военнопленника; но я пришел к тебе как провозвестник важнейших событий. Если бы я не был послан Богом, то я бы уже знал, чего требует от меня закон иудеев и какая смерть подобает полководцам. Ты хочешь послать меня к Нерону? Зачем? Разве долго еще его преемники удержатся на престоле до тебя? Нет, ты, Веспасиан, будешь царем и властителем, — ты и вот этот, твой сын! Прикажи теперь еще крепче заковать меня и охранять меня для тебя; потому что ты, Цезарь, будешь не только моим повелителем, но и властелином над землей и морем и всем родом человеческим. Я же прошу только об усилении надзора надо мной, дабы ты мог казнить меня, если окажется, что я попусту говорил именем Бога“» (ИВ, 3:8:9).

Далее Иосиф сообщает, что Веспасиан сначала крайне недоверчиво отнесся к его предсказанию, да и один из друзей Тита, присутствовавший при этом разговоре, язвительно заметил, что если Иосиф и в самом деле умеет провидеть будущее, почему же он не предвидел падение Иотапаты? В ответ Иосиф возразил, что он знал, что Иотапата продержится ровно 47 дней, а он сам в итоге попадет в плен.

Веспасиан отдал указание расспросить пленных, которые подтвердили, что Иосиф и в самом деле что-то такое говорил, после чего Веспасиан уверовал, что Иосиф говорит правду[41]. Он приказал держать нового пленника в кандалах, но выдал ему новую красивую одежду, осыпал подарками и, говоря словами самого Иосифа в «Жизнеописании», «держал его в почете» — в том числе и благодаря заступничеству Тита.

На самом деле то, что Веспасиан так легко поверил предсказанию Иосифа, объяснялось двумя факторами.

Во-первых, как и многие римляне, он полагал, что евреи владеют некими тайными знаниями и могут прорицать будущее. Во-вторых, как и Иосиф, он также с детства втайне верил в свое великое предназначение.

Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» упоминает предсказание Веспасиану Иосифа, но отнюдь не как единственное — видимо, едва прибыв в Иудею, Веспасиан отправился к жившему на горе Кармель языческому оракулу, и тот сказал ему то же самое. А кроме того, Светоний утверждает, что были и другие знамения, предвещавшие будущее возвышение полководца: «После Нерона, когда за власть боролись Гальба, Отон и Вителлий, у него явилась надежда стать императором. Внушена она была ему еще раньше, и вот какими знаменьями. В загородном имении Флавиев был древний дуб, посвященный Марсу, и все три раза, когда Веспасия рожала, на стволе его неожиданно вырастали новые ветви — явное указание на будущее каждого младенца. Первая была слабая и скоро засохла — и действительно, родившаяся девочка не прожила и года; вторая была крепкая и длинная, что указывало на большое счастье; а третья сама была как дерево. Поэтому, говорят, отец его Сабин, ободренный вдобавок и гаданием, прямо объявил своей матери, что у нее родился внук, который будет цезарем, но та лишь расхохоталась на это и подивилась, что она еще в здравом уме, а сын ее уже спятил. Потом, когда он был эдилом, Гай Цезарь рассердился, что он не заботится об очистке улиц, и велел солдатам навалить ему грязи за пазуху сенаторской тоги; но нашлись толкователи, сказавшие, что так когда-нибудь попадет под его защиту и как бы в его объятия все государство, заброшенное и попранное в междоусобных распрях. Однажды, когда он завтракал, бродячая собака принесла ему с перекрестка человечью руку и бросила под стол. В другой раз за обедом в столовую вломился бык, вырвавшийся из ярма, разогнал слуг, но вдруг, словно обессилев, рухнул перед ложем у самых его ног, склонив перед ним свою шею. Кипарис на его наследственном поле без всякой бури вывернуло с корнем, но на следующий день поваленное дерево вновь стояло, еще зеленее и крепче. В Ахайе ему приснилось, что счастье к нему и его дому придет тогда, когда вырвут зуб у Нерона; и на следующий день в атрий вышел врач и показал ему только что вырванный зуб. В Иудее он обратился к оракулу бога Кармела, и ответы его обнадежили, показав, что все его желания и замыслы сбудутся, даже самые смелые. А один из знатных пленников, Иосиф, когда его заковывали в цепи, с твердой уверенностью объявил, что вскоре его освободит тот же человек, но уже император»[42].

Историки, разумеется, отвергают версию, что в момент предсказания Веспасиану великого будущего Иосифом двигало Божественное наитие, дух пророчества и т. п. В поисках объяснений одни из них предполагают, что никакого пророчества на самом деле и не было — Иосиф его придумал в ходе написания «Иудейской войны» для того, чтобы обосновать «высшую справедливость» того, что трон в итоге достался Веспасиану, а заодно создать вокруг себя ореол таинственности. По другой, вызывающей большее доверие версии, Иосиф просчитал политическую ситуацию в Риме и, зная, что трон под Нероном уже шатается, пришел к выводу, что наиболее вероятным его преемником является именно Веспасиан, так как под его началом на тот момент была наибольшая военная сила в империи. Но если это так, то Иосиф был поистине гениальным политическим аналитиком, что, честно говоря, у автора этой книги вызывает некоторые сомнения. Что несомненно: будучи знатоком Священного Писания, Иосиф, как и рабби Йоханнан бен Заккай, о котором будет рассказано далее, подвел теологическую базу под это свое предсказание и сам в нее поверил.

Нет, ни он, ни рабби бен Заккай, разумеется, не видели в Веспасиане Мессию, Спасителя мира — тот мог быть только из евреев и вести происхождение от царя Давида. Однако слова пророков о том, что новый властелин мира придет из Иудеи, можно было проинтерпретировать так, что речь не обязательно идет о Мессии, а просто о неком очередном этапе в истории цивилизации. И этот властелин уже не обязательно должен быть евреем — решающее значение тут имеет указание на место прихода, то есть он может быть и римлянином, который волею Бога оказался в Иудее, чтобы оттуда начать осуществление своей миссии. С этой точки зрения Веспасиан вполне подходил, и почти нет сомнений, что Иосиф и сам поверил в созданную им новую теологическую концепцию.

Не вызывает сомнений и то, что, делая такое предсказание, он пошел ва-банк и сильно рисковал. Нерон в то время еще был на троне, и отошли Веспасиан Иосифа в Рим после его предсказания — и его казнь как врага императора была неминуемой. Если бы Нерон удержался у власти, то стало бы ясно, что предсказанию Иосифа не суждено сбыться, и тогда бы его казнил Веспасиан.

Но, как известно, оно сбылось.

* * *