Теперь многое становилось ясным, но кое-что еще требовалось уточнить.

Леня вернул газеты и отправился на площадь Ломоносова, в городской комитет охраны памятников.

Здесь царило лихорадочное возбуждение. Из кабинета в кабинет перебегали озабоченные мужчины со свернутыми в рулон чертежами и огромными папками.

Когда Маркиз попытался остановить одного из них и задать вопрос, тот выпучил глаза, как будто увидел привидение, выронил свой рулон, подобрал его и торопливо скрылся за ближайшей дверью.

Леня попытался остановить еще одного, но тот замахал на него руками, показал на что-то за Лениной спиной, а когда Леня снова повернулся к нему, того уже и след простыл.

Одна из дверей с грохотом распахнулась, из нее выкатился очередной страдалец, вооруженный чертежом.

Обернувшись и потрясая рулоном, как копьем, он воскликнул голосом провинциального театрального трагика:

– Чума на оба ваших кабинета!

– Ишь, как разбирает человека! – проговорил Маркиз, покачав головой. Он понимал, что в такой момент бесполезно приставать со своими расспросами.

Наконец, блуждая по бесконечным коридорам, Леня наткнулся на дверь с надписью «архив». Он толкнул эту дверь, вошел внутрь и оказался в огромном помещении, заставленном стеллажами с пыльными папками. Возле одного из этих стеллажей стояла худощавая женщина средних лет, бесцветная и засушенная, как листок в гербарии.

– Вам этажом выше, – проговорила она, бросив на Леню неприветливый взгляд.

– Почему вы думаете, что мне туда? Может быть, я пришел именно к вам?!

– Ко мне? – женщина удивленно взглянула на него поверх очков. – А вы разве не по поводу точечной застройки?

– Нет, я пишу книгу по истории одного из городских районов, – выдал Леня домашнюю заготовку.

– Да что вы? – архивная дама оживилась. – А какого именно района?

– Коломны.

– Как интересно! Я родилась в Коломне и прожила там большую часть своей жизни…

– Так, может быть, вы сможете мне помочь? Я хотел бы найти планы и изображения Николаевского рынка…

– С удовольствием! – женщина скрылась между стеллажами и через несколько минут вернулась, нагруженная огромной коленкоровой папкой с завязками.

Она бросила папку на стол, от чего над ней поднялось облако пыли. Маркиз чихнул, извинился и придвинулся ближе. Женщина развязала завязки, раскрыла папку и начала знакомить Маркиза с ее содержимым.

– Николаевский рынок был построен в начале девятнадцатого века на месте сгоревшего дома купца первой гильдии Окорокова, – сообщила она, показав Лене гравюру, изображающую большое одноэтажное здание с аркадами по бокам. – Вот так он выглядел вскоре после постройки. А вот так – в начале двадцатого века…

Она показала Маркизу несколько выцветших черно-белых фотографий того же здания. На последней фотографии здание рынка было частично разрушено.

– Этот снимок сделан в шестьдесят втором году двадцатого века, когда было принято решение о сносе рынка и о строительстве на его месте нового жилого здания. Рынок был снесен, однако новая стройка заморожена, и почти двадцать лет на этом месте был пустырь.

– А потом? – спросил Леня, хотя он уже знал ответ на этот вопрос.

– А потом, в конце семидесятых годов, на этом месте был построен памятник строителям БАМа… – И женщина положила перед Леней фотографию громоздкой каменной пирамиды, увенчанной огромным скульптурным изображением паровоза.

– Этот памятник не отличается художественными достоинствами, – говорила архивистка, тасуя снимки, как колоду карт. – Он плохо вписывается в свое историческое окружение. Поэтому наши специалисты не возражали против его сноса…

– Против сноса? – переспросил Маркиз.

– Ну да, – женщина удивленно взглянула на него поверх очков. – Вы же знаете, что его через неделю сносят?

– Ах, ну да, конечно! – поддакнул ей Маркиз, крайне заинтересованный этой информацией.

– Правда, то здание, которое собираются выстроить на этом месте, будет еще хуже. Своими размерами оно будет подавлять старинные здания района, изменит все архитектурные пропорции… Но кто же прислушивается к мнению архитекторов? Всех интересуют только экономические показатели! Деньги, деньги и еще раз деньги!

– Очень интересно… – проговорил Маркиз, разглядывая чертежи и снимки, разложенные на столе. – А вот это что такое?

– Это вертикальный разрез Николаевского рынка.

– То есть… Вы хотите сказать, что у рынка, кроме верхнего этажа, был еще и подземный?

– А как же! Практически у всех торговых зданий существовали обширные подвалы. Николаевский рынок не был исключением. В этих подвалах владельцы рынка хранили запас товаров, здесь же были винные погреба…

– Вот как! А когда рынок был снесен… Вы говорили, что это произошло в одна тысяча шестьдесят втором году… Что сделали с этими подвалами? Они были засыпаны?

– Частично, конечно, засыпаны. Но поскольку на этом месте планировалось новое строительство, окончательное решение вопроса было отложено до сооружения фундамента. А так как строительство так и не было начато…

– То подвалы рынка были доступны?

– Ну, в какой-то степени… Их использовали как убежища антисоциальные элементы… Ну, всякие воры, бродяги… слово «бомжи» тогда еще не вошло в обиход, но само-то явление уже имело место. Эти подвалы превратились в рассадник преступности. Кроме того, просто дети и подростки прятались там. Поэтому и стоял вопрос о том, что делать с этими подвалами, и когда на этом месте возвели памятник строителям магистрали, то это сделали отчасти и для того, чтобы постамент памятника закрыл вход в эти подвалы.

– Очень интересно! – Леня достал свой мобильный телефон и незаметно переснял чертеж подвала.

– А теперь, когда памятник снесут, – продолжил он, – подвалы рынка снова станут доступными?

– Ну, это же очень ненадолго! Почти сразу после сноса памятника на этом месте начнутся фундаментные работы, и подвалы навсегда зальют бетоном…

– Очень интересно! – повторил Леня, поднимаясь из-за стола. – Вы мне очень помогли!

– Куда же вы спешите? – дама явно расстроилась. – Может быть, выпьете со мной чаю? Поговорим о Коломне…

Чувствовалось, что она соскучилась по живому человеческому общению, и Леня наверняка произвел на нее впечатление.

– Извините, – проговорил он, – к сожалению, мне нужно спешить. Вы же напомнили мне, что памятник скоро снесут, а мне нужно запечатлеть его для своей книги…

– Надеюсь, когда вы закончите и издадите книгу, вы подарите мне один экземпляр?

– Непременно! – заверил Маркиз архивистку. – И, разумеется, с дарственной надписью. Но работы, конечно, предстоит еще очень много, я к ней, собственно, еще только приступил. Так что это будет не очень скоро…