«В которых ты уже, по сути, ничем не рискуешь!»

«Изначально условия были равными! Карты нужно лучше считать!»

Между тем, пока мы спорили, девочка вдруг опустила руки и тряхнула челкой — я уже было подумал, что она решила отказаться следовать уговору, но задумка у Яны оказалась иной. Привстав со стула, Казанцева расстегнула молнию на боку и быстрым движением сбросила юбку. Ага, понятно: длинная рубашка повисла на манер импровизированного платьица, не открыв жадному взору юного пионера ничего лишнего! Хитро!

«Ничего, еще два кона», — пробормотал в ответ на мою саркастическую усмешку Младший.

«Ты их сначала выиграй!»

«Этим и намерен заняться!»

— Тасуй! — кивнул он на колоду.

Яна протянула руку к картам и вдруг застыла, широко распахнув глаза — глядя при том куда-то нам за спину. Младший обернулся: к пионерской комнате с каким-то свертком в руках шел по тропинке старший вожатый.

Ну вот, доигрались…

23. Находка

Юг Московской области, 4 июня 1985 года

Бросив карты на стол, Казанцева судорожно потянулась за юбкой, просунула в ту ногу — уже нисколько не заботясь о том, что подол рубашки зацепился за спинку стула, открыв взору белые в розовый горошек трусики — второй ногой запнулась за ножку стола, едва не упала… Нет, все же упала, глухо стукнувшись коленкой о дощатый пол. Где-то в процессе потеряла так и не надетую юбку, торопливо ее подобрала, затравленно завертела головой, будто поняв, что привести себя в порядок уже никак не успеет, и ища, куда бы спрятаться…

Увы, никаких укрытий в пионерской комнате не имелось. Хотя…

— Ниша! — крикнул я, перехватив у Младшего контроль. — Ниша за бюстом Ленина! Хватай одежду и лезь туда — а я попробую заболтать Максима!

Надо отдать Яне должное — среагировала она быстро. Мигом сгребла с пола и стула свои вещи — пионерский галстук, юбку, гольфы и туфли — и метнулась под защиту Владимира Ильича. Правда, уже перед самым проемом между постаментом и стеной девочка что-то замешкалась, заставив мое сердце испуганно сжаться: щель-то узкая, а вдруг не пролезет? Но обошлось: щуплая Казанцева не без труда, но в нее протиснулась.

Что до меня, то я по-быстрому подхватил со стола крамольные карты, запихнул их в карман брюк, сунул ноги в кеды — зашнуровывать обувь времени уже не было, оставил так — и торопливо осмотрелся: вроде, все пристойно… Ага, блин: если не считать белого гольфа на полу, неосторожно оброненного напарницей по пути в укрытие!

Пулей метнувшись к Яниной потере, я подобрал злополучный гольф, скомкав, швырнул в щель вслед за его хозяйкой и даже еще успел сделать пару шагов в направлении двери — прежде, чем та распахнулась и в комнату вошел старший вожатый.

— Резанцев, у тебя шнурки развязались! — бросил он мне с порога.

— Да? Ой, и правда! — изобразил я удивление и присел на колено, заодно надежно перегородив Максиму проход к бюсту вождя пролетариата.

— А где второй дежурный? — обвел визитер глазами помещение. — Казанцева, если не ошибаюсь?

— Отошла на минутку в корпус, — откликнулся я, неспешно возясь со шнурками кедов.

— Что значит, отошла? — нахмурился Максим.

— Ну, понадобилось ей срочно… В туалет, наверное. А что такого? — перешел я в осторожную контратаку. — Разве не специально для этого парами дежурят? Чтобы один, если что, мог отлучиться?

— В принципе, да, — помедлив, согласился старший вожатый. — Но лучше такими делами заниматься не посреди дежурства! — добавил он строго. — У вас была возможность после обеда, следующая представится перед полдником!

— Девочка… — с робкой улыбкой развел я руками. — У них там свои нюансы…

— Да уж, беда с ними, — неожиданно согласился Максим, подумав, похоже, о чем-то своем. Затем он положил на стол свою ношу — я только сейчас рассмотрел, что это были свернутые газеты — очевидно, «Пионерка» и «Комсомолка».

— Свежие номера, — проследил за моим взглядом старший вожатый. — Нужно их подшить. Дай пройти — возьму в ящике дырокол, — шагнул он ко мне.

Ящик, о котором говорил Максим, располагался в тумбе под столом — почти напротив нашего с Яной заветного лаза.

— Сейчас, секундочку… — покончив с правым шнурком, я только-только взялся за левый. — А давай я сам подошью! — предложил снизу, так и не освободив собеседнику дорогу.

— А справишься?

— А что там справляться-то? Пара дырок и веревочка!

— Гм… — задумался старший вожатый. — Ну, хорошо, — решил он. — Вообще, это как раз обязанность дежурного!

— Вот-вот! — с пылом подхватил я.

— Только чтоб аккуратно!

— Конечно, как же иначе! — заверил я Максима.

Несколько секунд тот еще постоял, словно о чем-то размышляя, затем обронил:

— А со шнурками внимательнее! Наступишь на развязавшийся — и в пол носом!

С этими словами старший вожатый покинул пионерскую.

— Можешь вылезать! — убедившись в окно, что Максим действительно уходит, бросил я через плечо Казанцевой — почему-то громким шепотом.

За постаментом послышалась возня, и девочка показалась из проема у стены.

— Ты мне гольфом прямо в нос попал! — заявила она первым делом. — А там еще и пыль жуткая — еле-еле сдержалась, чтобы не расчихаться!

— Ну, извини, — хмыкнул я. — Ничего себе у тебя видок! — заметил затем.

Девочка торопливо оправила подол, но я имел в виду совсем не это: ее еще недавно образцово-белая парадная рубашка была сплошь в густых черно-серых отметинах.

— Вот же ж!.. — досадливо скривилась Яна, обнаружив, что вся перепачкалась. — Лучше б я успела еще раз тебе в карты проиграть! — в сердцах заявила она: юбка, галстук и один из гольфов у нее в руках выглядели чистыми — по крайней мере, по сравнению с рубашкой. — И что теперь делать? — в отчаянии вопросила Казанцева.

— Сбегай, переоденься, — пожав плечами, предложил я. — Хотя да, — почти сразу сообразил, что не все так просто, — нужна же пионерская форма…

— У меня есть белая блузка! — просияла тут девочка. — Правда, она не очень пионерская, но выйти в заднем ряду на линейку — сойдет! — бросив на стул вещи, кроме юбки, Яна принялась натягивать последнюю. — Ничего,