Иконка полыхнула алым, и в тот же миг я снова оказался погребен под захлестнувшей мой аугмент лавиной информации. Джонатан Джозия Сайкс не утруждал себя экономией на полосах пропускания.

— Стэн! — Ледяной певучий голос полоснул по нервам, словно молекулярный клинок. — Ты отстранен от дела.

Странно, обычно за этим следует противное ощущение ваты в ушах, когда одолженные с барского плеча программы стираются одна за другой из блоков памяти…

— Следующим рейсом, — продолжал мой босс, — в домен Габриэль начнут прибывать боелюди. Чтобы разгрести дерьмо, которое ты за собой оставляешь. — Брошенное походя обвинение было настолько обидным и необоснованным, что у меня чуть слезы на глаза не навернулись. И ведь не ответить, не оправдаться… — Мне пришлось направить к вам взвод аугвардии. Это до твоих куцых мозгов доходит? Взвод! Двадцать могов!.

Я попытался себе представить эту силищу. Выходило не очень. Всплыло только в памяти, что две малые оперативные группы — два мога боелюдей — подавили стихийный бунт в Нововладимирске, на границе Воронежского чернобыля. После этого город решили заново не заселять.

— Твои полномочия снимет полковник Мейер, — продолжал Сайкс. — Он прибывает последним. Так что если ты успеешь за оставшиеся полтора часа поймать убийцу, он, может быть, не станет тебя расходовать. — Он выдержал отменно зловещую паузу. — А может, и станет.

Спасибо, шеф, как вы меня ободрили. Ну, правильно — перебросить за раз можно два мога, десять рейсов — сто минут, а там уже и полковник грядет.

— Это все, — подытожил директор. — И не думай, — он с неожиданной яростью хлопнул по невидимому столу ладонью, — что я тебя уволю после этого! Тебе еще отрабатывать жалованье.

Архив закончил распаковку, и изображение погасло. Только тогда я сообразил, что не успел отключить Аретку и Новицкую, так что те видели и слышали все. А через них — полагаю, все здание и весь персонал на выезде: те, кто руководит разборкой завалов и успокаивает новоколонистов в лагере. К тому моменту, как из дверей лифта выйдут первые боелюди, об их прибытии будет знать вся планета.

И я понятия не имею, что случится потом. Или страх парализует последние остатки воли к сопротивлению даже у наиболее жестоко выменянных, или полгорода впадет в берк, бросаясь на закованных в композитную броню солдат с трубами, кольями, с голыми руками. Само название «аугвардии», элитных частей Службы, внушало страх.

— Сардаукары, — пробормотала Новицкая. — Они хотят запугать нас…

Да, если шаблон продолжает действовать, то второй вариант правдоподобнее.

И все-таки — не сходится. Не нужно здесь столько боелюдей. Два десятка хорошо наращенных сержантиков из академии — максимум. Не может Сайкс этого не понимать!

А если все же отправляет взвод — то какого противодействия ожидает?

— Ладно. — Я встряхнулся. — Все слышали? Если у кого-то есть идеи, то самое время выступить. Если нет, то через десять минут прибудут первые моги, так что я бы предложил направить к лифт-станции вертолет. А лучше — все наличные коптеры, если они свободны. Не стоит заставлять гостей ждать.

Боелюди чудовищно раздражительны и обидчивы до паранойи — побочный эффект искусственно поддерживаемой агрессивности.

Аретку встряхнулся, виновато глядя на меня.

— Да, — пробормотал он. Чувствовалось, как ему хочется, чтобы вот, наконец, прибыл кто-то, на кого можно свалить всю ответственность, и как ему от этого стыдно. — Да… пожалуй, так мы и сделаем.

— Вы не сделаете ничего подобного, — прозвучал в моем черепе чужой, жуткий голос.

Я рефлекторно вскинул голову и краем глаза заметил, как дернулись Новицкая и Аретку. И не только они — судя по тому, как остекленели глаза почти у всех службистов, передача велась на общем канале. Нет, на выделенном, но все мы слышали один и тот же отдающий металлом, как вода из ржавой канистры, голос. Я попытался погасить сигнал — не тут-то было!

— Не дергайтесь, — посоветовал он чуть презрительно.

Мысли неслись вскачь. Кто? Без предупреждения, без сигнала вызова, словно, шутя отодвинув бронированные коды, противник заглянул в святая святых моего аугмента, чтобы глумливо брякнуть: «Ку-ку!» Проклятье, да что ко мне сегодня все лезут в мозги, словно приглашенные?!

— Госпожа Томина? — выпалил я наугад.

Реальность отсекло мглистой пеленой. На белом фоне, словно на старинном киноэкране, прорисовались знакомые мне по видеоснимкам в досье черты, но какие-то условно-мультяшные. Ну да: не прямая передача, а синтез.

— Тоомен, — поправила она. — Линда Тоомен, к вашим услугам.

Оказывается, она финка. Очень подходит.

Мне казалось, что я помню ее лицо. И что снимок из досье похож на оригинал. Да ничего подобного. Лицо, представшее передо мною, могло послужить моделью для масок греческого театра: тех, что не лица изображают, а понятия. Абстракция омерзения и злобы. Фурия.

— Что вам нужно?

— Хочу вас предупредить. — Губы агента Ибар презрительно дрогнули. — Не дергайтесь. У меня осталось два прототипа.

Два?!А что сталось с третьим? Мелькнула в голове жуткая мысль: ощетинившаяся терморадиаторами конструкция медленно вкатывается в распахнутые двери лифта и исчезает в узле свернутого пространства, перетекая сквозь полсотни светолет на станцию «Лагранж-2»… Нет, это уже паранойя. По ту сторону некому будет принять адское устройство.

— Первый закопан рядом с лифт-станцией. В случае неповиновения с вашей стороны я без колебаний пущу его в ход. Последствия обрисовать или догадаетесь сами?

Еще как догадаемся! Мы будем отрезаны от метрополии. Лет на сто. Может, чуть меньше, если на Земле осталось достаточно т-физиков, чтобы воспроизвести последние работы спецов из Пенроузовского.

— Второй, — продолжала Тоомен, — находится у меня на борту.

Вранье, хотелось крикнуть мне. Коптер не унесет…

Но сквозь стены админ-центра, сквозь фоновую музыку и звуки ледяного мелодичного голоса пробивался непрерывный, раскатистый гром.

Мы разом, не сговариваясь, кинулись к окну.

Баржа проплывала над городом медленно. Верней, так казалось оттого, что неуклюжий, точно утюг, аппарат набирал высоту перед выходом на посадочную глиссаду. Хотя утюг по сравнению с орбитальными челноками последнего поколения — просто чемпион планерного спорта. Куцые крылышки вовсе не способны поддерживать пузатый фюзеляж; если двигатели откажут, баржа рухнет вниз камнем…

Стоп. Я судорожно попытался вызвать запись первой беседы с доктором Тоу; не вышло — все функции управления были перехвачены Ибаром, но и в естественной памяти у меня отчетливо запечатлелось, что безумный прекурсолог пытался выжать из подручных губернатора Торсона чуть ли не три человеко-месяца на ремонт этого чуда космической техники, законсервированного до лучших времен в дальнем углу наспех расчищенной посреди шельфового плато взлетной полосы… и не выжал.