Кажется, этот смотритель был любителем поговорить. Это Николаи было на руку. Он решил использовать слабость смотрителя и получить как можно больше информации.

– Вы живете здесь? – как бы невзначай спросил Николаи. – При башне?

– Боже мой! Конечно нет. Я просто слежу за башней, но, когда кончается мой рабочий день, ухожу домой. Здесь живет швейцар. Редкостный олух, доложу я вам. Ему на все наплевать. Видели бы вы его! Этому негодяю платят жалованье, а мы должны делать за него практически всю работу.

Хотя Броуэрс был всего лишь смотрителем башни и ничего собой не представлял, он, очевидно, считал себя гораздо умнее и значимее швейцара. Похоже, в этой системе швейцары находились на самой нижней ступени социальной лестницы.

– А у вас бывали случаи, когда вы случайно запирали кого-то в башне на ночь, не заметив, что не все посетители вышли?

– Нет, слава богу, такого не случалось, – с ужасом глядя на Николаи, проговорил смотритель.

– А кто-нибудь не пытался взломать замок и проникнуть сюда с какой-нибудь целью? – спросил Николаи.

– Проникнуть сюда? Нет, так поступить мог бы только сумасшедший. По ночам здесь очень холодно. Особенно зимой. Яйца можно отморозить. Уж простите меня за грубость, – сказал смотритель и рассмеялся собственной шутке.

– Да, могу представить, – тоже рассмеявшись, проговорил Николаи.

К пяти часам все спустились вниз. Только пожилой мужчина стоял на лестничной площадке между первым и вторым этажом и, задыхаясь, держался за перила.

– Кстати, вы, случайно, не знаете, нет ли поблизости продуктовых магазинов, в которых можно купить качественные деликатесные продукты? – спросил Николаи у смотрителя.

– Что? – с удивлением глядя на него, спросил смотритель. Он явно не понимал, что имеет в виду Николаи.

– Магазин, где продают деликатесы, – терпеливо повторил Николаи.

Броуэрс нахмурился и уставился на серое пасмурное небо, словно хотел получить ответ у облаков, проплывавших у него над головой.

– Я хотел бы купить икры, – объяснил Николаи.

– Икры, – повторил смотритель. – Вы говорите об этих черных рыбьих личинках? Их обычно кладут на тосты.

– Да, именно это я имею в виду. – Николаи всеми силами пытался сдержать подступающее раздражение – тугодумие смотрителя выводило его из себя.

– Может быть, икру продают в «Делхэйзе». Это недалеко отсюда, – наконец нашелся Броуэрс. Он решил, что должен объяснить все Николаи как можно подробнее. – Еще икру продают в «Карефоур». Это за углом.

Николаи решил больше не мучить смотрителя расспросами. Поблагодарив его, он пересек площадь и пошел по направлению к Оуд-Бург-стрит.

Броуэрс помахал ему на прощание рукой, а Николаи приветливо кивнул ему в ответ.

Николаи пришло в голову, что он зря спросил смотрителя башни, где можно купить икру. Вдруг смотритель запомнит этот разговор? Из-за этого у Николаи могут возникнуть серьезные проблемы. Заказчик настоятельно просил Николаи привлекать к себе как можно меньше внимания. «Но что тут такого, – подумал Николаи. – Я просто узнал, где можно купить икры». Похоже, этого смотрителя интересуют только его инфракрасные детекторы. Вряд ли он в состоянии запомнить что-то важное. И вряд ли этот простодушный человек свяжет туриста, который спрашивал о магазинах, продающих деликатесы, со взрывом башни. «Пошел этот заказчик в задницу», – решил Николаи и улыбнулся. Настроение его улучшилось.

По какой-то непонятной причине Николаи пошел не направо, как советовал ему смотритель, а налево. Возможно, его привела в эту часть улицы интуиция. А возможно, он просто невнимательно слушал объяснения смотрителя. Как бы там ни было, он наткнулся на «Дедлюке-Пурвейорс» – самый дорогой продуктовый магазин в городе.

– Простите, сэр, но у нас нет белуги, – с подозрением посмотрев на Николаи, сказала продавщица.

Понять ее было можно. Николаи был одет в потрепанные джинсы и видавший виды шерстяной свитер. И потому человек, одетый столь скромно и при этом спрашивающий о таких дорогих продуктах, как икра или белуга, не мог не вызвать подозрения.

– Значит, и королевской черной икры у вас нет? – с надменным видом спросил Николаи, вынул из кармана десятитысячную купюру и демонстративно потряс ею перед носом продавщицы.

Она смущенно улыбнулась ему, видимо, ей стало стыдно за свою недоверчивость.

Николаи принялся довольно бесцеремонно разглядывать девушку. Она была очень красива. Даже очки в металлической оправе и волосы, собранные на затылке в тугой узел, совсем ее не портили.

Когда она повернулась к нему спиной, чтобы открыть холодильник, Николаи с восхищением смотрел на ее круглый и очень симпатичный задик.

– Вам одну унцию или две? – спросила продавщица, доставая из холодильника две круглые плоские банки.

– Дайте мне, пожалуйста, четыре унции. Я очень проголодался, – объяснил Николаи.

Продавщица повернулась к нему. Ее карие глаза блеснули. Она улыбнулась. В ее улыбке читалась смесь недоверия и восхищения.

– А упаковывать не нужно, – сказал Николаи, когда она потянулась к пластиковому контейнеру.

– Если вы дадите мне одноразовую пластмассовую ложечку, я буду вам очень благодарен, – улыбнулся Николаи.

Весь облик Николаи произвел на симпатичную продавщицу такое впечатление, что она бросилась в подсобку, оставив на прилавке баночки с икрой. Николаи с восхищением посмотрел на ее стройные ножки. Продавщица была обута в туфли на высоких каблуках, но ее ноги не были отекшими.

Когда продавщица принесла пластмассовую ложечку, Николаи положил на прилавок десятитысячную купюру.

– Сдайте мне пять тысяч, а остальное оставьте себе, – щедро предложил Николаи. – Вы ведь принесли мне ложечку. Я должен за нее заплатить.

Николаи положил в карман пять тысячефранковых купюр с тем же видом, с каким обычные покупатели кладут в карманы мелочь. Он направился к двери и спиной чувствовал изумленный взгляд продавщицы.

В этот поздний час Вул-стрит была пустынна. Как только двери музеев закрывались, Брюгге вымирал и становился похожим на город-призрак. Изредка по Вул-стрит проезжали машины. Тусклый свет их фар делал город еще более призрачным и нереальным. Николаи направлялся к Рыночной площади. Ему было холодно, и он хотел посидеть в каком-нибудь кафе, чтобы хоть немного согреться. Наконец он нашел то, что искал. Николаи сел за столик на террасе кафе «Виэр Винден». Терраса кафе хорошо отапливалась, и потому на ней было тепло и уютно. Он сидел там до тех пор, пока не стемнело окончательно. Как только наступили сумерки, Белфор осветили тысячи крохотных лампочек. Пора было уходить, Николаи расплатился и дал официанту на чай. Наверное, еще ни разу в жизни этот официант не получал таких щедрых чаевых.

– Удачного вечера, сэр, – подобострастным тоном пожелал ему официант.