Кристина поблагодарила его за заботу и предусмотрительность и едва не сказала, что он напрасно беспокоится, однако начала с другого:

— Вторая охранная грамота от вас, сеньор Веларде. Его величество рассказал мне, кому я на самом деле обязана свободой своих людей, а я так и не выразила вам свою признательность.

Он поморщился, прерывая ее.

— Пустое, сеньора Веларде: я видел, что Рейнардо размяк после неприятной правды, и решил воспользоваться моментом. Надеюсь, вы не станете считать себя обязанной мне за эту незначительную услугу. Вы едва не потеряли жизнь, отстаивая то, что и так принадлежит вам по праву. А я взамен получил отличных добровольных помощников.

Кристина улыбнулась, принимая его решение. Подняла голову, глядя в ясное звездное небо. Миллиардов звезд в темном небосводе всегда было убивающе много для нее одной. Для двоих они казались уютным куполом, из-под которого не хотелось выбираться.

— «Сеньора Веларде» так странно звучит, — призналась Кристина. — Боюсь, я не сумею привыкнуть к этому имени за отведенный на то срок.

Слова о недолговечности их брака на крыльце церкви показались кощунством, и Кристина невольно сжалась, словно ее могла постигнуть немедленная кара за богохульство, и только слова герцога избавили от этого ощущения.

— Звать вас сеньоритой Даэрон в свете последних событий было бы весьма опрометчиво и необъяснимо со стороны, — резонно заметил он. — Я бы с удовольствием называл вас по имени, если вы мне это позволите. Либо можете выбрать любой приемлемый для вас вариант.

Он повел плечами, оставляя решение за ней, а Кристина почему-то подумала, что никто еще не спрашивал у нее разрешения на подобную безделицу. Просто поступал так, как ему удобно. Сантьяго Веларде поставил на первое место удобство Кристины, и это снова взволновало.

— У меня нет причин открещиваться от собственного имени, — борясь со смущением, ответила она. — Но тогда, вероятно, и я должна называть вас по имени, сеньор Веларде? Раз уж мы разыгрываем сумасбродных влюбленных, сбежавших из королевского дворца и обвенчавшихся без единственной родственной души в церкви?

Герцог усмехнулся и следом поклонился.

— Рад, что последние происшествия не лишили вас желания дерзить, Кристина, — сказал он. — Мне будет приятно слышать из ваших уст собственное имя, так что вы можете смело использовать его при любом удобном случае.

Она кивнула, потупившись, однако ответить не успела: из часовни вышел сеньор Алькон — снова в маске и с хитрой улыбкой на лице.

— Принимайте поздравления, сеньоры: если не с новой жизнью, то с удачно провернутой авантюрой, — одобрительно заявил он. — Падре остался молиться за ваше счастье, а меня просил передать, что судьбоносные решения не стоит принимать опрометью и что они требуют долгого обдумывания и взвешивания.

Герцог усмехнулся — так по-мальчишески задорно, что Кристина даже оторопела.

— Добрый падре Овидио, — проговорил он, — пожалел при невесте мое самолюбие. В другой раз я так легко не отделался бы.

— Вне всяких сомнений! — подтвердил сеньор Алькон и обратился к Кристине. — Вы не удивляйтесь, сеньора, если увидите, что у вашего новоявленного мужа одно ухо больше другого: это его падре в свое время вразумлял. Покойный-то сеньор Веларде уж больно много единственному сыну свободы давал, так падре и уравновешивал.

Кристина бросила на герцога быстрый взгляд. Ее совсем не удивило известие о том, что в детстве он был сорванцом: чувствовалась в нем эта внутренняя безбашенность, несмотря на нынешний образ. Обстоятельства заставили его измениться, но, кажется, все-таки не вытравили окончательно любовь к проказам. И Кристине это нравилось.

Как будто и не она каких-то пять часов назад считала герцога Веларде исчадием ада и ничего так не желала, как оказаться от него на другой стороне мира.

— Спасибо, что предупредили, — сказала Кристина просто потому, что должна была что-то ответить, а сама задумалась над тем, что сеньор Алькон и сеньор Веларде были не просто друзьями, а друзьями детства, иначе откуда бы первый знал о втором подобные вещи? — Полагаю, что вы свои уши не случайно прячете под маской: судя по избранному вами нынче пути лет десять назад вам доставалось от падре Овидио куда больше, чем сеньору Веларде.

Привычное имя сорвалось само: не дозрела еще Кристина до того, чтобы называть герцога Сантьяго. Впрочем, перед сеньором Альконом им и не стоило играть чужие роли.

Тот же, расхохотавшись в голос, дружески стукнул герцога по спине.

— Подобрал ты себе супругу под стать! — заявил он. — Не соскучитесь друг с другом. А я, как бы ни хотел остаться на торжественный завтрак в Нидо-эн-Рока, вынужден откланяться и вернуться на службу. А то, неровен час, Керриллар расчухается и начнет бузить. А ты не торопись! — остановил он порывающегося что-то сказать Сантьяго. — Дай сеньоре Веларде немного прийти в себя после всех нынешних событий. А я прикрою. Не впервой!

С этими словами он направился к лошади и ловко взобрался в седло. Раскланялся с Кристиной и, прежде чем тронуться в путь, кивнул на ее левую руку.

— Берегите это кольцо, сеньора, — посоветовал он. — Это соларовский перстень, он перед вами любые двери откроет. А я не могу избавиться от предчувствия, что вскоре вам это пригодится.

Не давая никому ответить, он стегнул лошадь и в пару секунд исчез в темноте. Кристина, осознав его слова, напряженно вздохнула.

— Это… кольцо вашей матери, сеньор? — глухо спросила она, понимая, что не имеет на подобную вещь никакого права. И дело было не в ее ценности и даже не в ее принадлежности королевской семье, а в памяти и том значении, что Сантьяго Веларде должен был придавать материнскому подарку. — Простите, я обязана была догадаться…

Она попыталась было вернуть ему перстень, однако он только сжал ее руку и качнул головой.

— Это обручальное кольцо нашей семьи, — объяснил он. — Никакое другое кольцо моя жена носить не может.

— Но ведь я… ненастоящая ваша жена, — пробормотала она, но Сантьяго снова покачал головой.

— Перед богом и людьми вы моя жена, Кристина, и я никому не позволю бросить на вас косой взгляд! — с пронзительной торжественностью пообещал он. — Я знаю, что кольцо будет у вас в целости и сохранности — быть может, даже в большей, чем у меня, — и прошу вас носить его без всякого смятения. Если бы я не хотел вам его дать, я бы этого не сделал!

Кристина заглянула ему в лицо и обнаружила в нем странную решимость. Как сказал сеньор Алькон: откроет любые двери? Может, и в этом поступке герцога был двойной смысл? Впрочем, потребности спорить на эту тему и дальше Кристина не испытывала. Куда больше ее занимали новые открыгия. Герцог был полон сюрпризов, и — впервые в жизни — они Кристину не пугали.

— Почти полчетвертого утра, — взглянул на часы Сантьяго и коротко усмехнулся. — Меня сегодня не ждали, так что вряд ли нам с вами стоит рассчитывать на поздний ужин. Однако это меньшая из забот. Надеюсь, вы правильно поймете меня, Кристина, и найдете в себе силы доверять мне и дальше. Я дал слово, что никогда не пойду против вашей воли, и сдержу его, но остатки этой ночи нам придется провести с вами в одной комнате. Будет слишком странно, если я брошу молодую жену в первую брачную ночь одну, а ни мне, ни вам не нужны сейчас лишние подозрения. Я не знаю, насколько далеко способен зайти Керриллар в своей жажде избавиться от конкурента, и предпочитаю обгонягь его хотя бы на полшага.