– Пальчики с бахил совпадают с теми, что мы нашли в квартире Воронцовой, – сказал эксперт, сочно хрустя яблочком.

…Расписать хронологию событий они могли и без Дины, основываясь на показаниях маникюрши. В 10.30 Дина Воронцова зашла в салон. В это время Алена осталась в квартире одна, пошебуршила в холодильнике, выпила пару глотков вина и направилась в душ. Сколько она могла там находиться? Если учитывать, что она не только сполоснулась и вымыла голову, но еще и обработала руки и ноги увлажняющим кремом, то минут пятнадцать. Убийца мог приникнуть в квартиру сразу после ухода Дины, если он за ней следил. В 10.45 Алена вышла из душа и поняла, что в квартире находится кто-то посторонний. Сколько времени должно было уйти на то, чтобы она успела заподозрить его в чем-то, он, в свою очередь, испугаться и напасть? Между Аленой и непрошеным гостем должна была разыграться сцена, не схватил же он тяжелую статуэтку просто так. Сергей Алексеевич долго ломал голову и пришел к выводу, что уж меньше пяти минут она занять никак не могла. Еще несколько минут понадобилось убийце на то, чтобы стереть с орудия преступления свои следы и протереть ручку двери. Чем он это сделал? Да хоть снял с себя майку и протер. Но почему он не стер следы с компьютера и столика, к которому тоже прикоснулся? Забыл? Вполне возможно. Но еще больше похоже на то, что за приоткрытой дверью послышался собачий лай, и преступник решил покинуть квартиру до того, как у двери появится человек с собакой. Ведь человек будет спускаться по лестнице, и это тоже займет какое-то время, а вдруг за это время вернется хозяйка? Зураб Игнатов показал, что вошел в подъезд без десяти одиннадцать, и в это время маленькая собачка уже ворвалась в квартиру и обнаружила труп. Как, спрашивается, убийца мог выскользнуть из квартиры и потом из подъезда, никем не замеченным? Он должен был столкнуться с Зурабом или…

Квартира Дины Воронцовой на втором этаже. Если преступник в панике стал искать пути отхода, он мог выбрать только два направления. Первый – кинуться вверх, на верхние этажи. Но по лестнице с верхнего этажа спускалась дама с собачкой, а бросаться к лифту и ждать, когда он придет, было самоубийственно. Преступник мог либо броситься вниз по лестнице, либо затаиться в кармашке второго этажа – на месте у окна, которое не видно ни поднимающимся по лестнице, ни спускающимся вниз. Если бы он выбрал первый путь, он попался бы на глаза Зурабу, значит, несколько решающих мгновений убийца отсиживался в закутке и выбежал оттуда только тогда, когда и женщина с собакой, и Зураб уже были в квартире.

Эксперты-криминалисты тщательно осмотрели закуток. Преступник находился в нем считаные секунды, от силы минуту, и за это крошечное время следов не оставил. Однако на полу все же был обнаружен смазанный кровавый штрих. Это была кровь Алены Наливайченко, которая попала на подошву преступника самым простым способом – неосторожно он наступил на лужицу брызнувшей крови, и крошечная частица осталась на полу в подъездном закутке. Картина произошедшего в квартире Дины теперь стала понятной, и Сергей Алексеевич стал выписывать ордер на обыск. Версия Зураба Игнатова о том, что Алена Наливайченко убита из-за похищенных денег, окончательно развалилась. Алена была убита случайно, потому что подвернулась под руку в неподходящий момент.

