— Скажите, почему она не верит в мое благородство? — сэнтузиазмом воскликнул Сибирцев.

«Потому что у тебя его нет», — про себя усмехнулась Далила.

— Да потому, что ей удобней считать меня подлецом, — счувством обиды отрезал Сибирцев. — Я — подлец, она — святая, и только потому,что жертва.

Далиле в общем все было ясно. Сибирцев имел две семьи: двухжен и детей от каждой. Его это очень устраивало, а потому он старательноубеждал жен, что и они безвыходно счастливы.

Судя по всему, жены оказывали сопротивление. Законная жена —активное (и потому была в проигрыше), незаконная — пассивное. Посколькупассивное сопротивление есть скрытая форма нападения, незаконная женавыигрывала по всем статьям. Сибирцев не видел в ней своего врага и почтипроиграл ей войну за свою независимость. Любовница превратила его в раба.

Все это было Далиле ясно, непонятно было одно: зачем этотнеприятный человек пришел к ней? Какой ждет от нее помощи? Или он хочет хотького-то убедить в своем благородстве?

«Он, верно, думает, что за хорошие деньги я соглашусьпризнать его великодушие, — решила Далила. — А может, у него есть другиерезоны?»

— Анатолий Маркович, давайте на минуту прервемся, — мягкопредложила она, — и подумаем, почему вы пришли ко мне. Скажите, какой помощи выот меня ждете?

Вопрос застал Сибирцева врасплох. Он раскрыл рот ирастерянно замигал своими маленькими кругленькими глазками, от чего стал похожна выброшенную из воды рыбину.

— Мне рекомендовали вас как прекрасного специалиста, — наконецсказал он.

Далила заверила:

— Анатолий Маркович, я хочу вам помочь и обязательно помогу.Я знаю, как это сделать, но мне интересно, чего вы от меня ждете?

Сибирцев важно кивнул и принялся длинно и путано излагать.Далила поняла, что ему надо выговориться. Она перестала слушать Сибирцева иунеслась мыслями к Соболеву. Далила поймала себя на том, что ей нравится отецВеты. Хотелось найти ему оправдание, но все размышления приводили к неизбежномурезультату: Соболев — опасный преступник. Он не пощадил даже дочь.

Сибирцев, не замечая ее задумчивости, продолжал изливатьсвою душу. До ушей Далилы вдруг донеслось:

— Как же я подлый, если жена сама говорила, что даже Соболевобо мне положительно отзывался. Если уж Соболев меня хвалит…

— Простите, — встрепенулась Далила, — о ком идет речь?

— О Соболеве Андрее Петровиче, — сердито сообщил Сибирцев.

— Вы его знаете?

— Кто же его не знает. И приходилось сотрудничать, и мы сним дружны. Он кем вам приходится?

Далила смутилась:

— Видите ли, моему родственнику тоже предстоит с нимсотрудничать. В связи с этим хотелось бы знать, что он за человек, этотСоболев?

Взгляд Сибирцева потеплел.

— Андрей Петрович — благороднейший человек. — сообщил он снотками умиления. — Сколько раз я к нему обращался, столько раз он мне помогал.Добрейшей души человек. В наше время мало на кого положиться можно, но Соболевая вам рекомендую как честного бизнесмена. И отменного политика в безнадежносложных делах. Даже в самые кровавые времена он умел договариваться сконкурентами. За это все его уважают. Помните, Петербург захлестнула волнаразборок? Что ни день, то убийство.

— Еще бы, — кивнула Далила.

— Так вот, из окружения Соболева никто не пострадал. И вэтом заслуга Андрея Петровича. И надо же, теперь, когда вроде стало потише,именно ему не везет. Вы слышали, — Сибирцев понизил голос, — какая у негослучилась беда?

— Вы говорите про дочь?

— И про дочь, и про компаньона его, Шатунова. Дочь оболгали,компаньона убили. Все напасти разом свалились на Андрея Петровича.

Скрывая свое изумление, Далила спросила:

— Анатолий Маркович, вы опытный человек. Мне интересно, чтовы обо всем этом думаете?

— Кто-то крепко взялся за Соболева, что тут еще можноподумать.

— Вы считаете, что дело в самом Соболеве? Я слышала, вродепогибли Киселев и Трахтенберг. Кажется, эти дельцы к бизнесу Соболева отношенияне имели.

— Но с ними сотрудничала его дочь. Я уверен, Киселева иТрахтенберга убили с одной только целью: хотели нанести удар по АндреюПетровичу. И нанесли. Одна смерть Шатунова принесла ему колоссальнейшие убытки!— Сибирцев повысил голос и закатил глаза.

Далила подумала: «Неужели я перемудрила? Если Соболев — жертва,тогда кто же топит его? Неужели Настя Миронова рискнула схватиться с такимбизоном? Тогда понятно, зачем он принес магнитофон в комнату дочери».

— Анатолий Маркович, а что вы думаете о Брусницком? —спросила она.

— Брусницкий — друг Соболева. Жаль, умирает. Приличныйвполне человек.

— Но после смерти Брусницкого Соболев, верно, возьмет браздыправления холдингом в свои руки. Наследник, Артем Брусницкий, я слышала, кбизнесу не пригоден.

Сибирцев с интересом уставился на Далилу и констатировал:

— А вы, я вижу, неплохо осведомлены.

Она пояснила:

— Был случай познакомиться с этим запутанным делом.

— Тогда вынужден вас огорчить, ваш анализ неверен. Выошибаетесь. Соболев дорожит своей репутацией. Конечно, холдинг Брусницкого —лакомый кусок. Именно поэтому Андрей Петрович и контролирует его работу.Заметьте, контролирует явно во вред своему бизнесу.

— Вы так думаете?

Сибирцев снисходительно покачал головой и возразил:

— Не думаю, Далила Максимовна, знаю. В нашем российскомбизнесе думать о партнерах ох как недостаточно. О них нужно точно знать.Желательно все. Поэтому могу вам сказать: несомненно, если Брусницкий умрет,Соболев ляжет костьми, но не позволит обидеть сына покойного друга. До сей порыАндрей Петрович играл только по правилам. На том и стоял. Оттого все и пораженыего бедами. Кого он обидел?

«Если этот пройдоха поет дифирамбы Соболеву, значит, отецВеты и в самом деле порядочный человек. Но тогда я зашла в тупик», — загоревалаДалила.

Сибирцев, нервно поерзав в кресле, спросил:

— Надеюсь, я достаточно вас просветил?

Далила намек поняла и заверила:

— Анатолий Маркович, я ваша должница. Давайте наконецпроанализируем, ваши проблемы.

— Давайте, — обрадовался Сибирцев.

Далила откинулась на спинку кресла и спросила: