был поглотить силу тех неприкаянных духов и стать окончательно неуязвимым!

Он продолжал бубнить что-то еще о переменных и константах, что не поддаются исчислению, а Октав обратился к Настасье:

– Вы все слышали. Он признал вину в том, что пытался контролировать духов, – и добавил, обращаясь уже к Норме: – Твоего таланта Дознавателя я так и не увидел, перед нами вдохновенный болтун.

Норма хотела уже было вспылить, однако капурна ее опередила:

– Я так понимаю, слушали вы не чем иным, как своей прыщавой задницей, любезный инквизитор. Атака духов на деревню случилась четыре дня назад, а этот… гений звездных карт прибыл сюда едва ли не одновременно с вами.

– Гений? – запунцовел Иммануил, в то время как оскорбленный Октав хватал воздух ртом, а Лес изо всех сил сжимал губы, не позволяя себе расхохотаться. – Впрочем, я рад, что вы заметили, сударыня. В некотором смысле…

Но его снова никто не слушал.

– Усвойте же вы, наконец: он не причина, приезд сюда аструма – следствие! – напирала Настасья.

– Все заново, – снова ударился в причитания Иммануил, теребя завязки расшитой крестьянской рубахи. – Теперь все заново…

– Это не отменяет его вины в попытке подчинить себе нечистых созданий с целью обретения преступной мощи! – чеканил Октав.

– Я прошу всех успокоиться и сесть за стол переговоров! – надрывался Илай.

Они бы так и продолжали препираться подобным образом, как вдруг Иммануил умолк, замер, уставившись в пространство. А потом вдруг подскочил на месте:

– Эврика! Мне срочно нужно на крышу!

Все разом уставились на него.

– Зачем вам на крышу, Иммануил? – осторожно уточнила у него Норма.

– Как это зачем, сударыня? Мне нужно перепроверить расчеты, причем немедленно. Видите ли, я в точности спрогнозировал, когда начнется событие, которое неминуемо приведет меня к величию, но совершенно упустил из виду его продолжительность! Возможно, еще не все упущено!

Капурна побледнела:

– Вы имеете в виду…

– Есть вероятность второй волны, – радостно улыбнулся аструм и потер руки. – Причем в ближайшее время!

А кому ж еще лезть на крышу, как не Илаю? Впрочем, он сам и вызвался сопровождать чудаковатого мужика. Во-первых, присмотреть, чтобы тот не сбежал, во-вторых, чтоб не навернулся и не сломал себе шею, а в-третьих – ему было ужасно любопытно понаблюдать за его звездными камланиями вблизи. А вздумает опять летать, так прямой удар в нос кого угодно охолонит.

Назвавшийся Иммануилом мистерик уже совсем позабыл, что его как бы арестовали и все еще не передумали предавать суду Внутренней Церкви, а вообразил, будто Илай его личный ассистент на нелегком пути ученого:

– Так и записывайте: отклонение от зенита на шесть седьмых градуса и… – аструм сложил пальцы углом и прищурил левый глаз, что-то прикидывая, – бета Перегю в луче Горлицы. Записали? Показывайте, мне никак теперь нельзя ошибиться. – С этими словами он бесцеремонно вырвал блокнот из рук Илая и принялся спешно добавлять к его каракулям еще и свои. – Угу, угу, а если вот… Да, так. А еще не забыть учесть последовательность бесконтрольного расширения и…

Илай зажал озябшие ладони между колен и уставился в раскинувшееся над ними звездное небо. Облачка пара от его дыхания словно спутывались с далекими завихрениями редких облаков. Он не разбирался в светилах, по нему, так они напоминали россыпь манной крупы на алтарном покрывале – бестолковую и тревожную. Но одна звезда все же привлекла его внимание. Уж очень она была яркой и, казалось, подмигивала ему с высоты.

– А это кто?

– Где? – оторвался от записей мужик. – Кто?

– Ну, там. – Илай без особой надежды ткнул пальцем в небо. – Звезда.

Иммануил поправил на носу несуществующие очки.

– Ваша необразованность удручает, мой юный друг. Это не звезда, это и есть Горлица, о которой я говорил буквально минуту и сорок секунд назад. Некоторые утверждают, что она состоит из чистейшего алмаза, но я с ними не согласен, там иной минерал. Горлица – комета, она сопровождает нас уже без малого восемнадцать лет, а еще через пару начнет догонять, и уже каждый недотепа сможет разглядеть ее великолепный хвост длиной в тысячи и тысячи космических верст, которые, да будет вам известно, в сто двадцать тысяч раз протяженнее верст земных…

Илай опешил:

– Так много…

Аструм не ответил, снова погрузившись в расчеты. Он успел исчеркать три полных листа, половину написанного вымарал, испачкавшись при этом в графите аж до локтя. Холода он, казалось, так и не чувствовал. В отличие от Илая. Он поднялся на ноги и принялся приплясывать, чтоб не отморозить бубенцы.

«Комета, что летит рядом всю мою жизнь…» – отстраненно думал он, время от времени задирая лицо к небосклону. Когда-то люди думали, что звезды – это окна, через которые на мирян смотрят серафимы из Деима. Но позднее Диамант лично объявил это ересью, ведь столь пристальное внимание святых наставников еще нужно заслужить – упорным трудом и благими делами.

От нечего делать он обратился неслышным голосом к сестре:

«Они там еще не поубивали друг друга?»

Норма отозвалась обнадеживающе быстро:

«Спорят, но уже без оскорблений. – Помолчав, она добавила: – Есть результат?»

«Надеюсь, скоро будет».

Спустя несколько промозглых минут аструм все же поднял зад со сложенного на коньке крыши плаща и восторженно прокряхтел:

– Нет, господа хорошие, еще ничего не кончено! Иммануила цифры любят! – и замахал руками над головой, подбрасывая в воздух острые колени. – Сейчас такое будет, такое! Вперед, мой недалекий друг, в ущелье!

Задавать дурацкий вопрос «зачем?» Илай не стал. Спуская возбужденно дрыгающего ногами чудика на землю, он уже знал – грядет вторая атака призраков-душителей. И на этот раз им придется встретить ее грудью.

Аколиты волокли с собой мешки, полные домашней утвари, прихваченной из деревни. Перед этим Диана с поддержкой Леса завели новый виток препирательств по поводу мародерства и грабежа, но Настасье Фетисовне удалось их убедить, что из вещей, которыми пользовались по нескольку поколений местных жителей, должны получиться ловушки для призраков. Особенно если, как сказала почившая бабка, те души принадлежали когда-то ее обитателям и соседям. Якобы у таких вещей есть своя память.

В ход пошли засаленные горшки, погрызенные ложки, деревянные лошадки и прочий хлам, которому на первый взгляд место на свалке или в печи. Но если это могло сработать – так почему нет? Возможно, то единственный шанс усмирить катаклизм.

В довершение дискуссии Октав прищурился:

– А вы ведь действуете нетрадиционными даже для капурнов методами?

Норме стало немного обидно. Выходит, ему были доступны более обширные знания об этом мире, чем остальным геммам, хоть учились они вместе.

Настасья на его выпад лишь пожала плечами: