнильцой, но с карьерой ее было бы все по-прежнему. Или же на работе полный швах, но за дверью агентства ее поджидал бы преданный мужчина с брильянтовым обручальным кольцом на вытянутой руке.

И тогда Ксения решилась на поступок, которого никто не мог ожидать от такой разумной девушки, как она. Ни с кем не посоветовавшись, она записалась на консультацию к доктору Владимиру Каховичу. На этот раз у нее не было никаких сомнений в нужности намечающейся метаморфозы.

– Я хотела бы удилиннить ноги, – решительно сжав губы, с порога объявила она.

Доктор Кахович за годы профессиональной практики привык к разного рода эксцессам, но такое случалось с ним впервые. Была бы она карлицей или инвалидом с разной длиной ног… Высокая девушка, манекенщица собирается сделать такую страшную и мучительную операцию.

Видимо, его лицо воплощало собою одушевленное сомнение, поэтому Ксения сочла нужным добавить:

– Это твердое, обдуманное решение, менять его я не собираюсь. Если вы мне откажете, обращусь в другую клинику.

– Такие операции проводят не везде, – выдавил он.

– Есть достаточно клиник, я интересовалась в Интернете, – улыбнулась она. – Ну как, возьметесь?

– Ксения, а вы хотя бы понимаете, в чем суть операции? – Кахович попробовал зайти с другой стороны. – Если вы думаете, что это то же самое, что подтянуть подбородок…

– Я так не думаю, – перебила Ксюша, – естественно, я все прочитала. Мне на ноги наденут аппараты Илизарова, просверлят кости. В каждую ногу будет воткнуто десять спиц. Каждый день спицы будут подкручивать, чтобы вытягивалась костная ткань. Через полгода или чуть больше аппараты снимут. Еще какое-то время я похожу в гипсе, а потом…

– Вот это «потом» тоже непредсказуемо, чтобы вы знали. Ваша костная ткань будет мягче, вам нельзя будет какое-то время заниматься спортом, носить каблуки, даже спотыкаться нежелательно. Малейшее падение может привести к сложному перелому.

– Ничего, я буду есть много кальция, – обезоруживающе улыбнулась она, – и не буду выходить на лед на каблуках. И потом, я читала миллион историй о тех, у кого такая операция прошла удачно. Не волнуйтесь, я не сошла с ума. Это профессиональная потребность.

– Может быть, вам стоило бы подумать о смене профессии? – пробормотал он.

Однако формуляр карточки он протянул. И выписал направление на необходимые анализы.

* * *

Мы узнали обо всем последними – накануне того дня, когда Ксюше предстояло отправиться в клинику. Надо сказать, на нас обеих информация о чудовищной операции произвела жутковатое впечатление. Ну, я-то ладно, по меркам пластических наркоманок вообще была в высшей степени консервативна. Но даже Наташка, отличающаяся принципиальным отсутствием тормозов, слегка опешила.

А уж когда мы поняли, что Ксения и не думала шутить…

– Ты сошла с ума! – завопила я. – Это невозможная, невероятная, жуткая глупость!

– Я так решила, – наверное, в сотый раз ответила она.

– Ксюша, тебе нужно время, – попробовала вразумить ее Наталья, – нельзя принимать такие решения спонтанно. Это тебе не силикон в грудь вставить. Я бы никогда на такое не решилась.

– Моя карьера летит псу под хвост, – мрачно сказала Ксения, – они больше не считают меня перспективной. Они говорят, что во мне не хватает росту. Они говорят, что на пятки наступают четырнадцатилетние акселератки, которые выглядят как сборная мира по баскетболу. Мне в компании этих мутантов делать нечего, рядом с ними я выгляжу просто карлицей.

– Но в Кейт Мосс нет даже метра семидесяти, – припомнила я.

– Я не Кейт Мосс, к сожалению. И мне надо что-то делать, понимаете? Почти всю сознательную жизнь я была манекенщицей. Это моя профессия, мой хлеб. Ничего другого я делать не умею.

Наташкино лицо прояснилось:

– Тебе нужны деньги? Я могу дать, сколько нужно.

– Предлагаешь мне превратиться в твою прихлебательницу? – усмехнулась Ксюша. – Заманчивая перспектива, но я так не смогу. Ты и так много для нас сделала.

– Да брось ты, – вяло отмахнулась Наташа, – я могла бы помочь тебе найти работу. У меня полно знакомых, в офисах которых есть фиктивные должности для таких красивых девушек. Красивая девушка – престиж фирмы. Тебе и делать ничего не придется. Будешь пиар-менеджером или консультантом каким-нибудь.

– Это несерьезно, – без улыбки ответила Ксения, – я модель, ею и останусь. Если повезет, я могла бы еще поработать лет восемь – десять. Но мне нужны новые ноги.

– Ксеня, а ты на сто процентов уверена, что с новыми ногами тебя пустят обратно в порочный круг? – задумчиво поинтересовалась я. – Тебя ведь не из-за роста потеснили, извини, что напоминаю.

– Не уверена, – спокойно ответила она, – я решила играть ва-банк. Девчонки, вы даже не пытайтесь меня переубедить. Я уже и операцию оплатила, и приготовилась морально. Завтра в восемь утра меня ждут, в десять тридцать операция. Буду рада, если на недельке вы ко мне заглянете. Меня продержат в клинике как минимум недели две. И не надо на меня так смотреть. Что еще остается делать таким неудачницам, как я?

* * *

Ноги.

Ее ноги были талисманом, приносящим удачу. Ксения поняла это, когда ей было всего двенадцать лет и какой-то незнакомый прохожий, восхищенно цокнув языком, сказал ей вслед: «У этих ножек большое будущее!» Вернувшись домой, она, обычно скрытная, рассказала обо всем матери. Неожиданная откровенность обернулась срочной инспекцией Ксюшиного гардероба – из шкафа были изъяты и выброшены все юбки, длиной не достающие до колен, а также строгим разговором – родители вдруг решили объяснить ей, что беременеют не от специальных витаминов, а по неосмотрительности. Проводившая энную часть времени в дворовой компании, Ксюша отлично знала, откуда берутся дети. Но никогда в жизни она не краснела так, как в тот вечер, когда ее мать мучительно пыталась подобрать безобидный синоним к слову «член». Напоследок родители назвали восхитившегося ее ногами прохожего извращенцем.

Может быть, оно и так, но Ксения все равно не могла забыть выражение его лица. Словно черный космос распустился в его глазах, когда он на нее смотрел.

Потом она видела эту томную черноту в глазах многих мужчин, ее рассматривающих, – как правило, их немой восторг относился именно к Ксюшиным ногам.