– Здорово сработано, – заметил Машеров.

– Это ещё не всё. Мои люди сумели предотвратить переворот в Пакистане. Ввиду сжатых сроков сами они не успевали раздобыть доказательства, поэтому просто рассказали премьер-министру Зульфикару Али Бхутто о заговоре, который планировал возглавить Мухаммед Зия уль Хак. Бхутто сначала отказывался верить, но затем всё же согласился установить наблюдение за теперь уже бывшим соратником. С помощью прослушивающих устройств удалось установить имена заговорщиков, и не далее как три дня назад они были схвачены. Сейчас с ними работают местные следователи, выбивают показания.

– Хочется верить, что после того, как мы ему помогли, Бхутто ещё больше проникнется симпатией к СССР, – сказал Романов, и остальные тут же его поддержали.

– Начали работу с президентом Северного Йемена Ибрагимом аль-Хамди, – продолжил Ивашутин. – Там с именами заговорщиков ещё не всё ясно, усиленно роем, но учитывая, что переворот планировался на октябрь, время у нас пока есть. Надеюсь, уложимся.

– Также меня волнует тема ВНИИСИ, этой цитадели будущих демократов, – сказал Машеров. – Все помнят, что Губернский написал об этом институте?

– Ну как же, Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований, создан в прошлом году для комплексного исследования научно-технических и социально-экономических проблем, имеющих большое народно-хозяйственное значение и носящих междисциплинарный характер исследований, – заученно выдал Романов. – Я-то как раз тщательно изучил этот вопрос. Семнадцать лет, вплоть до тысяча девятьсот девяносто третьего года им будет руководить член-корреспондент АН СССР Джермен Михайлович Гвишиани. И ВНИИСИ – своего рода наш филиал австрийского МИПСА при Римском клубе. В институте работали будущие «отцы демократии» Авен, Березовский, Гайдар, Шаталин, Сванидзе… А в МИПСА стажировались Попов, Чубайс, Шохин, Нечаев, Ясин, Гайдар, Глазьев и Мордашов.

– Вот этими товарищами, мягко говоря, хорошо бы заняться как раз Комитету. – Машеров посмотрел на Цвигуна. – Вы как, Семён Кузьмич, готовы включиться в работу?

– Теперь уже да, не просто же так я согласился участвовать в вашем кружке, назовём его так.

– Отлично, на другой ответ я и не рассчитывал! А теперь хотелось бы обсудить животрепещущий вопрос относительно кандидатуры нового генерального секретаря. По моему мнению, выбирать нужно из тех, кто сейчас здесь присутствует.

– Так давайте проголосуем, – предложил Мазуров.

– Я тоже думал о голосовании, только выбирал между тайным и открытым.

– Да что мы тут, секта, что ли, какая, Пётр Миронович, или масонская ложа, я не знаю!.. Давай уж открытым, конечно, проголосуем.

– Никто не против? Хорошо. Кто-то хочет взять самоотвод заранее?

– Ну, я, пожалуй, вне игры, – словно извиняясь, развёл руками Цвигун, – поскольку человек среди вас новый, да и не уверен, что потяну.

– Я, само собой, не претендую, считай, ровесник Брежнева, а тут кто-то помоложе да поздоровше нужен, – хмыкнул Судоплатов.

– Хорошо, принимается. Что ж, теперь предлагайте кандидатуры. Начнём по старшинству, что ли. Павел Анатольевич, давайте, вы первый.

– По мне, страну должен возглавить силовик. Я за Ивашутина.

Начальник ГРУ втянул носом воздух, но промолчал. Следующим предлагал кандидатуру Мазуров. Он без колебаний назвал фамилию своего преемника на посту первого секретаря ЦК КП Белоруссии Петра Машерова. Тот, в свою очередь, предложил кандидатуру Романова. В итоге за Романова отдали свои голоса трое, двое – за Кулакова и Машерова, который, подводя итоги голосования, выглядел вполне удовлетворённым.

– Ну что, большинство голосов за первого секретаря ленинградского обкома партии. Может, у кого-то найдутся возражения? Нет желающих высказаться? Отлично! Что ж, поздравляю, Григорий Васильевич.

– Пока рано поздравлять, неизвестно ещё, как оно повернётся, – с серьёзным выражением лица ответил Романов. – Но всё равно спасибо за доверие.

Машеров подошёл к Романову и крепко его обнял. Следом и остальные поздравили Григория Васильевича с победой. Тот внешне вроде ничем не проявлял своих эмоций, разве что глаза теперь словно горели ярче.

– Может, отметим это дело? Я уж на правах хозяина заранее позаботился о том, что ставить на стол, – широко улыбнулся Ивашутин.

– Это правильно, – поднял указательный палец Мазуров. – Давай, Пётр Иванович, выставляй свои припасы, а то уже и выпить хочется, и закусить. Всё ж таки непростой сегодня день, грех такое событие не отметить стопочкой крепкого напитка.

Мой второй день рождения в этой реальности прошёл без особой помпы, в узком семейном кругу. В круговерти дел такие даты пролетают как-то незаметно. От Ленки с её хахалем получил в подарок серебряный подстаканник работы кубачинских мастеров с хрустальным стаканом да ещё серебряную ложечку в комплекте. А Валя торжественно преподнесла на смену моим «Командирским» хронометр «Полёт» в тонком золоченом корпусе.

А затем страна отмечала очередной, уже сто седьмой по счёту день рождения вождя мировой революции. Ведущие вечерней программы «Время» Игорь Кириллов и Аза Лихитченко бодро рапортовали о достижениях советских трудящихся, посвящённых дню рождения Владимира Ильича Ленина. А я думал, что с телевидением нужно что-то делать. Как была скукота, так ничего и не меняется, разве что иногда футбол или хоккей покажут. До эры Интернета в нашей стране ещё как ползком до Китая, пока что-то в этом плане Алфёров не очень успевал, больше посвящая себя мобильной связи. Здесь он реально продвинулся вперёд, задействовав специалистов минского Института прикладной физики Академии наук БССР.

Там сообразили, как на базе радиотелефона «Алтай» сделать более доступную модель мобильного аппарата. Естественно, без возможности фото и видеосъёмки, без встроенных игр и микропроцессоров, но всё же вполне рабочую модель, по которой можно будет общаться без всяких проводов. Всё упиралось, как мне признавался сам Жорес Иванович, в размеры аккумулятора. Пришлось решать задачу, как сделать его хотя бы относительно небольшим и в то же время достаточно ёмким. Взяли за основу литиевые батарейки из выпускавшихся в Минске кварцевых часов «Электроника-5», решив оставить в прошлом никель-кадмиевые, которыми оснащался тот же «Алтай». Литий оказался идеальным соотношением удельной энергии и массы.

Приехавший по каким-то научным делам в Москву Алфёров нашёл время для встречи со мной и теперь рассказывал о достигнутом прогрессе, отчаянно жестикулируя.

– Представляете, в качестве катода мы попробовали кобальтат лития, который способен к обратимой интеркаляции-деинтеркаляции ионов лития. За счёт таких изменений значительно улучшились рабочие характеристики элементов питания: возросло напряжение, увеличилось количество циклов разрядки и зарядки. К тому же расширились рамки рабочих температур от минус сорока до плюс пятидесяти пяти градусов по Цельсию. Его ёмкость уже составляет тысяча триста миллиампер в час. Мы думаем, что этого должно хватить на два-три часа разговора. Жаль, у меня нет с собой опытного образца. Он размером примерно в два спичечных коробка.