Энди налил в стаканы виски, и оба, пожелав что-то друг другу, выпили. Энди обратил внимание на Егора, который собрался уходить, и сказал ему:

— Эй, Джордж! Садись с нами, выпей на прощанье.

— Иди сюда, — позвал и боцман, набивая табаком свою трубку.

Егор положил узел и прошел к столу. Энди налил ему виски.

— Я не пью, — признался Егор.

— Какой же тогда моряк! — сказал боцман и стал раскуривать трубку. Дым заструился возле лица и боцман прищурил карие сердитые глаза, как будто он был чем-то недоволен.

— Ну разве немножко, — сказал Егор и отпил глоток. Виски огнем обожгло ему горло, и он едва перевел дух.

Энди и Дик одобрительно рассмеялись.

— Вэри вэлл! — боцман как будто повеселел. — Куда теперь, рашен?

Егор пожал плечами. Он понял вопрос, но не знал, что ответить боцману. Подумав, сказал:

— Мне бы хотелось попасть на клипер.

— О, клипер! — с уважением и даже с некоторым восторгом подхватил Энди. — Клипер — это да! — Он поднял торчком большой палец.

— Клипер плавай Индия… Китай… Сингапур… — заметил Дик Пэйли.

— Чайный клипер, — уточнил Егор, вспомнив рассказы Акиндина.

— Тшайн?.. О, да. Теа клипер, — боцман закивал. — Ходи клипер — имей крепки… Как это по-русски? Спи-на? Да, спина, — он слегка похлопал Егора по лопаткам широкой ладонью и расхохотался, положив трубку на стол.

— Иес, иес[68], — теперь рассмеялся и Энди.

— На клиперах тяжелая работа, — боцман снова похлопал Егора по спине и глаза его подобрели. — Нишево… нишево… Рашен — стронг юнга!

— Стронг — это капитан? — спросил Егор.

— Ноу. Стронг[69] — ты есть — боцман ткнул пальцем в грудь Егора.

Тот ничего не понял, но расспрашивать не стал.

— Спасибо вам за угощение, — поблагодарил он.

Боцман и Энди выпили еще. Дик Пэйли сказал:

— Спасибо не шей шуба. Так ведь по-русски?

— Вроде так, — улыбнулся Егор. — Из спасибо шубы не сошьешь, — уточнил он.

— Иес! — Пэйли опять стал раскуривать погасшую трубку.

Моряки встали, пожали друг другу руки. Энди обратил внимание на чуйку Егора.

— Такая одежда в Англии не годится. В ней ты будешь обращать на себя излишнее внимание как иностранец. Тебе лучше быть незаметным. Надень куртку, которую я тебе дал, — посоветовал он, поясняя свои слова жестами.

Егор понял его и последовал этому совету.

— Теперь хорошо, — сказал Энди. — Пойдем вместе, я укажу тебе, где можно остановиться на ночлег.

Они отправились в город. Боцман остался на корабле.

Глава четвертая

1

Вот и одна из неведомых стран, куда влекли Егора мечты и жажда познания. До предпринятого им рискованного путешествия он знал об Англии, о Лондоне лишь понаслышке совсем немногое. Слышал, что есть такое островное государство, а о Лондоне Акиндин бывало рассказывал, что стоит он на реке Темзе, улицы там кривые, шума много и народу хоть пруд пруди; что в лондонских кабачках подают шотландское виски, ямайский ром и ячменное пиво, а жители города во всякое время ходят под дождем, и если нет его, то стоят сплошные туманы и прохожие идут, как слепые котята почти ничего не видя. Потому все они хмуры, озабочены и скучны. А на стоянке в гавани бывает много кораблей со всех концов света. На этом познания Акиндина исчерпывались.

Теперь Егору представилась возможность увидеть все своими глазами.

Ни дождя, ни тумана не было. День стоял ясный, солнечный и теплый. Егор подумывал уже, не скинуть ли куртку, но не скидывал ее и потому скоро вспотел. Энди шел быстро. Ему, понятное дело, хотелось поскорее явиться домой к семье. Он часто оглядывался, чтобы убедиться, что русский парень не отстал, не затерялся среди прохожих. Егор шел по пятам.

По набережной Темзы они вышли в район доков Поплар. Здесь Энди свернул направо. По неширокой улице проезжали рысцой легкие извозчичьи экипажи. Кучера в черных шляпах с высокой тульей и таких же черных сюртуках с блестящими пуговицами, слегка взмахивая хлыстами, погоняли старательно вычищенных, ухоженных лошадей. Энди, обернувшись, указал на проезжавший экипаж:

— Это кэб.

«Ага, кэб, — повторил про себя Егор, — Но ездить на нем мне уж, верно, не придется…»

Дома выстроились по обеим сторонам улицы. Довольно высокие, — в три-четыре этажа, они были какими-то узкими, словно сплюснутыми с боков, имели три-четыре окна по фасаду. Покрашенные в разные цвета, дома стояли, тесно прижавшись друг к другу. Люди шли довольно быстро, но не суетливо, и хотя на тротуаре было тесновато, никто никого не толкал и даже не задевал локтем. Егор тоже старался никого не толкнуть, хотя это удавалось не без труда.

Одеты прохожие были по-разному. Мужчины носили длинные сюртуки, высокие цилиндры или мягкие шляпы, некоторые — просторные широкие блузы. Брюки — у кого длинные и узкие, в клетку или в полоску, спускавшиеся к носкам узких ботинок, а у кого — короткие, чуть ниже колен, с пуговками на боках. Кто носил короткие брюки, у тех икры были обтянуты белыми чулками, а на башмаках виднелись блестящие пряжки. Мелькали разные лица — бритые и бородатые, усатые без бороды и бородатые без усов. У иных были плоские, тщательно подбритые бачки или доходившие до самого подбородка мохнатые бакенбарды. Женщины, как приметил Егор, были тощи — во всяком случае большинство из встречавшихся на пути, — они носили широкополые шляпки, наполовину скрывавшие бледные глазастые лица. На старухах красовались капоры и чепчики с кружевными оборками. Юбки у всех были длинные. Иной раз навстречу попадался такой кринолин, что Егор шарахался в сторону, уступая дорогу его владелице, шедшей важно, с истинно британским достоинством.

У крыльца приземистого кирпичного здания с узкими окнами Энди остановился и стал объяснять Егору, что они пришли в район Ист Энд, и что в этом доме за несколько пенсов можно получить место для ночлега, а то и пожить тут, пока он не устроится на корабль.

Энди провел Егора в дом и устроил его на ночлег. Тощий мужчина со скучающим видом записал имя Джорджа Пойндексера в толстую книгу, Энди внес плату за сутки из своих денег, не взяв с Егора ни пенса, и на прощанье дал ему клочок бумаги со своим адресом.

— Если будет трудно, приходи ко мне, пока я на берегу, — сказал он.

Растроганный Егор попрощался с матросом, и Энди ушел. Тощий мужчина вышел из-за конторки и провел Егора в большое помещение, где в два ряда стояло десятка полтора простых железных коек, покрытых заношенными, неопределенного цвета суконными одеялами, и указал на одну из них.

— Таверна