– Мой саквояж! – спохватился Джеймс и выбежал из комнаты.

– Отлично, – как-то нехорошо улыбнулся старик, взмахивая рукой.

Дверь за моей спиной захлопнулась, дрогнули стены.

– Входите, гости дорогие, – тихо, скрипуче пропел Гюс. – Будьте как дома.

– Что вы делаете? – прошептала я. – Вы приглашаете?..

Еще миг, и я рванула к двери. Толкнув ее, ничего не добилась. Толкнула снова и снова…

– Откройте! – закричала, обернувшись к старику.

– Нет, – просто ответил он. – Мне нужно знать, кого спасаю и зачем.

– Сволочь!

– Да. И ты много от меня унаследовала.

Я сжала кулаки, снова повернулась к двери и забила по ней, крикнув:

– Джеймс! Беги!!!

Послышался грохот и топот сразу десятка пар сапог, голоса, один грубей другого, ругань.

– Он здесь! – закричал кто-то. И все стихло.

– Вот и гости, – констатировал старик. – Встреча все-таки состоялась.

– Ненавижу. – Я смахнула злые слезы, катившиеся из глаз. – Ненавижу тебя!

Все мое тело дрогнуло, наполняясь темной силой. Я чувствовала ее теперь каждой частицей и четко отдавала отчет, что собираюсь сделать: убрать дверь. Это первое.

Она разлетелась на мелкие щепки, открывая проход. Я ступила за порог и двинулась к нашей с Джеймсом спальне. Мне казалось, что ноги не идут по полу, а парят, не касаясь твердой поверхности.

Когда в поле зрения появился первый темный, я просто отмахнулась от него, как от назойливого насекомого. Он полетел, размахивая руками, беззвучно и стремительно. Следом за ним отправился и второй. А дальше разлетелась новая дверь.

И… я остановилась, не понимая, что видят мои глаза.

Спальня была набита “женихами”. Темные лежали кто где, хватая ртом воздух и едва дыша. Кто-то стонал, кто-то рычал, другие не могли вымолвить ни звука. А между ними носился Джеймс с саквояжем, причитая:

– Да что же это такое? Сейчас помогу, не надо шевелиться. Вот так. Немного силы волью, а вы не отталкивайте, иначе гортань так и останется поврежденной…

Наконец супруг заметил меня. Покачав головой, попросил:

– Софи, немедленно приходи в себя и помоги мне. Тут семеро раненых. Их проклятья срикошетили от меня. Не успеваю. Помоги вон тому, который “Разумеется”. Как ты там это делала? Не дай ему умереть.

Я кивнула.

Все еще не понимая, что случилось, подошла к Эрну из рода Райт. Тот был очень бледен и не подавал признаков жизни. Я, превозмогая появившийся откуда-то страх, положила руку ему на грудь и прислушалась. Где-то там очень тихо отозвалось крепкое сильное сердце. Не зная, что делать дальше, я прикрыла глаза и попыталась представить, будто отдаю Эрну частицу своей силы. Голова тут же закружилась, а во рту пересохло. Зато мужчина дернулся всем телом и задышал. Глубоко, жадно. Первые три вдоха дались с трудом, зато потом он словно снова распробовал жизнь…

А я отодвинулась и раскрыла глаза, чтобы увидеть приходящих в себя темневиков. Они все еще плохо выглядели, но уже не казались больными при смерти.

Подумав пару секунд, я все же решила им всем объяснить самое важное, чтобы снова не начали творить глупости.

– Массиры! Меня зовут Софи, и я замужем. Другой муж мне не нужен, а других невест в доме нет.

– Я вообще жениться передумал, – искренне ответил Эрн Райт, потирая собственную грудь. – Молод еще, нигде не бывал, мира не видел!

– Вот именно, – кивнул молодой парень, сидящий у противоположной стены. – Далось нам это сватовство! И вообще, сразу надо было сказать, что у вас муж одобрен Смертью. Мы же не сумасшедшие – оспаривать Ее выбор! Что за шутки, в самом деле?

– Кем одобрен? – удивилась я.

– Ею. – Эрн Райт многозначительно посмотрел на собственное запястье. Там была изображена фигура в плаще, с капюшоном и косой в одной руке. – Так что поздравляем с бракосочетанием и, разумеется, ни на что не претендуем.

– А когда она успела? – удивленно спросила я, чувствуя, что прощаюсь с логикой навсегда.

– Ей много времени не надо, – улыбнулся Эрн, и на щеках его появились потрясающие ямочки. – Но это – великая честь. Такого редко кто удостаивается, вот мы и не рассчитали силы.

– Вы? – Я глупо моргнула.

– Софи, – массир Райт щелкнул передо мной пальцами, – как вы? Выглядите странно.

– Просто я недавно замужем, – пробормотала, не зная, что еще сказать.

– А, тогда понимаю. Наверное. Спасибо за спасение. Вы выдернули меня буквально с того света, я этого не забуду.

Он поиграл бровями, я попятилась и наткнулась на тумбу, больно ударившись копчиком. Зашипев, потерла место ушиба и попросила:

– Забудьте. Это будет лучше любой благодарности. И на Джеймса больше не нападайте.

– Разумеется, – просиял Эрн Райт. – До свидания, Софи.

– Всего вам… чего пожелаете сами, – пробормотала, кивая и провожая взглядом темневиков, покидающих спальню следом за массиром Райтом.

Они о чем-то переговаривались, смеялись и шутили! При этом двое сильно хромали, трое сипели, не в силах нормально говорить… одного несли, удерживая за плечи.

– Софи! – Джеймс ворвался в комнату. – Ты в порядке?

– Я? – нервно хихикнув, осмотрела мужа с головы до ног. Ни царапинки! Как это возможно?

Муж тем временем подошел ко мне и заглянул в глаза. Приложил руку чуть ниже груди, нахмурился.

– Ты много сил отдала, – посетовал он. – Нужно учиться это контролировать на будущее. Хорошо, что все обошлось. Представляешь, какая чертовщина случилась? Едва я в комнату вошел, эти ребята сломали защиту и ворвались в дом. Я даже “ой” сказать не успел, а они в меня с десяток проклятий сразу послали. Вместо приветствия, так сказать…

– Сволочи, – кивнула я.

– Согласен, – Джеймс покачал головой, – не самый радушный народ, честно скажу.

– А потом?

– Потом сами от себя и пострадали. Кто-то меня задушить хотел, кто-то покалечить… Ну и вернулось это им. Помнишь, в лесу, когда мы от волков спасались, сознание потеряли? Потом очнулись, и на моем предплечье появилась метка смерти, называемая “дар жизни”. Это древняя магия, и о ней толком никто ничего не знает. Так вот, похоже, она спасла мне жизнь сегодня.

– Прекрасная метка, – похвалила я, наконец понимая, что все обошлось. И сразу почувствовала небывалое облегчение, а потом и слезы снова по щекам покатились.

– Ты что? – испугался Джеймс. – У тебя слезы!

– Ай, – я отмахнулась, – это от счастья. Пусть себе текут.

Глаза мужа округлились. Потрогав мой лоб, он усмехнулся и сообщил: