Пасьянс у нашей напарницы, похоже, не сходился — решительно смешав карты, с сердитым выражением лица она принялась тасовать колоду. Приостановилась, снова продолжила, опять замерла в задумчивости…

— Может, сыграем? — предложила вдруг нам. — В дурачка.

— В карты? В пионерской комнате? — широко распахнул глаза Младший.

— Если ты вдруг не заметил, карты уже здесь — и молнии из глаз дедушки Ленина не ударили! — выразительно кивнула девочка на бюст у стены.

— А если кто зайдет? — неуверенно покачал головой Младший.

— В тихий час? Вот уж едва ли!

— Ну…

«Черную метку захотел?» — вяло одернул я юного пионера, явно готового согласиться — самого меня безделье тоже утомило, но не до такой же степени!

«Ну, правда, кого сюда нелегкая принесет в тихий час?» — заспорил со мной мой внутренний собеседник.

«А вдруг? Ради чего такой риск?»

«Вот! — просиял внезапно Младший. — Отличный вопрос! Ты прав: рисковать — так уж не просто так!»

— А на что? — с нарочито равнодушным видом спросил он вслух у напарницы.

— Что — на что? — не поняла его Яна.

— Спрашиваю, на что будем играть? Просто так — не интересно!

— Можно, например, на полдник, — подумав, неуверенно предложила Казанцева. — Что там у нас сегодня? Запеканка?

— Есть идея получше! — заявил Младший.

— И какая же?

— Сыграем на раздевание! — выдал он.

«С глузду двинулся?» — ахнул я.

— Обалдел? — нахмурилась девочка.

— Ну а что такого? — развел руками юный пионер.

— Во-первых, а если кто…

— …зайдет? — закончил за нее Младший. — Так это был мой вопрос! Кто сказал: «Это вряд ли!»?

— Хм… — качнула челкой Яна. — Давай для начала определимся: ты хочешь посмотреть или показать? — прищурилась она.

— А это уже как повезет! — к моему удивлению, ничуть не смутился юный пионер — вот что значит азарт! — Главное — весомый стимул!

— Стимул, говоришь…

«Погоди, ты это на полном серьезе?!» — снова вмешался я.

«Отвали, а? Она почти согласилась!»

«Это-то меня и пугает!»

«Тебе-то что пугаться? Черная метка с тобой в будущее не улетит!»

«За тебя переживаю, дурачок!»

«А вот не надо! Не мешай, а? Когда еще все так удачно сложится?!»

«Ох…» — ну что ты будешь с ним делать?

Нет, можно, конечно, перехватить контроль и сказать напарнице, что пошутил, но, судя по настрою Младшего, такой подставы он мне не простит… Да и вообще, какое мне, действительно, дело? Ну, застукают их с Казанцевой в неглиже, ну, лишат «Артека» — так я там по-любому не был, с точки зрения парадоксов времени все только к лучшему обернется…

«Последний раз призываю одуматься!» — все же предпринял я еще одну попытку вразумить себя-тринадцатилетнего.

«Не зуди, а?»

— Хорошо! — заявила тут Казанцева. — Давай на раздевание! Но только чтобы никому об этом ни слова! — зыркнула на нас она.

— Ясен ясень, — торопливо кивнул Младший.

«Пара малолетних идиотов!» — угрюмо буркнул я.

— Предлагаю условиться на десять партий, — уже развивал тем временем с энтузиазмом тему юный пионер. — И считается только одежда. Никакие сережки, заколки, цепочки в зачет не идут! Шнурки тоже не считаются отдельно от обуви!

— Начинается! — хмыкнула девочка.

— А как ты хотела? Стандартные правила.

«Стандартные правила? — не удержался я. — И много ты по таким играл?»

Правильный ответ был: до сих пор ни разу, разве что только в подростковых фантазиях — и вопрос мой Младший предпочел проигнорировать.

— У тебя и так преимущество, — заявил он Яне. — На тебе, скорее всего, девять предметов одежды, а на мне только восемь!

— Все-то он посчитал! А ничего, что мне и скрывать больше?

— Хорошо, какое твое предложение? — сбавил напор юный пионер.

— Да нет, условия справедливые, — неожиданно пошла ему навстречу Казанцева. — Если добавить сережки и шнурки, ни до чего… скажем так, волнительного за десять партий точно не доиграем!

Удивительно, как все с ней обернулось! Вчера вечером на лавочке густо краснела при одном упоминании о чем-то подобном, а теперь — куда что делось?! Вот что скука с человеком творит!

— Ну что, поехали? — принялась тасовать колоду девочка.

— Поехали! — в предвкушении кивнул Младший.

Замелькали рубашки раздаваемых карты.

* * *

Для девочки ее возраста играла Яна неплохо. Пожалуй, даже хорошо. Но до взращенного шахматами Младшего ей, конечно, было куда как далеко. К тому же, по большей части моему юному пионеру еще и фартило. Лишь один кон у него вовсе не задался — за всю игру из колоды не пришло ни одного козыря — и еще раз Младший просчитался, «вмастив» в бубну. В итоге после семи раздач — шла восьмая — мы с ним расстались только с кедами, тогда как Казанцева была вынуждена последовательно снять пионерский галстук, скинуть туфли и стянуть длинные белые гольфы. Так что, можно, сказать, игра в пионерской комнате приближалась к своей кульминации.

— Дама! — зашла девочка с червей.

— На даму, — накрыл ее карту такой же, но козырной — пиковой — юный пионер.

— Еще дама! — выложила Яна бубновую.

— Король!

— Бито, — вздохнула Казанцева.

Колода была уже выбрана, так что заканчивать соперникам предстояло с тем, что имелось на руках.

— Сколько у тебя карт? — задумчиво спросил девочку Младший.

— Ходи по одной — не ошибешься!

— Тогда туз!

— Взяла.

— К нему же, — добавил юный пионер еще два.

Яна молча их забрала.

— Валет. Козырной!

— Взяла.

— И две шестерки — на погоны! — объявил Младший, открывая свои оставшиеся карты.

— Погоны за предмет одежды считаются? — найдя в себе силы пошутить, пробормотала его соперница.

— Только вместе с рубашкой, — самодовольно усмехнулся победитель кона.

— Надеялась, что до этого не дойдет… — Казанцева обреченно взялась пальцами за верхнюю пуговичку.

Я испытал почти непреодолимое желание отвернуться — и, кажется, даже ему поддался, но Младший просто взвыл:

«Нет!»

«Сдается мне, дружок, ты сейчас поступаешь не по-пионерски!» — бросил я, но непроизвольно отобранный контроль вернул.

«Ничего подобного! Это была честная игра! И она, кстати, пока