Внезапно светлое пятно у берега исчезло, земля вздрогнула, взметнулся водяной фонтан, и у врага одним катером стало меньше. Команда второго катера, видимо, еще не понимая того, что случилось, шарила прожектором по водной глади, точно пытаясь обнаружить исчезнувшего своего напарника.

Доминго в темноте обнимал Маркеса. Мы пошли довольные. Через несколько минут донесся отдаленный взрыв, затем послышалась беспорядочная стрельба.

– Еще должны взорваться три «сюрприза», – заметил капитан. – Они сработают под утро. Очень хороший и верный способ бить этих негодяев.

Мы шли к своим. Надо было переходить линию фронта.

Враг, безусловно, был встревожен происшедшим на водохранилище. Это могло вызвать повышение его бдительности, это могло привести к тому, что наш небольшой отряд будет замечен до того, как выйдет в расположение республиканских войск. Мы это понимали и поэтому шли осторожнее, чем всегда, чаще останавливались, прислушивались. Наготове были гранаты замедленного действия, чтобы, отходя, ими прикрыться.

Мы знали, что в это самое время Рудольфо с небольшой группой должен был возвращаться на базу и, возможно, шел к водохранилищу, где, вероятно, было уже много вражеских солдат.

– Главное, мы ничем не можем ему помочь, – прошептал Маркес.

– Ничем… – согласился Доминго.

Хотелось надеяться, что группа Рудольфо, услышав взрывы, стрельбу, не будет пытаться переправляться через водохранилище и не попадет в ловушку.

Еще немного – и мы выйдем из вражеского тыла.

Но вот головной дозор остановился.

– Патруль! – шепнул мне на ухо Маркес.

Действительно, впереди явно были слышны шаги. Мы замерли. Теперь все зависело от того, заметят нас или нет. Патруль шел медленно. Мы лежали, и было слышно, как бьется сердце.

Прошло несколько беспокойных минут. Наконец, стало ясно, что патруль прошел мимо. Мы отдохнули и пошли – медленно, осторожно…

Миновали линию фронта незаметно и, выйдя в наш тыл, пытались найти Рудольфо. Командир батальона, на участке которого мы пересекли передовую, спокойно ответил:

– Рудольфо с группой перешел фронт сразу после наступления темноты.

Когда мы оказались среди своих и в безопасности, все мысли переключились на тех, кто шел с Рудольфо по тылам врага.

Временами на фронте возникали перестрелки.

– Сегодня на участке неспокойно, – заметил комбат. – Мятежники нервничают.

– Конечно, будут нервничать, – ответил Доминго. – Ведь они обнаружили диверсантов около электростанции и потеряли при этом людей и катер.

– Как было бы важно вовремя предупредить Рудольфо и его группу! – думала я.

Отсутствие двусторонней связи дало себя знать. Мы не могли ни предупредить Рудольфо, ни повстречаться с ним при возвращении, и он мог со своей группой выйти на занятую врагом базу, попасть к нему в лапы.

«Что же сделать, – думала я, – чтобы предупредить группу Рудольфо?»

Доминго некоторое время молчал, что-то соображая.

– Что будем делать? – спросила я, не узнавая своего голоса.

– По моим расчетам Рудольфо уже должен выйти к водохранилищу. И ничего мы уже не сможем сделать, – с горечью ответил Доминго.

Отправив людей на базу в Вилья Нуэва де Кордова, мы с Маркесом и Доминго остались на командном пункте батальона, где наши группы переходили через линию фронта.

Ночь была тихая и теплая. По звездному небу медленно плыли небольшие облачка. На фронте было спокойно. От комбата мы узнали, что группа Рудольфо может успеть возвратиться сегодня ночью. Посты на передовой предупреждены.

Доминго был настолько утомлен, что уснул сидя. Маркес весь превратился во внимание и, обладая отличным зрением и прекрасным слухом, улавливал все, что делалось вокруг.

Мне было не до сна. Теперь я почувствовала, что Рудольфо для меня значил больше, чем я думала до сих пор.

Перед рассветом он возвратился по другой тропе. Узнала – и точно гора с плеч свалилась.

Мы встретили его группу на подходе к командному пункту и бросились обниматься, точно люди вернулись после длительной разлуки.

– Что случилось с базой? – первым спросил Рудольфо.

– Это потом, расскажи сначала, как вы не попали в ловушку? – спросил его Доминго.

– Не будь взрывов и стрельбы, могли бы и влипнуть, они заставили нас насторожиться. Мы вышли к берегу, все передумали, опасались, что вы отрезаны, но связи у нас не было, и ничего не могли сделать. На всякий случай решили отвлечь мятежников от базы и установили на восточном берегу 7 гранат замедленного действия, они стали взрываться, а с катера начали обстреливать берег. Мы наблюдали со стороны. Наконец, игра с катером кончилась. В районе базы стало тихо. Мы решили вернуться.

– А я все думал, – заметил Доминго, – почему так много взрывов? Может быть, мятежники начали артиллерийский обстрел, а, оказывается, это вы добавили еще гранат?

– Добавили, – согласился Рудольфо. – А теперь расскажи, что произошло на базе?

И Доминго подробно рассказал о карателях и подвиге Маркеса. Тогда мы еще не знали, что на катере находились 14 мятежников во главе с капитаном, и в результате взрыва мины Маркеса их не стало. Разведчики рассказали, что на следующий день в водохранилище мятежники уже не ловили рыбу, а вылавливали то, что осталось от команды.

В Вилья Нуэва де Кордова вернулись, когда солнце было уже высоко и зной проник в каменные здания. Некоторые жаловались на жару, а мне было холодно. Знобило.

В молодости мне не раз приходилось не только плавать, но и работать в куда более холодной воде. Осенью собирали на болоте клюкву, а летом – морошку. И не раз я проваливалась в скрытые ямы на болоте и в пойме реки и мокрая шла несколько километров, иногда в довольно прохладную погоду.

А сколько раз ловила рыбу бредешком в воде, которая вначале казалась нестерпимо холодной? А самое тяжелое – это работа по сплаву леса, попавшего на мель.

Часами трудились мы в ледяной воде, иногда ноги сводила судорога.

Усталые, продрогшие выходили из воды и бежали домой, чтобы не замерзнуть. Многим из нас это не проходило бесследно. У одних появлялись устойчивые боли в ногах, другие заболевали ревматизмом, а некоторые получали воспаление легких.

Болели и у меня ноги, но я продолжала работать.

Не ожидала, что ночное купанье в горном озере уложит меня в постель.

Уже днем почувствовала не только боли в ногах, но и общее недомогание. К вечеру резко поднялась температура, и Пепе срочно отвез меня в Хаен к доктору, который раньше уже лечил Рудольфо от радикулита и когда он был ранен при взрыве электродетонатора.