«Но почему у тебя нет голоса?» — поинтересовался я.

«Потому что говорить Мар может только с тем, кто его создал. Остальные в лучшем случае слышат лишь глупое щебетание, песенку без слов».

«Никогда не слышал, как ты поёшь».

«Я разучилась петь в тот момент, как уничтожила мага, создавшего меня. Вот почему, когда пришёл твой отец и пообещал мне голос, я так обрадовалась. Каждое живое существо хочет выразить, что у него на душе. Каждый Мар мечтает петь. И твой отец готов был осуществить мою мечту. Но ещё больше мне нужен был ты. В тот миг, когда я увидела тебя, когда осознала, что ты единственный, кто способен услышать мои мысли, я ни о чём и думать больше не могла, как только о том, чтобы получить доступ к твоему сердцу. Ты был словно дар богов. Чистое сердце и безобразное тело. Ты был создан для меня. Ведь всё, к чему я прикасалась, менялось до неузнаваемости — такой у меня был дар. Твоё тело я могла сделать прекрасным, а сердце гнилым. Это было бы сердце сродни тому, что создало меня, сердце, для которого я смогла бы петь. Но беда была в том, что твоё сердце не хотело гнить. Я никак не могла понять почему. В один прекрасный момент я даже испугалась, что это ты меняешь меня, а не я тебя. Иногда я помогала тебе вовсе не из желания изменить и испортить, а потому, что тебе требовалась помощь. Возможно, поэтому я не смогла отравить твоё сердце. Я хотела стать твоим Маром. Но теперь и ты предал меня».

«Я тебя предал?»

«Да, Мир, ты уничтожил лютню, ты захотел убить меня. Теперь я сделаю тебя монстром — тебя будут бояться и будут ненавидеть. Ты превратишься в ночной кошмар. Я отомщу тебе за то, что ты убил мою надежду на тебя».

«И как же ты это сделаешь без прежнего могущества?» — Меня охватило веселье.

Но оказалось, торжествовать было рано: Дэмон не совсем утратила свои силы и возможности, она просто стала их тщательнее беречь, как это делают маги. И теперь торопилась продемонстрировать мне это.

«Давай взглянем, что там, снаружи. А, Шут? Да, я могу показать тебе, что там. Я и не такое могу. А ты решил, что я лишь способна напевать тебе глупые мелодии? Наивный мальчик. Представляю, как сильно тебе хочется оказаться на свободе под небом, вдохнуть свежий воздух, отмыться от грязи в водах озера. Сейчас я покажу тебе, что там происходит. О, там есть на что посмотреть, представление вот-вот начнётся».

И я увидел озеро, собственную могилу, различил, как ветер клонит травы, и даже услышал грустную песню полевиков. Я хотел было закрыть глаза, чтобы отгородиться от этого, но они и так были закрыты. Я подумал, что теперь вечно буду видеть небо и звёзды, слышать плеск воды, но никогда не смогу ощутить на своей коже дуновения ветра. Да, пытка будет долгой. Сколько времени Дэмон сможет удерживать меня в таком состоянии? Сколько лет я буду ждать смерти? Наверное, рано или поздно я привыкну к этому. Люди ко всему привыкают. Но как она тогда собралась сделать из меня монстра?

«Думаешь, я затем показываю это тебе, чтобы помучить? О, Шут, для меня это слишком мелко. Просто я слышу мелодию ещё одного сердца, сердца, которое очень тебя любит. Знать бы ещё за что. Смотри, сейчас ты кое-кого увидишь».

Долго ждать не пришлось. Взошла полная луна: жёлтая, сытая, довольная собой, как сова, объевшаяся мышей. Я залюбовался её отражением в озере и не сразу заметил белого призрака, струящегося среди трав, — только когда он достиг моей могилы, я различил, что это волк. Зверь остановился, осторожно огляделся и обернулся Лаки. Она склонилась над могилой, и её плечики затряслись. Девушка беззвучно плакала.