Сергей Алексеевич немного помедлил с задержанием Натальи Михайловой, бывшей Набибуллиной, с тем, чтобы Костя Дьяков доделал работу: запросил сотовую компанию о перемещениях ее аппарата в момент покушения на Валерия Завьялова. Шансов было немного, потому что сейчас мало кто не знает, что перемещение телефонного аппарата можно запеленговать с достаточно большой точностью. Но Наташа Михайлова, видимо, было уверена, что не окажется в числе подозреваемых, во всяком случае, она не только взяла с собой телефон, но и воспользовалась им: через остановку от «Динамо» было небольшое кафе, откуда она вызвала такси домой. Обвинение против Михайловой все равно строить было не на чем. Если девушка обзаведется хорошим адвокатом, он потребует доказательств, что Наталья была последней владелицей оружия. Мало ли кому мог отдать его покойный Уваров? Да и перемещения телефонного аппарата можно было рассматривать лишь как косвенную улику: ну захотела Наташа вернуться в «Динамо» на банкет, а потом взяла и передумала, настроение испортилось, голова заболела. Сергею Алексеевичу весьма важным представлялся вопрос: знал ли о готовящемся покушении сын Завьялова, Сергей? Другими словами, был ли он соучастником Михайловой или нет? Поэтому, тщательно продумав «операцию», как он мысленно назвал то, что собирался проделать, согласовав ее с руководством, Поповкин вызвал членов следственно-оперативной бригады и распределил между ними обязанности следующим образом. Следователь, криминалист, эксперт и двое оперативников едут с ордером обыскивать дом Завьялова. Ищут сумку фирмы «Майкл Корс» с оторванным ремешком, на котором помещается фирменный лейбл, и туфли с тупым носком, на которых могли остаться частицы крови Алены Наливайченко. С момента приезда они блокируют подозреваемого таким образом, чтобы он не мог воспользоваться услугами телефонной связи. В это же время двое оперативников едут за мадемуазель Наташей и доставляют ее в управление для дачи показаний. Сергей Алексеевич не спеша допросит ее, ожидая результатов обыска, после которого мальчика Сережу тоже должны доставить к нему. И вот тут Сергей Алексеевич решил устроить парочке незапланированное свидание, на которое возлагал большие надежды. Оба молодых человека будут взбудоражены и, как он надеялся, не смогут стопроцентно контролировать свои эмоции и выдавать нужные ответы. Он надеялся застать их врасплох.

Сумку, от которой оторвался кожаный ремешок, нашли на двадцатой минуте обыска, об этом Сергею Алексеевичу сразу же сообщили. С обувью возились дольше, потому что Сережа бесновался, огрызался, требовал адвоката, грозил отцом, отказывался говорить, какие туфли кому принадлежат. Даже при том, что размер обуви у отца и сына был примерно одинаковый, отличить молодежную обувь от солидной обуви взрослого человека было нетрудно. Хотя и у Завьялова имелись кроссовки, мокасины и даже сандалии на всякие случаи жизни. Модные полутуфли-полукроссовки с тупыми носами нашлись не в прихожей, где была вся обувь, а в Сережиной комнате, вернее, на балконе. Может быть, он думал их вымыть, да так и не собрался, а может, просто где разулся, там и бросил. Наверняка после возвращения домой в то утро он их осмотрел и ничего подозрительного не заметил. Да и другой кто-то не заметил бы. Кровавый мазок проступил только после обработки носка специальным раствором.

– Надо было выбросить обувку, – поддел его Саша Панин, – да жалко стало, наверное. «Балдинини», – прочитал он вдавленные в мягкую кожу буквы. Ну конечно, модные тапочки, фирменные, жалко.

Сережа метнул на опера огненный взгляд, но поджал губы, сказал только:

– Когда я смогу вызвать своего адвоката?

– Успеешь, не волнуйся, никто тебя без адвоката не оставит.

Наташа Михайлова тоже первым делом затребовала адвоката.

– Адвоката? – переспросил Сергей Алексеевич. – Ну что ж, говорите имя, фамилию, телефон, мы пригласим.

Наташа замялась. Никакого адвоката у нее не было и быть не могло. Ей нужно было немедленно посоветоваться… Но с кем? С Сережей? Это исключено. С матерью тем более, от нее никакого толку нет и в менее значительных делах. От напряжения у нее выступил пот над верхней губой и на лбу.