«Форд Эскорт» куда-то исчез, и они оказались на дороге прямо за ним.

– Спасибо тебе за эти факты, Стейс, но все это я мог прочитать на доске в участке. Я же спрашивал тебя о твоем шестом чувстве.

– Здесь что-то не так. Даже я ощутила страх, когда вошла на эту фабрику, а ведь мне бояться абсолютно нечего.

Сержант кивнул – ее ощущения полностью совпадали с его.

– На фабрике чувствуется какое-то напряжение. Оно может не иметь никакого отношения к нашему расследованию, но даю голову на отсечение – они что-то прячут.

– Я хочу сказать, что когда просто вхожу туда, все мое тело покрывается гусиной кожей, – заметила Стейс, наблюдая за тем, как минивэн съехал с главной дороги. – Почему, черт побери, еще никого не высадили?

– Понимаю, о чем ты, – согласился Доусон, слегка притормаживая и увеличивая расстояние между двумя машинами.

Минивэн повернул на узкую улицу с жилыми домами, плотно заставленную припаркованными автомашинами, и остановился в самой ее середине, заблокировав проезд. Со своего наблюдательного места Доусон видел, как работницы, все как одна, выгрузились из транспорта и молча прошли в дом, стоявший в ряду домов, как две капли воды похожих на него.

– Ты только посмотри на них. Они ведь даже не говорят друг с другом. Просто идут, как овцы, – заметил он, но внимание Стейси привлекло совсем другое.

Сержант проследил за ее взглядом. По крайней мере у трех женщин в руках были маленькие пакеты из фольги.

– Ты это видел?

– Ага, – согласился сержант и сразу же понял, что она имеет в виду. – Сармале в желудке жертвы. Это вполне могли быть остатки гребаного ланча.

– Черт, командир, а я уже думал, что вас придется разливать водой из брандспойта.

От простой мысли, что ей пришлось быть рядом с Темплтоном, у Ким по коже бежали мурашки.

– Хотя, если серьезно, мне было очень неприятно наблюдать, как ты с ним флиртуешь.

– Я не флиртовала, Брайант. – Ким невесело улыбнулась. – Это я пыталась соответствовать тем ожиданиям, которые он предъявляет к любой женщине, с которой встречается. А называется это «отвлечение внимания», без чего мы уже стояли бы в очереди на встречу с его адвокатом, чтобы ответить на его вопросы. Он такого невысокого мнения о женщинах, что посчитал, что может развести меня и заставить поверить во все то, что он мне скажет. И если б я не действовала по его сценарию, то после первого же упоминания о воскресном вечере мы оказались бы за дверью и я не узнала бы того, что узнала.

– А именно?

– Что он – не наш убийца.

– Почему ты так в этом уверена?

– Темплтон ловит кайф от своей власти над молоденькими девочками. Человек он многогранный, и лучше я не буду обсуждать все его грани в твоем присутствии, но одно точно – он предпочитает видеть свои жертвы живыми.

– И ты думаешь, он прислушается к твоему предупреждению? – спросил Брайант, помолчав минуту.

А вот это был уже совершенно другой вопрос. Если б у нее было хоть что-то, за что можно зацепиться, то она мгновенно это сделала бы – хотя бы для того, чтобы убрать его с улицы; но у нее не было ничего – ни жалоб, ни свидетельских показаний. А Ким подозревала, что адвокат Темплтона не уступает по качеству его одежде.

Воспоминание о той ленивой улыбке, которая появилась на его лице, когда он закрывал за ними дверь, все еще мучило Стоун. Она не считала, что дала ему повод улыбаться.

– Куда теперь, командир? – спросил Брайант.

Ким посмотрела на часы. Было почти шесть, а эксгумация назначена на одиннадцать вечера.

– Завези меня домой к моему мальчику, а потом встретимся в крематории.

Она решила не говорить, куда собирается в действительности.

– Я серьезно, Кев. Никаких пошлых шуточек и попыток сватовства. Она придет просто для того, чтобы дать нам совет, – в очередной раз повторила Стейси.

Доусон закатил глаза и сделал глоток тоника.

– Да расслабься ты, ради всего святого. Уже и пошутить нельзя.

– Нельзя, – категорически ответила констебль, глядя сквозь толпу на входную дверь. Через полчаса в баре должна была начаться викторина.

– Вот она, – сказала Стейси, увидев выкрашенные в белый цвет локоны сотрудницы иммиграционной службы над толпой любителей викторин.

– Чтоб я так жил, Стейс… – Доусон поперхнулся своим напитком. – И как ты умудрилась упустить такое?

Вуд и сама не могла понять этого, глядя на приближающуюся к ним длинноногую фигуру. Обтягивающие джинсы подчеркивали стройность женщины, а белоснежный свитер с V-образным вырезом контрастировал с ее кожей эбенового оттенка. Люди оглядывались на нее, когда она проходила мимо, и Стейси прекрасно знала, почему. Девон Рид всем своим видом источала сексуальность – и не пыталась скрывать этого.

– Кстати, по-моему, ты обещала пригласить меня не просто выпить, – сказала она, занимая третий стул.

Стейси слегка кашлянула и сразу же вспомнила, что значит быть в компании с Девон.

– Если она откажется, то я готов занять ее место, – подал голос Доусон, демонстрируя свою самую очаровательную улыбку.

В глазах женщины мелькнуло изумление.

– Советую вам сразу зарубить себе на носу, что ваши чары на меня не действуют, это понятно?

– Но попробовать-то все равно стоило? – парировал сержант.

– Ценю вашу попытку, – услышал он в ответ.

– Аминь, – вмешалась в разговор Стейси на тот случай, если они забыли о ее присутствии.

– Ты хорошо выглядишь, детка. – Девон повернулась и посмотрела ей прямо в глаза.

Констебль легко вспомнила, как этот мягкий, низкий голос заставлял вибрировать все ее внутренности. Она отвела взгляд.

– Итак, чем я могу вам помочь, друзья?

К счастью, Доусон взял беседу на себя и рассказал женщине о подброшенном ребенке и трупе возле канала. Это дало Стейси время, чтобы обрести равновесие. Она никак не могла заставить себя не смотреть на тонкие руки Девон, когда та сложила их под подбородком. На ее изящных кистях поблескивала лишь одна серебряная цепочка. Стейси постаралась избавиться от всех тех мыслей, которые отвлекали ее от происходившего.

Глубоко вздохнув, она присоединилась к беседе как раз в тот момент, когда Девон открыла рот:

– Вполне возможно, что ваш убитый – румын. Мы не так давно обнаружили сорок румын, которые жили в доме в Лае. Из них двадцать семь могут оказаться рабами, включая женщин и детей.

– Ничего себе, – заметил Доусон.

– Многие прибыли сюда нелегально, – Девон кивнула, – в конце восьмидесятых – начале девяностых. И мы сейчас говорим не только об отбросах, которые просто хотели убежать от режима.