В одеянии из фиолетового шелка, в накидке, отороченной собольим мехом, и в капоре со страусовыми перьями тоже фиолетового цвета, герцогиня наконец сошла по лестнице, держа в руке небольшой сверток. «Наверное, подарок для подруги», — рассеянно подумала Орелия. У главного входа уже стоял экипаж, и под надзором дворецкого лакей раскатывал на тротуаре красную ковровую дорожку.

Орелия послушно следовала за герцогиней, когда у двери ее светлость остановилась.

— Вон там, на улице, — сказала она очень тихо, так что одна лишь Орелия могла ее слышать, — я вижу экипаж моей приятельницы, графини Беррингтон. Не будете ли вы так любезны, Орелия, передать ей этот вот мой знак внимания? Так… безделица… Вон там, — и она указала пальцем, — вон там стоит ее экипаж! Она поссорилась с его сиятельством и не желает входить в дом. Передайте также графине, что я с нетерпением жду нашей встречи на свадьбе, — и повелительным жестом герцогиня вложила пакет в руки Орелии, а та послушно поспешила к указанному герцогиней ландо.

У дверцы, держась за серебряную ручку, стоял лакей в шляпе с кокардой и в темной ливрее. При виде приближающейся Орелии он распахнул дверь, и, нагнувшись, она заглянула внутрь, но занавески были задернуты, и она ничего не смогла рассмотреть в полутьме.

— Ее светлость посылает… — начала она объяснять, но в этот момент ее с силой втолкнули в ландо, и дверца захлопнулась.

Орелия вскрикнула от испуга и столь неожиданно-грубого обращения, а лошади сорвались с места в карьер.

— Остановитесь, это ошибка! — закричала Орелия, почти лежа на полу и не понимая, что случилось. В ландо больше никого не было. Опершись руками на сиденье, она приподнялась и села, стараясь прийти в себя, а затем постучала в стенку, смежную с козлами.

— Остановитесь, остановитесь! — снова крикнула она, но ландо помчалось еще скорее, и Орелия, почуяв недоброе, уже закричала изо всех сил: — Помогите! Остановитесь! На помощь!

Ландо сильно трясло. Стараясь сохранять равновесие, наклонившись вперед, она смогла разглядеть выгравированный на серебристом фоне большой герб. Потом, держась за спинку сиденья, потому что ландо мчалось уже очень быстро, она откинула с окошка занавеску. Солнечный свет ворвался кабину, ярко осветив герб, и Орелия его узнала… Ее охватил панический страх. Теперь она поняла, что произошло! Ее похитили! И похитил лорд Ротертон!

— Остановитесь! — снова в отчаянии закричала она и поняла, как слаб ее голос, а мольбы и вовсе напрасны. Кто расслышит ее крики в оглушительном стуке копыт по вымощенным камнем улицам!..

Орелия попыталась повернуть дверную ручку. Они едут так быстро, что если она выбросится в открытую дверь, то получит тяжкие увечья, но это все же лучше, чем оказаться во власти лорда Ротертона. Однако ручка осталась неподвижной. Орелия еще и еще пыталась повернуть ее, но безуспешно. Она подняла занавеску на другом оконце: они только что миновали угол Гайд-парка и теперь ехали боковыми улочками, на которых было мало прохожих. Орелия ударила сразу двумя кулаками в стекло и… опустила руки. Какой в этом смысл? Даже если она привлечет внимание каких-нибудь леди или джентльмена, чем они сумеют помочь ей? Да еще при той скорости, с какой мчалось ландо! Даже если кто-нибудь сообразит, что дело нечисто, лошади уже почти скроются из виду. А кроме того, найдутся ли желающие остановить экипаж, принадлежащий, очевидно, знатному лицу!

Она откинулась на спинку сиденья, стараясь спокойно и трезво осмыслить происходящее. Может ли джентльмен того общественного положения, что лорд Ротертон, причинить ей вред или увезти ее куда-нибудь в окрестности, где она не смогла бы дать знать о себе герцогине или Кэролайн?..

