— Занимаясь любовью с другими женщинами? — ахнула Ирка.

— Или самостоятельно, — кивнула я. — Хотя я думаю, что он начал это тогда, когда завел интрижку с Тамарой Романовой. Она же была немой, вот он и «озвучил» ее голосом возлюбленной Петровой. Но годы шли, любовницы у Гаврилова менялись, и Катя тоже изменилась бы — ее голос со временем стал бы не таким молодым и звонким, да и манера речи была бы уже другой. И что сделал наш изобретательный театральный режиссер? Ну кроме того, что придумал способ, как с помощью Интернета быстро и беспроблемно находить себе подружек определенного типажа?

— Да, что еще?

— Он подумал примерно так: если можно подобрать похожее тело, сделав поправку на возраст, то почему нельзя подобрать похожий голос, пусть тоже с поправкой?

— И?

— И нашел Соню Кутикову!

— И она согласилась начитывать для него эти… постельные тексты?

— Я думаю, он даже не спросил ее согласия, — вздохнула я. — Она не знала, что начитывает что-то такое. Ты видела, Соня получала распечатку с набором текстов, там были слоганы и фразы для рекламных роликов, тексты сюжетов и фильмов — все подряд, вперемежку. На малобюджетных телерадиокомпаниях это нормальная практика — не вызывать диктора для начитки каждого короткого текста, а собрать объем побольше, так всем удобнее и выгоднее. И вот специально для Сони Кутиковой Гаврилов в такую «сборную солянку» запихивал свои, как ты говоришь, постельные тексты.

— Так, а Горохов тут при чем? — спросила Ирка.

— Сдается мне, Гаврилов опрометчиво привлек его как специалиста к монтажу этих тестов. Он же, Стас наш Иваныч, как думал? Он думал, что бедный Димочка Горохов признателен ему за помощь с трудоустройством и потому, а также по старой дружбе будет помалкивать об этой странной работе.

— Тем более что помалкивать заике совсем несложно! — подхватила подружка. — А что Горохов?

— А Горохов, по понятным причинам не забывший о Кате Петровой, догадался, что к чему. Потом, наверное, проследил за Гавриловым. Увидел его подружку, отметил ее сходство с Катей и…

— И его снова перемкнуло! — Ирка пристукнула кулаком по столу. — Опять взыграла дикая ревность, включился режим «так не доставайся же ты никому», и он убил эрзац-Катю! Романову, да? А потом и всех других. Соню тоже… А Соню-то зачем? Она же мелкая была, совсем другого типажа?

— Ну ты соображай! — Я постучала кулачком по лбу. — Без Сони-то у Гаврилова ничего не вышло бы, ему Сонин голос позарез нужен был, без него никак не получилось бы создать полноценную иллюзию того, что он сливается в экстазе с Катей, а не просто с похожими на нее другими бабами!

— Да, точно, получается, ревнивцу Горохову мало было убивать похожих баб, надо было еще и Соню устранить, — согласилась подружка. — Ну ему что — одной больше, одной меньше… Он вот даже тебя чуть не грохнул…

— Потому что думал, что я — это ты, а ты как раз успела примерить образ молодой Мордюковой, да еще и заменила как диктор Кутикову! — Я внимательно посмотрела на подружку. — Слушай, а ведь ты могла стать для Гаврилова идеальной женщиной! У тебя и внешность подходящая, и голос!

— Спасибо, не надо мне такого счастья! — Ирка размашисто перекрестилась. — Так, погоди, а Соню Кутикову кто убил?

Я крепко задумалась. Приписать убийство Кутиковой все тому же Диме никак не получалось:

— Горохов не мог, у него на время убийства Сони железное алиби — он был в студии, причем со мной! Может, Соню убили в рамках какого-то другого сюжета?

— Наверное, так, — согласилась подружка. И закручинилась:

— Эх! Все-таки не получится обойтись без Серегиных объяснений! Не состоялось торжества женского любительского сыска!

— Так мы же почти все сами поняли! — возразила я. — У нас всего один вопросик остался, и тот, возможно, по другому делу!

Не сговариваясь, мы обе уставились на мобильник, лежащий на столе.

— Ты звонишь или я звоню? — сдаваясь, спросила я.

Подружка молча придвинула ко мне телефон.

Я привычно включила громкую связь и набрала нужный номер.

— Ну привет, Елена Прекрасная! — на редкость радостно произнес настоящий полковник в трубку и тут же вполголоса бросил в сторону: — Макс, ты проспорил!

— Вижу, ты был уверен, что я позвоню, — сказала я кисло. — Однако не слишком радуйся, насчет маньяка Горохова мы все поняли сами, у нас остался только один вопрос по поводу Кутиковой. Ее-то кто убил?

— А ты не поняла? — уже безрадостно удивился Лазарчук. — Стой, погоди, как ты могла не понять? Это же ты посоветовала Максу обратить особое внимание на Горохова!

В это время голос Касатикова на заднем плане ликующе возвестил: «А я выиграл, я выиграл!»

— Макс с ним предметно пообщался, пришел к мысли, что Горохов что-то знает и скрытничает, потом узнал о его диагнозе, а тут еще ты подсказала связать убийство Кутиковой со смертью Кулишкиной и старым делом Романовой…

— Это я подсказала? — Я искренне удивилась. — Стоп, а какой у Горохова диагноз?

— А ты и этого не знала? Что он псих со справкой? И как раз с таким заболеванием, которое по осени обостряется?

— Потому он и на больничный ушел, — поняла я. — А эта гороховская психическая болезнь, она на «Ш» начинается, на «Я» заканчивается, да?

Тут Ирка зашевелила губами, явно перебирая буквы, поэтому я шепотом пояснила ей:

— Шизофрения! — А Лазарчуку честно призналась: — Вообще-то я просто спровадила Макса к Горохову, надеясь, что он замучается беседовать с заикой. Из чистой бескорыстной вредности! Я даже не думала, что Дима имеет какое-то отношение к убийству Сони.

— А он имеет. И самое прямое.

— Нет, Горохов не мог убить Кутикову! — сунулась к трубке Ирка. — Когда Соне позвонили с сообщением о потопе в ее квартире, Горохов был в студии — записывал Ленкину начитку!

— Так что я свидетель — Горохов не мог! — поддакнула я.

— Хреновый ты свидетель! — жалостливо сказал Лазарчук. — Ты читала целый час, так? Ты всегда читаешь ровно час, это все в студии знают, такой у тебя прибабах…

— Никакой это не прибабах! — обиделась я. — Просто час в моем случае — оптимальная продолжительность процесса звукозаписи, если читать дольше, то я начинаю запинаться, сбиваться и путаться, так что это уже становится неэффективно…

— Короче, ты будешь утверждать, что весь этот битый час Горохов был у тебя на глазах? — перебил меня Серега. — Подумай хорошенько над ответом, нам ведь придется официально взять у тебя свидетельские показания!

— Да, он весь час был у меня на глазах… То есть нет! — спохватилась я. — Строго говоря, я не видела звукорежа, потому что попросила его закрыть шторку…

— Ага, ты всегда просишь закрыть шторку, и об этом тоже все в студии знают, — согласился полковник. — Тогда почему же ты решила, что Горохов весь этот час находился в студии? Ты переговаривалась с ним? Нет.