– Да, это похоже на правду… – задумчиво согласился Андрей, стараясь скрыть своё глубочайшее разочарование.

– Хотя карту подземелий, если мне не изменяет память, – вдруг заговорил снова Борис Львович, – кто-то брался составить. У меня её точно нет – не моя епархия эти лабиринты. Разве что в архиве старенькая какая-нибудь схема отыщется… А я вышел из того возраста, когда в бирюльки забавляются и в заброшенные катакомбы спускаются. Мне эта подземка – что есть она, что её нет. Второе даже предпочтительней – при всём желании ни один абориген или сумасшедший иностранец не сможет сунуть туда нос.

Борис Львович удалился столь же неслышно и внезапно, как и появился. Андрей занялся работой, но отрешиться от посторонних мыслей, вызванных к жизни последними событиями, в том числе и неудачными раскопками (которые в любом случае были обречены на неудачу, кто не успел – тот проиграл) с каждым часом становилось всё труднее.

– Андрей Иванович, – Ольга Олеговна, дабы не возвышать голос сверх необходимости, встала из-за стола и подошла к Андрею. Говорила она почему-то полушёпотом. – Не дает мне покоя эта яма под дубом… Вы с Борис Львовичем беседовали по поводу карты… он знает, о чём говорит – плана или схемы подземных ходов ни у кого из нас нет, и в архиве нет, а только несколько лет назад, помнится, был разговор о том, чтобы напечатать такую схему…

– И что? Напечатали? – рассеянно спросил он, стараясь не выказать интереса.

– Я не знаю, – призналась Ольга Олеговна. – То есть музей не стал печатать, а был ещё один человек… Он-то и хотел провернуть это дело. Я краем уха слышала, думала, какой чудак! Марина Семёновна лучше знать должна, вы с ней поговорите, она к обеду должна появиться…

– Спасибо, Ольга Олеговна! Хотя подземелья это не моя специализация, но, знаете ли, любопытство исследователя… Непременно поговорю. Просто интересно, неужто никому и в голову не приходило составить карту подземных ходов?.. Да не может такого быть!

Андрей сидел молча, задумчиво перебирая бумаги, его мыслям было тяжело удержаться на поверхности сегодняшнего дня – он задавал себе вопросы, выстраивая из ответов своеобразный мост между тем, что он знал, и тем, что узнать требовалось. Итак, грабители расшифровали текст, за обладание которым, не колеблясь, ударили по голове его бабушку. Они должны были понять, что их опередили, и под дубом уже ничего нет – рыхлая земля в секторе поисков тому явное доказательство. Однако они – эти неизвестные конкуренты – пошли на риск, который не принёс им в итоге даже определенности, ведь они не успели убедиться в отсутствии того, что так жаждали обнаружить в земле. Они поспешно ретировались, и вряд ли решатся в ближайшем будущем повторить свой опыт – хотя выхода нет и, возможно, они пойдут ва-банк – чем быстрее, тем лучше.

И всё-таки, кто «они»? Пока Андрей не видел ни одной зацепки, которая бы позволила ему с достаточной достоверностью ответить на этот вопрос. Он вспомнил рассуждения Виктора и усмехнулся – «или те, или другие, или третьи, а вообще – кто угодно мог быть». Вот именно – кто угодно! Мальтийцы, розенкрейцеры, масоны… далее везде.

Звонок Агриппины прервал его размышления. Даже в свой медовый месяц (который со дня на день может скоропостижно прерваться) они продолжали крутить «телефонный роман».

– Андрюша, у меня новость, которая, возможно, тебя позабавит.

– Говори, не томи! С утра меня уже немного позабавили.

– Девяносто девять процентов против одного, что за мной следят. И вчера следили. Кстати, – от твоего дома до слободы этой Егерской и обратно, мы ехали с почётным эскортом в виде чёрной БМВ – и эта же БМВ сегодня сидит у меня на хвосте, в зеркале маячит. Вчера тебе не сказала, потому что не была уверена. Теперь – сомнений не осталось!

– А где ты сейчас?

– В редакцию заехала, кавалер на БМВ не отставал. Поначалу ужасно нервировал, теперь почти по барабану, только беспокойство нет-нет да и ворохнётся в груди.

– Понимаю. Не очень это приятно – когда неизвестно кто висит на хвосте, да так, что и шагу не сделаешь…

– Вот что, дорогой! Ты там тоже будь осторожнее, не нравится мне все это. А я из редакции к себе домой заскочу и, как говаривали в старину, захвачу пару белья и томик Лермонтова. Ну и – сам понимаешь – проинспектирую…

Марина Семёновна появилась на работе в половине третьего. Конечно, Андрей очень надеялся увидеть её раньше – теперь же на «поговорить» абсолютно не оставалось времени, он торопился в больницу к бабушке, которую вчера не навестил, хотя старался не пропускать ни дня. Уже убегая, он выяснил, что Марина Семёновна будет на месте «часов до пяти – до полшестого». Насчёт карты-схемы подземелий он, разумеется, заводить разговор на бегу не стал – столь деликатная тема требует неторопливой беседы, которая никак не складывается с бухты-барахты.

Елизавета Петровна приняла из рук внука очередную порцию гостинцев и уверенно заявила, что чувствует себя уже просто великолепно, однако, на выписку не торопится – «голубков смущать не хочется, воркуйте пока, привыкайте друг к другу». На что Андрей ответствовал, что они с Агриппиной тоже не собираются смущать своим присутствием Елизавету Петровну, и потому намерены в ближайшее время перебраться в питерскую квартиру Агриппины, где она проживает одна («Не помню, бабуля, говорил я тебе это или нет»), а сейчас боится надолго оставлять своё жилище без присмотра.

Не успел Андрей закончить свою речь, как снова раздался звонок мобильника – звонила Агриппина, и сердце Андрея сжалось недобрым предчувствием…

– Ты будешь смеяться, – взволнованно заговорила она, – но мою квартиру постигла та же участь…

– Обокрали?! – воскликнул Андрей, буквально застыв от изумления. Хотя чему тут было изумляться? Он, Виктор, теперь вот Агриппина…

– Да… Я тут уже произвела небольшую ревизию и, знаешь, довольно странная картина вырисовывается… Пропали только мои карты Таро да прабабушкин сундучок пронафталиненный, в котором она свой гадальный инвентарь хранила. С точки зрения воров – ничего ценного. Нет, ты представляешь, какие сволочи? Открыли отмычкой замок, залезли, всё вверх дном перевернули – а украли мелочь галимую! Просто и смех, и грех… – возмущалась Агриппина, словно было бы лучше, если воры унесли что-то по-настоящему стоящее.

– Ты давай на этом не зацикливайся! Лучше приезжай скорее…

– Да я и не зацикливаюсь. Фиг они меня достанут – не на ту напали! Сундучок только жалко прабабушкин… Единственная память о ней! Ну, ладно, сейчас вещи по шкафам распихаю – и к тебе в Гатчину.

– Я тебя встречу.

– Не обязательно. Через полчасика, ну, минут через сорок отправлюсь. Всё же одно радует – БМВ сгинул с глаз долой, из мыслей вон. Чтоб не сглазить, плюю через плечо – а то за любым поворотом может поджидать чёртов этот кавалер, прости господи!

– Вот видишь, – повернулся Андрей к бабушке. – Я тебе только что про Агриппину с её пустой квартирой – а её, квартиру то есть, уже взяли и обчистили…