Она рассмеялась:

— А что, в теле человека есть другие вместилища мыслей?

— Есть, в зависимости от профессии. Чиновники, например,испокон веку думают тем местом, на котором сидят.

Далила взъерошила чуб племянника и, не скрывая своегоумиления, воскликнула:

— Ах, ты мой оптимист!

Евгений обычно нежностей не терпел и сердился, но в этот разон поймал руку тетки, поцеловал ее и признался:

— Когда мама погибла, я уже был большим, а ты не очень-товзрослой. Наверное, поэтому я мамой тебя никогда не называл, но, честное слово,в мыслях я только так тебя называю.

Несмотря на то, что такое поведение было ему не свойственнои неожиданно, Далила не удивилась. Она поняла, что его откровение — плата за ееподдержку в рискованном деле с Ветой, сигнал «я оценил».

«И как я после такого признания расскажу ему о своемрешении? — огорчилась она. — Как буду просить расстаться с Ветой? Ладно, отложуразговор на другой день, тем более что он сам собирается взять тайм-аут».

В кафе Далила уселась за столик, а Евгений отправился запирожными. Пока она обдумывала утренний разговор с Александром, Евгенийдурачился и приставал к молоденькой продавщице.

— Девушка, что вы мне посоветуете сегодня съесть? — пытал онее. — Что у вас самое вкусное?

— Смотря какой у вас вкус, — кокетничая, ответилапродавщица.

— У меня нет вкуса, — признался Евгений.

— Совсем нет? — удивилась она.

— Если и есть, то очень дурной. Я себе нравлюсь.

Продавщица хихикнула и заявила:

— Что же, и у меня вкуса нет? И мне вы нравитесь.

— Я вам нравлюсь? — поразился Евгений и, ликуя, одобрил:

— Девушка, у вас отличнейший вкус!

— Почему это? — насторожилась она, ожидая подвоха.

— Потому что внешне я Аполлон! Потому и в очках хожу, чтобыобратно в Эрмитаж не утащили.

— Так в чем же дело? — резонно поинтересовалась продавщица.— С чего вы взяли, что у вас нет вкуса?

— С того, что я нравлюсь себе изнутри.

Далила встряла в их разговор:

— Не слушайте его, девушка, внутри у него ничего нет, однисубпродукты: сердце, легкие, печень. Нам, пожалуйста, черный кофе, по дветрубочки и по корзиночке, — заказала она.

— А мне все по барабанчику, — добавил Евгений. — И заплатятза нас олигархчики.

— Я заплачу, — успокоила продавщицу Далила и пояснила:

— Не обращайте на него внимание. Он помешан слегка.

— На политике, — добавил Евгений, принимая поднос спирожными.

Поставив поднос перед Далилой, он трагично изрек:

— Больше тебя никуда с собой не возьму. Из-за тебя такиеноги сорвались с крючка.

Далила, выбирая корзиночку поаппетитней, рассмеялась:

— У нее же над прилавком один только бюст. Как ты ногиувидел?

— Ай, что тебе объяснять, — горько отмахнулся Евгений. — Нету тебя того органа, которым мужчины видят женские ноги.

— Здрасте. Нет и слава богу. Если что, возьму напрокатлюбой. Но пока мне не надо.

Он поразился:

— Неужели! Это депрессия! Сами лечим, сами калечим… Кстати,зачем ты меня вызвала? Это тебе ничего уже не надо, а я еще не пресытился, —шутливо набросился он на тетку. — С важного дела меня сорвала, понимаешь ли.Точнее, сорвала-то ты не меня, а Вету.

— Ах ты циник! — восстала Далила. — Там Вета, здесьпродавщица. Как это понимать?

— Отвечу тебе стихами русского романса, переделанными на моюсовременную жизнь. «Живет во мне едрическая сила! Ничем ее во мне не истребить!Умру ли я, но над моей могилою едрическая сила будет жить!»

— Сам придумал?

— Да, постеснялся кого-нибудь попросить. А что, понравилось?Аплодисментов и затрещин не надо, — скромно потупившись, возвестил Евгений.

Далила опустила зашедшую на затрещину руку и вздохнула:

— Ладно, давай ближе к делу. У Матвея на носу день рождения.

— Я не забыл.

— Будем тебя приглашать?

Евгений решительно тряхнул головой:

— Не будем! Подарок я, конечно, пришлю и позвоню снаилучшими пожеланиями. Остальное, пожалуйста, без меня. Думаю, как-нибудьобойдетесь. Матвей меня умеренно любит, простит и с наслаждением будет скучать.

— Зря ты, он тебя правда любит.

— О! Я знаю! И мечтает в объятиях задушить!

Далила соврала:

— На днях он тебя вспоминал.

Нагоняя на лицо черные тучи, Евгений трагически осведомился:

— Неужели его новый «Мерседес» барахлит?

— Перестань. Ты давно у нас не был. Зашел бы, — попросилаона. — И Димка скучает.

— Димка мне звонил. Он через неделю с соревнований вернется.

Далила удивилась:

— Тебе звонил, а мне не звонил. Вот и расти, мама, сына. Ачего он хотел?

Евгений замялся и, чтобы скрыть это, забил рот пирожным.Врать он не любил, а правду говорить не мог. Но выход нашел — прожевав и сделавхороший глоток кофе, ответил:

— Скажу так, наш Димка такого хотел, что лучше бы и незвонил.

— Денег просил? Подхватил что-нибудь венерическое? —всполошилась Далила.

Евгений поднял руки вверх:

— Я все сказал. Не пытай. Приедет — расскажет.

— Ну и фиг с вами, — рассердилась Далила и, глядя наопустевшую тарелку из-под пирожных, спросила:

— Наелся?

— Более чем.

— Тогда по коням?

— У меня кобыла, — состроил рожу Евгений.

— А у меня встреча с Лизой, — показала язык Далила.

Лиза, как всегда, спешила и, как всегда, готова была«выкрасть у работы минутку-другую, чтобы поругать мужиков». Далила намереваласьсразу же перейти к делу, но подруга внезапно спросила:

— Что у вас с Александром?

Далила задала контрвопрос:

— Ты его с кем-то видела?

Лиза смутилась:

— Дело не в том. Я просто спросила.