окружного суда могли быть целиком посвящены рассмотрению татарских дел754. Например, в апреле 1902 года член суда, ответственный за Евпаторийский уезд, писал в Симферополь о предстоящем выезде суда:

Имею честь сообщить Окружному Суду, что мною назначены к слушанию на 22 сего апреля в дер. Каджанбак уголовные дела: 1) по обвинению Кендже-Ислама Адил оглу и Эрметбета Курте-Метбет оглу в нарушениях Уст. об акц. сборах 2) по обвинению Аблямита Аджи-Мурат оглу в нарушении Уст. об акц. сборах и 3) по отношению Менгли-Арслана Осман оглу по 519 ст. Улож. о наказ., в виду отдаленности места жительства сторон и свидетелей от гор. Евпатории755.

Некоторые из этих преступлений, например нарушение правил об акцизном сборе, могли казаться простому населению бессмыслицей. Однако в других случаях, таких как кража со взломом или воровство, суды вставали на защиту интересов татар. Например, в селе Чонгурчи Евпаторийского уезда судья на выездном заседании рассматривал дело братьев Алексея, Максима и Михаила Литвиненко, которые обвинялись в незаконном проникновении на мельницу и краже имущества Матбета АбдулРашида оглу756. На другом заседании в соседнем селе Ак-Мечеть тот же судья слушал дело Федота Ющенко, обвиняемого в краже овец Абдула Аннана Мамбета оглу757. В обоих случаях суд защищал татарское имущество от русских и украинских грабителей. Окружные суды подчас служили площадкой для разрешения внутримусульманских дел: например, на судебном заседании в Ак-Мечете Селядина Джелякоя оглу и Эмир-Суина Абий-Буллу оглу судили за кражу имущества Абдураима Менумера оглу758. Хотя подробностей обо всех этих процессах не сохранилось, сам факт их существования позволяет предположить, что окружные суды не являлись государственными учреждениями, не принимаемыми провинциальным населением. Они помогали регламентировать повседневную жизнь простых людей, в том числе татар-мусульман. В следующей главе мы подробнее рассмотрим свидетельства того, как именно это взаимодействие между представителями меньшинств и пореформенными судами осуществлялось в области гражданского и уголовного права.

Глава V

В ПОИСКАХ СПРАВЕДЛИВОСТИ: ТАТАРЫ-МУСУЛЬМАНЕ ИДУТ В СУД

Эта книга началась с описания судебного дела татарина Куртпедина Менгли Амет оглу. В крымском городе Карасубазар его ударили ножом и ограбили, и, чтобы разобраться с нападением, он обратился в полицию и суд. Иными словами, крестьянин без колебаний обратился к властям за помощью. Куртпедин предпочел не возвращаться домой, не стал собирать людей из своей деревни, которые могли бы помочь вернуть деньги, он даже не стал дожидаться выздоровления. Как только кровотечение остановилось, он обратился за помощью в органы правопорядка. Получил ли он деньги назад, в судебных протоколах не указано. Но он заявил о преступлении, позволив прокураторе возбудить дело против своих обидчиков, и тем самым смог добиться их тюремного заключения. Эта глава посвящена таким же крестьянам, как Куртпедин, тем, кто предпочел государственное правовое регулирование другим формам разрешения конфликтов.

Как и у других подданных империи, у татарских крестьян, ставших жертвами тяжких преступлений, было два основных варианта действий. Они могли заручиться поддержкой местных общин, чтобы самостоятельно поймать и наказать преступников. Самосуд был обычным делом в Российской империи, хоть и незаконным759. Либо жертвы преступлений могли обратиться к государству. Именно полиция и государственные суды защищали таких крестьян, как Куртпедин, оказавшихся в городе или на дороге без привычных связей и поддержки. Обращение в органы правосудия также было притягательным вариантом для тех, кто чувствовал себя пострадавшим от своей общины или изначально не получил достаточной поддержки от местного населения.

В этой главе подробно рассматривается, как и почему татары-мусульмане обращались к суду. Уголовные и гражданские дела разнесены в разные разделы, так как между ними есть существенные различия. В гражданских делах заявители сами принимали решение обратиться в суд, нередко затратив на это значительные средства. В области уголовного права дело обстояло иначе. Если потерпевшие стороны иногда, но все же становились инициаторами уголовных расследований, то многие люди, привлеченные в качестве свидетелей или обвиняемых, неохотно участвовали в уголовных процессах. Однако, как в контексте современных судов это объясняют Сьюзен Хирш и Минди Лазарус-Блэк, и те люди, которые активно включаются в правовые процессы, и другие, которые включены в них принудительно, в конечном счете начинают использовать термины, концепции и процедуру судопроизводства в собственных целях760. Следующие страницы это убедительно подтверждают.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И ПОИСК СТОРОННЕЙ ПОМОЩИ

4 января 1896 года крестьянка Биби Фатыма Сабитова из татарской деревни Азияк в девяноста километрах к востоку от Казани под дулом пистолета была ограблена крестьянином Сибегатуллой Сайфуллиным, который накануне приметил на ней серебряные браслеты и другие украшения761. Преступление было совершено на дороге между их деревнями. На следующий день Сабитова направилась в город Арск (в десяти километрах от места преступления), в котором находился ближайший полицейский участок. Урядник немедленно отправился в деревню, чтобы взять подозреваемого под стражу. Его расследованию помогли крестьяне, готовые сотрудничать. Оказалось, что Сайфуллин попросил своего односельчанина, Хусайна Хасанова, сказать полиции, что якобы в момент совершения преступления подозреваемый стрелял по зайцам. Но вместо того чтобы предоставить соседу алиби, Хасанов рассказал полиции об этой попытке обмана762. После этого урядник направил отчет судебному следователю и местному приставу. Сайфуллин был арестован, а его дело было назначено к слушанию в Казанском окружном суде в апреле. Но к нему на помощь пришли три крестьянина и заплатили 150 рублей, чтобы Сайфуллина отпустили под залог. В конце концов из‐за отсутствия «веских» доказательств он был оправдан (решающим фактором стало то, что украденные вещи так и не нашли).

Любопытно, что Сабитова решила сообщить о преступлении в полицию, хотя она могла вернуться в свою деревню (которая была ближе, чем полицейский участок) и призвать на помощь членов семьи и друзей, чтобы вместе наказать преступника и вернуть украденное. Нападение на Сабитову произошло в местности, где в основном жили татары763. Зачем ей понадобилась помощь со стороны? Антрополог Э. Адамсон Хобель предполагает, что люди обращаются в государственные суды, «чтобы выровнять оппозиционные отношения, которые сильно вышли из равновесия»764. Возможно, Сабитова также рассчитывала, что российские власти помогут избавиться от преступника (судебная практика ссылки преступников в Сибирь была широко известна). Скорее всего, она и ее близкие предпочли внешнее вмешательство прямой конфронтации с Сайфуллиным, его родственниками и соседями, которые внесли за него залог. В исследованиях других имперских контекстов подчеркиваются два важных качества представителей государства: они воспринимались как носители власти и нейтралитета, поскольку часто находились за пределами местных общин765.

Татары-мусульмане