И это её беззвучное горе было ещё пронзительней, ещё острее. Если бы я мог, то заплакал бы вместе с ней.

— Почему?! — закричала Лаки, наконец обретая голос. — Почему?! Я же так люблю его! За что вы отняли его у меня?!

«Как она узнала?» — спросил я Дэмон. Признания Лаки терзали моё сердце.

«О, вся Столица только и говорит о том, что королева казнила шута, даже о мятежных магах думать забыли. А менестрели уже поют в трактирах песню „Шут и королева“».

«Откуда ты это знаешь? Ты же здесь, со мной».

«Я не знаю, лишь предполагаю. Но это так. И я думаю, мама Лаки не смогла удержаться и сообщила дочери столь радостную весть. Подозреваю, она первым делом бросилась к зеркалу, чтобы порадовать свою малышку тем, что боги всё же покарали негодяя, разбившего сердце её дочурке».

«Иногда мне начинает казаться, что ты спланировала всё заранее».

«О нет, не всё, некоторые вещи я всё же не предусмотрела. Но иногда и не нужно что-либо предпринимать и планировать, иногда решения принимают за нас».

Словно в подтверждение слов Дэмон, большая яркая ночная бабочка села прямо на лицо Лаки — та вскрикнула и шлёпнула по бабочке рукой. Насекомое упало на мою могилу и замерло. Лаки коснулась красных крылышек, и слёзы вновь потекли по её щекам.

— Всё, к чему я прикасаюсь, умирает, — прошептала она, — это я всему виной, стоит ли мне жить?

В попытке ободрить её я потянулся своим сердцем к мотыльку. И вот его крылышки дрогнули, встрепенулись. Лаки вытерла слёзы, глядя на ожившую бабочку, и вдруг торопливо начала раскапывать мою могилу.

«Что она делает?» — ужаснулся я.

«Она поняла, что ты жив, — захохотала Дэмон, — умная девочка».

«Лаки, нет! Что же я наделал!» — с отчаяньем подумал я.

И вдруг моё желание удержать её приняло форму и выступило в лунном свете тёмной фигурой в плаще мага.

— Ну вот, я так и знал — мерзавец жив и задумал побег. — Королевский маг развёл в стороны руки, точно приглашая девушку броситься в его объятия. — Не зря я дежурил здесь.

Лаки перестала копать, припала к земле и, вновь обернувшись зверем, зарычала, яростно скаля белые длинные клыки. Но прежде чем она успела напасть, сверкнула молния. Волчица попятилась и, сорвавшись с обрыва, упала в озеро.

— Нет!!! — закричал я, и рот мой забился землёй. Вот теперь я ощутил всю навалившую на меня тяжесть, всю беспомощность, весь ужас погребённого заживо. Мне хотелось броситься на помощь Лаки, а я даже пошевелиться не мог.

«Она мертва, мертва!!!» — билась в моём мозге безумная мысль.

«Нет, пока ещё жива, но без сознания и скоро захлебнётся». — Голос Дэмон был спокоен, даже сух, — она просто сообщала мне факты.

«Почему?!» — мысленно вопил я.

«Почему она пришла сюда или почему маг убил её? Чем задавать глупые вопросы — подумал бы, как её спасти».

«Но что я могу?»

«Ты маг, и у тебя есть я. Почему-то ты всегда забываешь об этом».

«Если я приму твою помощь, то проиграю, все проиграют».

«А если не примешь, Лаки умрёт».

«Лаки умрёт», — подумал я и почувствовал такую боль, что погребение заживо по сравнению с ней казалось забавной шуткой.

«И эта боль будет вечной, — рассмеялась Дэмон россыпью холодных игл. — Подумай сам, так ли я ужасна для этого мира? Я пожираю лишь испорченные сердца. Они, как мухи, слетаются ко мне сами. Стоит ли жалеть мух? Скажи, было хоть одно чистое сердце, которое я погубила?»