Но тут она вспомнила фанатичный взгляд Ротертона, когда они были на балу в Карлтон Хаузе. Он сказал, что намерен жениться на ней или сделать ее своей любовницей! Неужели ее ждет такая судьба? — с дрожью подумала Орелия. Сердце у нее упало. Она всегда его боялась и всегда, с самого начала, отвергала и его, и то зло, которое, казалось, от него исходило. Теперь она убедилась, что эта инстинктивная неприязнь ее не обманула: лорд Ротертон, несомненно, был воплощением зла. Предчувствие, что ей невозможно обезопасить себя, действительно имело под собой основание…

А ландо тем временем мчалось уже с такой бешеной быстротой, что ей оставалось только пожалеть бедных лошадей, которых кучер гонит вперед с упорной жестокостью. И вот тут ее наконец осенило: да ведь кучер — не кто иной, как сам лорд Ротертон! Ему нет равных в управлении четверкой рысаков, и Орелия вскрикнула от ужаса, увидев, что центр города остался далеко позади и они скачут по проселочной дороге.

«Куда же он меня везет?» — терялась она в догадках. Каким образом сумеет она спастись, если он умчит ее в глубь страны? И она закрыла лицо руками. Ее сотрясала дрожь отчаяния. Потом, сделав глубокий вдох, она сказала себе, что единственный для нее шанс спасения — не поддаваться страху. Она обречена, если станет паниковать… Нет, надо напрячь все умственные способности, надо придумать, как бежать, прежде чем он возьмет ее силой, ведь она слишком мала ростом и слаба физически, чтобы оказать ему сопротивление. Если она ничего сейчас не придумает, то навеки станет его добычей!

Орелия вспомнила о маркизе и почувствовала прилив мужества. Затем вспомнила, что у лорда Ротертона есть имение вблизи Гилфорда — так говорила Кэролайн. Значит, он везет ее в Гилфорд! Но это довольно далеко от Лондона, и при той быстроте, с какой они мчатся, где-то по дороге им придется остановиться, чтобы сменить лошадей. Значит, единственный шанс на спасение — эта остановка! Тут же ей представилось, как она бежит, но лорд Ротертон посылает вдогонку слуг, и они опять насильно сажают ее в экипаж. И сдавленное рыдание вырвалось у нее из груди, хотя глаза остались сухими. А потом взгляд ее упал на пакет, валявшийся на полу. Тот самый пакет, который герцогиня просила передать своей мнимой приятельнице…

Ах вот, значит, как… Не случайно, стало быть, Кэролайн назвала эту коварную даму старой драконшей… Это герцогиня вместе с лордом Ротертоном затеяла интригу с ее похищением! Наверное, на балу в Карлтон Хаузе он просил герцогиню помочь ему в этом, недаром они сидели рядом и что-то так заинтересованно обсуждали. И договорились, где лорд Ротертон будет ожидать их в ландо, когда они выйдут сегодня на улицу. При мысли о таком вероломстве Орелия гневно вспыхнула, схватила пакет и разорвала его. Но там была только аккуратно сложенная пачка чистой писчей бумаги.

— Как же она посмела сделать такое? — вслух и громко спросила Орелия.

Кстати, каким образом герцогиня объяснит Кэролайн и маркизу ее отсутствие? Но Орелия уже знала ответ! Сиятельная вдова скажет, что Орелия Стэнион сбежала с лордом Ротертоном по собственному желанию! Еще герцогиня скажет, что, поразмыслив, мисс Стэнион все же решила принять матримониальное предложение лорда, однако, чтобы не отвлекать внимания от предстоящей свадьбы Кэролайн и маркиза, которая должна состояться уже во вторник, она согласилась обвенчаться тайно, тихо и без чьего-либо постороннего присутствия.

И Орелии почудилось, будто она и вправду слышит, как герцогиня рассказывает эту басню своему внуку и Кэролайн. Кузина, конечно, удивится, но, возможно, ничего дурного не заподозрит. И только маркиз поймет, что это ложь, но будет бессилен перед свершившимся фактом. Даже если он бросится на ее поиски, уже будет поздно. У нее не останется иного выхода, как выйти замуж за лорда Ротертона! Разумеется, если он, овладев ею насильно, все-таки сделает ей предложение стать его женой.