– Я не взял плавки, – сказал он.

– Зачем я должна это знать? – спросила она.

– Мы на службе или где?

– На службе?

– Не знаю, как у тебя, а у меня следственный эксперимент. Именно этой дорогой мы с Евой шли на ночной пляж.

– И ты был без плавок?

– Это вопрос для протокола или нездоровое любопытство?

– А у тебя какое было любопытство, когда ты шел купаться?

– Любопытство было у нее. Она видела во мне миллионера. Деревня в ее голове рвалась в большой мир. Я должен был стать ее путевкой в красивую жизнь. Но не судьба.

– Может, она действительно нашла другого миллионера.

– Адама.

– Почему Адама?

– Ну, она же Ева.

Они сошли с набережной на пляж, под ногами захрустела мелкая и вязкая галька. Шаг потяжелел. Фонари горели только на набережной, чем ближе к воде, тем темнее. А людей почти нет.

– Значит, Адам у тебя в переносном смысле?

– Не знаю… Валентин сказал, что его зовут Адам.

– Кого его? – Татьяна остановилась, достала из пляжной сумки покрывало.

– Я спросил, кто у Красухиной любовник, он сказал, что его зовут Адам… Не хотел говорить. Сказал, что мы поссоримся, если я буду спрашивать. А потом выставил за дверь. Сначала выставил, а потом сказал, что его зовут Адам.

– Любовника Красухиной зовут Адам, – уточнила Татьяна.

Она сняла платье, но в море идти не спешила. Взяла полотенце, набросила его на плечи.

– Да, ее любовника…

– Полина говорила мне про Адама.

Татьяна вдруг сбросила полотенце, рванула к морю и, громко фыркнув, с разгона плюхнулась в воду. Олег нырнул за ней прямо в шортах. Холодная вода сначала сжала тело, но тут же отпустила. Кровь разогналась по жилам, пытаясь его согреть.

Татьяна сразу, не поворачиваясь, поплыла. Он нагнал ее, пристроился рядом – плечом к плечу.

– И что она говорила про Адама?

– То, что Ева сбежала от мужа. И от тебя. У Адама все, а у тебя ничего.

– У Адама?

– Да, но разговор шел о Диме. Она его Адамом назвала.

– Оговорилась?

– Похоже на то… Потом поправилась, сказала, что если Ева, то должен быть и Адам. Но разговор про Диму шел…

– Нарочно оговорилась или как?

– Мне кажется, что нет.

– Кажется?

– Мы тогда хорошо выпили…

Олег остановился сам, притормозил Татьяну, взяв ее за руку. Развернул к себе лицом.

– Подполковник юстиции должен оставаться трезвым в любой стадии опьянения, – с мягкой, заигрывающей иронией сказал он.

– Опьянение бывает разное.

– Например?

– Отстань! – Татьяна несильно оттолкнулась от него.

И поплыла дальше.

– Нам нельзя заплывать за буйки, – сказал он, догоняя ее.

– Почему?

– Я про те буйки, которые установили для нас. Иначе утопят.

– Кто? Дима?

– Не знаю… Я знаю только то, что, возможно, это наша последняя ночь в жизни.

Татьяна резко остановилась, повернулась к нему. Олег мог бы укротить движение, но он нарочно столкнулся с ней. Еще и обнял.

– А вдруг ты прав? – В ее глазах не было страха.

Для них это была игра, которую она приняла. Если это последняя ночь в их жизни, то провести ее они должны вместе.

– Я немного выпил, – сказал он. – Но я пьян не от этого…

Татьяна сама должна была понять, от кого он пьян. И от кого теряет голову. Он знал, как подать ей сигнал. И сделал это, накрыв поцелуем ее губы. Она закрыла глаза, обвила руками его шею, затихла, и они вместе пошли на дно. И никто из них даже не шелохнулся до тех пор, пока их не вытолкнуло обратно…

Солнце палило нещадно, от него не спасала даже яблоня, в тень которой прокралась Ева. Но Полина и не собиралась спасаться от жары. Она лежала на траве, подставляя обнаженное тело солнечным лучам. Все бы ничего, но рядом с ней, такой же голый возлежал Адам.

Он куда-то пропал после обеда. Сказал, чтобы Ева ждала его в прохладной спальне, а сам ушел. Более того, он взял с нее обещание не выходить из спальни. Это и показалось ей странным. Именно поэтому Ева пошла его искать. Она увидела его на острове, в компании с Полиной. Они лежали и о чем-то устало говорили. Они не заметили ее, и Ева решила подкрасться ближе. Для этого ей пришлось раздеться и вплавь пересечь озеро. Прохладная вода освежила тело, но не остудила мысли.

Она поняла, чем занимался Адам с Полиной. Они отдыхали после встряски, когда она их увидела. Сейчас Адам лежал на боку и смотрел на Полину сверху вниз, накручивая на палец ее волосы. А она красивая. И тело у нее роскошное. Ева смотрела на нее с завистью, а на него – со злостью и обидой.

– Ты просто резко повзрослел, – сказала Полина. – Тебе надоела эта дурацкая игра, которую ты себе придумал. А тут Ева… Со своим именем… Ты, наверное, подумал, что это судьба?

– Она не съела яблоко.

– И что?

– Да, это судьба…

– Тогда почему ты сейчас со мной? Потому что я лучше… И я чувствую тебя. Поэтому я и приехала. И сняла с тебя чары…

– Ты сняла с себя одежду, – усмехнулся он.

– И этого хватило… Ты всегда говорил, что я лучшая. А говорил, потому что ты всегда это знал. Зачем же ты себя обманываешь?

– Обманываю?

– Да, ты хочешь доказать себе, что любишь Еву.

– Но я действительно влюбился.

– Это влюбленность, это пройдет. Или уже?

– Не знаю…

– Ты посмотри на меня… – Полина взяла его руку, провела ею вверх по бедру с внешней стороны на внутреннюю. – Я и в пятьдесят буду такой же, а Еву разнесет, как ту корову…

– Может быть.

– Она склонна к полноте. А ты эстет. Тебе нужна я.

– Возможно.

– Я понимаю, у тебя есть повод злиться на меня. И я не отрицаю свою вину. Но ты и сам виноват. Тебе давно уже пора было повзрослеть. И оставить свои глупости.

– Это не глупости. Это моя жизнь.

– Твоя жизнь – это я. И хорошо, что ты это понял.

– А я понял?

– Ты здесь, со мной, и этим все сказано.

– Здесь. С тобой.

– И тебе со мной хорошо.

– Да, пожалуй.

– И тебе всегда будет со мной хорошо. А все другие быстро надоедают.