Судьба давала ему шанс для реванша. Артем единственный знал всю правду, как он тогда думал. От начала и до конца. В то время как взрослые полагали, что Артем ничего не знает. И он принялся демонстративно добиваться Наденьки.

О, как он потешался, глядя на всю эту суету! Они, ха-ха, опасаются инцеста! А правду сказать не могут! Вот умора! Особенно мужчины его забавляли, Катыков с Мануковым. «Папа» и папа. Надя же казалась Артему пресной. Ему нравились женщины, похожие на мать, яркие, раскованные. Невинность он потерял на первом курсе. Придя как-то к приятелю в общежитие, столкнулся нос к носу со старшекурсницей, дочкой разбогатевшего фермера, разбитной девицей, прожигающей папины деньги в столице под предлогом, что она здесь «набирается знаний».

– Ой, какой хорошенький! – воскликнула девица, увидев Артема, и охотно своими знаниями с ним поделилась.

Это было третье крушение мечты, теперь уже мечты о Женщине. Сначала рухнул миф об Идеальной семье, потом миф о Справедливости, за труды праведные, за честность, мол, следует вознаграждение, а теперь вот это. Рухнул миф о Любви. Девица оказалась разведенкой и все время жаловалась Артему на бывшего мужа. Козел, ревнивец, жадина, выгнал ее в общагу, а папе признаваться не хочется. Она явно набивалась в невесты, и Артем поспешил с ней расстаться, подумав: «Это не он козел, а ты шлюха. Я бы на его месте еще и глаз тебе подбил».

Потом были другие студентки и даже одна преподавательница, которая с какой-то странной улыбкой принимала у Артема задание. Поскольку опыт у парня уже имелся, он понял значение этой улыбки и к зачету подстраховался. Сказал, что понимает всю необходимость дополнительных занятий. И не в аудитории, а в домашней обстановке. И тут же получил приглашение в гости. Теперь он делился знаниями с одинокой женщиной, не так уж часто встречающей такое понимание со стороны студентов.

– Ты, часом, не альфонс? – потягиваясь, словно сытая кошка, спросила довольная преподавательница. – Не телом на жизнь зарабатываешь?

– Да с чего ты взяла?! – вспыхнул он. – У моего отца много денег.

– Так. Вдруг в голову пришло. Молоденький, и уже такой опытный. Никогда бы не подумала!

Он быстро всему учился, а эта наука так и вообще не хитрая. Женщины – примитивные существа низшего порядка. Добиться от них всего, чего хочешь, чрезвычайно просто. Надо только иметь подход.

Неудивительно, что Наденька не устояла. Для Артема она оказалась легкой добычей. Он с упоением играл в Ромео и Джульетту, наслаждаясь страданиями родителей, и своих, и ее. Окружающие, само собой, сочувствовали ему. Он был жертвой. Несчастным влюбленным. Как же все это забавно!

Артем взял у Сережи Леонидова ключ от номера и позаботился, чтобы об этом узнали и Мануковы, и Катыковы. Что он был с Наденькой наедине, а дверь была заперта изнутри. Ха-ха! Как же они взбесились! Мама даже простонала, что у нее случится инфаркт!

«Все это игра. Маменька не промах, на больное давит. Как же! Поверил я ей! Инфаркт! Она здоровая, как лошадь, – подумал Артем. – Даром что без конца беременна». Он был уверен, что аборт его мать делала не один раз.

Да, это было забавно.

Но в какой-то момент забавным быть перестало. Они с Наденькой сидели на веранде, любовались на закат, Артем пил вино, она – безалкогольный коктейль.

«Если ее накрасить и приодеть, она будет очень даже ничего, – подумал Артем, разглядывая ее милое личико. – У нее интересная внешность: волосы светлые, а глаза карие. Глубокие, словно бархатная южная ночь. Карие…»

Он вздрогнул. А ведь у обоих Мануковых глаза-то голубые! И как бы невзначай спросил:

– Слушай, какая у тебя группа крови?

– Зачем тебе? – улыбнулась девушка.

– Вдруг ты попадешь в аварию? А я тебя спасу, перелив всю свою кровь до капли.

– А какая у тебя группа?

– Третья.

– Тогда ты спасешь моего папу, у него тоже третья. А меня вряд ли. Это я тебя спасу, потому что у меня первая – я универсальный донор, – с гордостью сказала Наденька. – А вот у моей мамы чрезвычайно редкая, четвертая.

Эти схемы Артем знал наизусть. Он чуть не рассмеялся. Главный дурак-то здесь, оказывается, он! Хотя нет. Мануков. Это ему наставили рога. Странно, он ведь биолог по образованию. Почему ни разу не задумался о том, что дочь на него мало того что не похожа, еще и имеет первую группу крови? У него-то третья, а у жены четвертая. Ребенок наследует группу крови одного из родителей. Может, Мануков просто не в курсе? Далеко не все отцы интересуются своими дочерьми настолько, что знают, когда к ним пришли месячные и какой у них резус-фактор. Это мать должна знать. Тем более Людмила – домохозяйка. Она-то всегда знала правду! Не могла не знать! И тщательно скрывала ее от мужа.

А у Мануковых-то в шкафу скелет с бородой! И с большой бородой! Аж семнадцатилетней давности!

Артем не выдержал и рассмеялся.

– Ты что? – удивленно спросила Наденька.

– Так.

Он с нежной улыбкой нагнулся и уже совсем по-другому, не так, как раньше, поцеловал ее. В губы. Теперь она интересовала его как женщина, не только как средство отомстить родителям. А почему бы нет?..

– Вот, собственно, и все.

– Нет, не все, Артем. Я не верю, что ты не докопался до правды.

– До какой еще правды? – отвел глаза парень.

– Разумеется, ты узнал, кто ее настоящий отец. Вопрос: когда и как ты это узнал?

– Да, господи, случайно! – в сердцах сказал Артем. – Мать с отцом последнее время постоянно ссорились. Я имею в виду Катыкова.

– Я понял.

– Она устраивала ему сцены ревности. Однажды проговорилась. «Да мало ли что у вас было с Люськой Мануковой семнадцать лет назад! Ты любишь не ее, а свои воспоминания о ней! Что она девственницей к тебе в постель легла!» – прокричала мать.

– Она при тебе это сказала?!

– Я был на балконе. Сидел, загорал… Они вина выпили, разгорячились, стали говорить на повышенных тонах. Поверьте, я не подслушивал. Катыков сразу же ей велел: «Заткнись!» Но я уже понял, что у него с Надиной мамой когда-то случился курортный роман. После этого нетрудно было сложить два и два, – усмехнулся Артем. – Возраст Нади, противозачаточные таблетки в тайнике у моей мамы, цвет глаз и группу крови. Занимательный получился пассаж. Она мне не сестра, но дочь моего отца. Красиво, да?

– Вот почему ты сказал, что о Наде позаботятся. Как думаешь, Катыков знает?

– Думаю, да.

– Я тоже так думаю. Понимаю теперь, почему он не разговаривает с твоей матерью, живо интересуется Надиным здоровьем и боится к ней подойти. Ей же надо сказать правду. А как? Только что умер человек, которого она всю жизнь считала своим отцом. Сначала надо бы об этом сообщить. А уж потом: «Милая, мы – твоя новая семья!»