– Варя.

– А это, – Татьяна махнула рукой: – Саша и Владик.

«Который из них Саша, а который Владик?» – вяло подумала Варя, но уточнять не стала. Эта навязчивость неспроста.

– Вид у вас грустный, – сказала Татьяна. – Совсем не Мальдивский.

Варя поняла, что ее подталкивают к откровенности. И тут до нее дошло. Это же шпионка! Наверняка Леонидов подослал!

– У меня муж пропал, – вздохнула она. – Здесь недавно стояла яхта. Так вот, она исчезла, и вместе с ней испарился и мой супруг. Подозреваю, что он от меня сбежал.

– Да вы что! – ахнула Татьяна. – К любовнице, да?

– Возможно.

– А вдруг он утонул?

– Его паспорт пропал. И кредитки.

– Не возражаете, если я вас щелкну? Вы так фотогеничны! А море сегодня чудесное! Цвет необыкновенный! Прямо как ваши глаза! – защебетала Татьяна. – Вы будете прекрасно смотреться на фоне водных вилл! Вы словно созданы для роскоши! Настоящая красавица!

«Я должна это сделать, – подумала Варя и заставила себя улыбнуться. – Иначе Леонидов что-то заподозрит».

Она дала снять себя на фоне водных вилл, потом в воде и на белоснежном песке…

– Кстати, я профессиональный фотограф, – Татьяна тут же начала показывать ей сделанные снимки. – Правда прелесть? Если надумаете сделать профессиональную фотосъемку…

– Что здесь происходит?!

Марьяна стояла в двух шагах, и ее взгляд жег даже сквозь черные очки.

– Это наши, – пролепетала Варя. – Татьяна, Саша и Владик.

– Пойдем-ка выпьем по коктейлю. А вам, Татьяна, хорошего дня.

Едва они отошли, Марьяна мертвой хваткой вцепилась в Варину руку:

– Ты что творишь?! Проблем ищешь на нашу голову?!

– Это ты их ищешь! Пусти! – Варя вырвала свою руку. – Ее наверняка Леонидов подослал с расспросами!

– Зачем?

– Господи! Включи мозги! Информацию собирает! Она меня фоткала!

– И ты позволила?!

– Да. Иначе будет хуже.

– Думаешь, он ей написал?

– Я же тебе говорила, что он не отвяжется!

– Да, дилемма, – Марьяна задумалась. – Бегать от этой… как ты сказала?

– Татьяны.

– Бегать от нее – проблем наживешь. Общаться – еще больше их наживешь.

– Мне кажется, она не очень умна. Не догадается.

– У нее фотокамера! И она снимает все, понимаешь? Кто его знает, что она уже успела снять, – поежилась Марьяна. – Ну, идем в самом деле в бар! Мне срочно надо выпить!

Они уселись за столик с видом на мелкую голубую лагуну. Тут же подошел официант, которому Варя заказала любимую «пина коладу». Марьяна попросила «Манхеттен». Нервы у подруги и впрямь расшалились, коктейль был крепким. Варя поморщилась, почувствовав запах бренди. Едва выпив свой коктейль, подруга сказала:

– Повторить. – Потом резко выдохнула: – Уф! Вроде отпустило… Давай-ка прикинем, есть ли у нас свидетели? Слава богу, папаша со своим любопытным мальчишкой уже уехали.

– Там еще девочка была, – напомнила Варя.

– Она еще маленькая. А парню было скучно, и он везде лез. Ты с ними вроде бы сошлась довольно близко. Я видела, как вы оживленно разговаривали, стоя в бассейне. Откуда они?

– Из Сибири.

– Этих можно сбрасывать со счетов, – обрадовалась Марьяна и принялась за второй «Манхеттен». – Самая опасная это Татьяна с ее профессиональной фотокамерой. Надо держаться от нее подальше.

Варя молча вздохнула.

– Москва больше не писала? – спросила подруга после долгой паузы.

– Нет. Молчит… Может быть, мне ответить на очередной его звонок?

– И что ты скажешь?

– Леонидов начинает что-то подозревать.

– Варя, на все нужно время, – с досадой сказала Марьяна. – А оно сейчас работает на нас, я тебе уже говорила, – она выразительно посмотрела на океан. – К моменту нашего отлета Венькины следы затеряются. Не так много ждать осталось. Меньше недели.

– Господи! Я даже подумать не могла, что он такая сволочь! – вырвалось у Вари. – Мне всегда казалось, что он меня любил.

– Он тебя боялся, – усмехнулась Марьяна. – И то, что он сделал – в порядке вещей. Ты сама его вынудила.

Варя вновь с тоской посмотрела на бескрайний океан. Так же и жизнь, разливается до горизонта и кажется бесконечной, время течет, как вода, но берег постепенно обнажается, и в конце концов понимаешь, что все конечно…

Да, жизнь проходит. А от ошибок никто не застрахован.

Как, когда, в какой именно момент это случилось? Варя перестала контролировать мужа. Который всегда был послушен ее воле, как когда-то он был послушен воле своей властной матери.

Но трУсы – они хитрые. Потому что трусость необычайно изобретательна. Там, где храбрец не видит выхода, для труса он очевиден. Не обязательно сигать через высокий забор, так ведь можно и шею сломать. А вот доску в заборе расшатать, выдернуть один гвоздь, другой, воровато оглядываясь: не заметил ли кто? Заметили – дощечку тут же на место. Как и не было ничего. И сразу за поиски другой ненадежной доски, в другом месте.

Варя устало закрыла глаза. Все было, как вчера…

Он давно уже понял: жизнь надо начинать сначала. Ну, не сложилась она так, как хотелось. Поначалу все шло гладко, Веня Коняев с раннего детства встал на рельсы. Большинство его ровесников считали ухабы да проселком добирались хоть до каких-то жизненных благ. А Веню сразу посадили на экспресс. Да еще и в СВ, в вагон для привилегированных! Все – самое лучшее!

Школа с английским уклоном в центре Москвы, репетитор по математике, потом по физике, второй язык – испанский. Уроки плавания в Олимпийском. Первенство города, первый юношеский разряд.

– Хватит, – сказал отец. – Большой спорт – вред здоровью. Очки для МГУ ты, Венька, уже набрал. Медаль сделаем.

И сделал. Отец слов на ветер не бросал, единственного сына он всегда страховал, принимая за него все важные решения. На самом деле их принимала Венина мать, а отец лишь озвучивал. Но сути это не меняло.

С раннего детства Вене все доставалось без труда. И на юношеский разряд по плаванию он сдал легко благодаря своему могучему здоровью. Но дальше надо было сдавать на КМС, потом на мастера спорта, трудиться в поте лица, и Веня отступил, тем более, что и родители ему потакали. Зачем нужны лишние трудности? У Вени Коняева и так будет все самое лучшее.

Самым ужасным испытанием юности стал для Вени месяц на сборах. О белом билете и речи не было: Вениамин Коняев – прекрасный спортсмен, гордость факультета. И не надо ему этого позорного клейма: к строевой службе не годен. Военная кафедра сделала Веню офицером запаса, но необходимо было подтвердить это в полевых условиях, на сборах. И Веня впервые поехал куда-то один, без родительской опеки. В плацкартном вагоне, на общих основаниях!