— А как же ты выживал там, бедняжка ты моя? — жалостливо спросила я.

— А там рядом магазинчик был, продуктовый, — смущённо сказал Ричард, — и там кисель продавался, такой, ну ты знаешь… в брикетиках, клубничный. У меня было немного денег, помнишь, мама Люба, я у тебя на видеофильмы просил?

Я кивнула, мол, да, было такое.

— Так вот я их потратить тогда не успел. Мы с Федькой через забор в саду перелезали и туда в магазин бегали.

— А где же ты этот кисель готовил? — удивилась я. — Вряд ли вас на кухню пускали…

— Да зачем готовить? Я и так грыз…

У меня аж сердце сжалось. Бедный ребёнок!

— Бери ещё оладушки, — я сердобольно пододвинула тарелку поближе к Ричарду.

Вот уж кто был ценитель моей стряпни. Анжелика начала соблюдать фигуру, Изабелла была едок ещё тот, зато растущий организм Ричарда сметал всё подряд. Да уж, несладко ему пришлось в детдоме.

— Анжелика, а почему ты маму не сфотографировала? — вдруг ни с того, ни с сего брякнула Белка.

Ричард чуть чаем не поперхнулся. Но тоже вопросительно посмотрел на старшую сестру.

Та вспыхнула и покраснела:

— Не получилось… — стараясь не встречаться взглядом с глазами Белки, промямлила она.

— Ну да, ты-то с мамой встретилась, а вон Белка её даже никогда в жизни и не видела! — упрекнул её Ричард и отодвинул от себя опустевшую тарелку из-под оладушек.

Анжелика не нашлась что и сказать — упрёк был, как говорится, в точку.

Я срочно пришла на выручку:

— Мы планировали, Ричард. Конечно же, планировали. Но ты ведь помнишь про экологическую катастрофу в городе, когда канализацию там прорвало? И вашей маме пришлось срочно эвакуироваться, иначе единственную дорогу по дамбе перекрыли бы. Там мощный катаклизм случился, — отмазала мать-кукушку я (какая эта мать не есть, но она их родила и авторитет в глазах детей ронять непедагогично, пусть сами, как подрастут, делают выводы).

Мы обсуждали это ещё долго, затем девчонки, шушукаясь и хихикая, ушли к себе в комнату, а на кухне остались мы с Ричардом. И тут к нам пришел Пивоваров.

«На ловца и зверь бежит», — подумала я, а вслух сказала:

— Хорошо, что вы пришли, Пётр Кузьмич!

— Да, про блинчики я помню, — с не тонким намёком усмехнулся старый юрист.

— Эммм… — замялась я и посмотрела на пустую тарелку, — я утром оладушек нажарила, но ребята вот всё смели. Для блинчиков и оладушек ни молока, ни кефира нету, а магазины уже закрылись. Но я сейчас вареничков сделаю. Будете варенички, Пётр Кузьмич? Хотите с картошкой и капустой? Или даже с вишней⁈ Точно, есть у меня в заначке баночка замечательной вишни, без косточек, как раз для вареников самое то будет…

— Да погоди ты, Любовь Васильевна! Не мельтеши! — покачал головой Пивоваров, — если ужином накормишь — не откажусь. Уж больно мне твоя стряпня нравится. А с варениками заморачиваться не надо, я так-то ненадолго пришел. Только поговорить и пойду. Дел много.

И он выразительно покосился на Ричарда, который сидел, как обожравшийся бурундук, и меланхолично помешивал ложечкой сахар в чашке.

— Ричард, иди к себе в комнату, — попросила я, — чай с собой забирай, там допьёшь. Нам с Петром Кузьмичом поговорить нужно.

— Вечно у вас, взрослых, какие-то секреты, — лениво проворчал Ричард, зевнул, забрал чашку с чаем и ушел.

Мы остались вдвоём. Я прикрыла дверь на кухню, чтобы не было слышно. А чтобы дверь закрылась плотно, подложила между ручкой и косяком тряпочку.

— Вот так, теперь можно и посекретничать, — улыбнулась я Пивоварову и прикрутила конфорку под супом на плите. — Суп будет готов минут через двадцать.

— Вот и ладненько, — расцвёл улыбкой Пивоваров, — как раз успеем всё обсудить.

— О чём вы хотели поговорить? — спросила я и поставила перед ним пока чашку с чаем.

— Тебя уже в участок вызывали? — вопросом на вопрос ответил юрист, принимая чай.

— Нет ещё, — моя улыбка сразу погасла. Я гнала от себя все эти проблемы, но на самом деле они ведь никуда не ушли.

— В общем смотри, Люба, — начал Пивоваров, отхлебнул чаю, закрыл от удовольствия глаза, затем открыл и пристально посмотрел на меня, — тебя завтра или, скорей всего, послезавтра туда вызовут.

— Откуда вы знаете? — удивилась я.

— Не перебивай! — рассердился Пивоваров, — ну вот что у вас, у баб, за привычка⁈ Я ещё не договорил, а вы сразу тыщу вопросов задаёте? Я старый человек, мне мысль потерять — раз плюнуть. Так о чём я говорил, кстати?

— Что меня завтра или послезавтра вызовут, — прилежно напомнила я.

— А, да, точно, — рассеянно кивнул Пивоваров, — так вот, Люба, о наших похождениях в Америке не вздумай ничего рассказывать. Поняла?

— Я и не собиралась, — развела руками я.

— По всей видимости, Всеволода грохнул Ростислав, — тихим свистящим шепотом сообщил мне Пивоваров.

— Да вы что? — от неожиданности я чуть не села на стул. — Откуда вы знаете?

— Мне нужные люди шепнули, — многозначительно усмехнулся Пивоваров и опять отхлебнул чай.

— Сеня Иванов, да? — сразу же догадалась я.

— Сеня — хороший парень. Толк из него будет, — похвалил ученика Пивоваров, — но он ещё молодой и такого уровня доступа у него нет. Бери выше.

Выше я никого больше не знала, поэтому и строить предположения не могла, просто с загадочным видом покивала и всё.

— И, кстати, ты в курсе, кто на тебя ещё указал, что ты убийца? — с еще более загадочным видом задал вопрос Пивоваров. — Ну, кроме Марины?

На плите зашипел суп, крышка запрыгала, и я бросилась спасать ужин. Поэтому с ответом замешкалась.

— Ну, ладно. Сам скажу, — так и не дождавшись моего ответа, заявил Пивоваров. — Валентина Анатольевна, которая с тобой в Нефтеюганск ездила!

— Не может быть, — вытаращилась я, и крышка чуть не выскользнула из моих рук, я еле успела удержать, — мы же с нею по нормальному ладили!

— Ну, это ты так считаешь. А она, видимо, чем-то обижена на тебя была, — развёл руками Пивоваров.

У меня аж настроение упало. Хорошо, что суп я до этого посолила. Так что просто выключила и всё. Иначе быть бы беде.

— Сейчас пару минут суп настоится и сразу будем ужинать, — сообщила я упавшим голосом, хотя мысли витали в облаках.

— Да не расстраивайся ты так, — попытался успокоить меня Пивоваров, — в жизни оно не всегда так бывает, как хочется.

— Если бы Марина или Ростислав — я бы ещё поняла, — обиженно пожаловалась я, — а с Валентиной Анатольевной врагами мы ведь никогда и не были. Да, небольшие разногласия бывали, но не настолько, чтобы человека под тюрьму подводить.