– Анклав решил организовать дневной патруль для осмотра окрестностей места убийства Бэзила Паунсби. Кто-то предложил включить в состав отряда тебя, Мэтью, но я возразила и сказала, что ты нездоров, – говорила Шарлотта. Это было произнесено крайне недовольным тоном.

Джеймс хотел проскользнуть мимо кабинета незамеченным, но Мэтью уже увидел его. Пытаясь остановить друга, он начал жестикулировать энергично, но незаметно (трюк, который мог провернуть только он). Джеймс сердито посмотрел на парабатая, но остался за дверью.

– И зачем ты это сделала? – возмутился Мэтью. – Я совершенно здоров.

– Я сказала так потому, что это правда, – голос Шарлотты дрогнул. – Мэтью, ты нездоров. Ты постоянно пьян, а когда не пьян, у тебя дрожат руки. Ни в том, ни в другом состоянии ты не подходишь для участия в патрулировании.

Мэтью с тоскливым видом поднял глаза к потолку, потом слегка приподнялся и поправил диванные подушки.

– Я же не виноват, что вы с отцом в молодости были самыми скучными людьми на свете. Я не такой, как вы. Я хочу наслаждаться молодостью. Хочу пить вино и веселиться до утра. В этом нет ничего дурного. Ты тревожишься по пустякам.

– Помнишь старую пословицу? – очень тихо произнесла Шарлотта. – Сначала человек поглощает алкоголь, а потом алкоголь поглощает человека.

Джеймс вдруг подумал об отце Корделии и поморщился. Несмотря на свои добрые намерения, Шарлотта избрала в корне неверную тактику для серьезного разговора с Мэтью: она ошибочно считала его вид пресыщенного жизнью денди признаком равнодушия и безразличия ко всему. Мэтью вытянулся на диване и лежал неподвижно, глядя в потолок. Шарлотта, скорее всего, решила, что он презирает ее, но Джеймс знал, что за апатией Мэтью скрывается ярость – ярость и гнев, побудившие его устроить эту сцену в присутствии Джеймса. Он словно хотел сказать: «Видишь, как все это глупо, как по-дурацки они себя ведут».

– Значит, ты предпочла бы, чтобы я походил на Чарльза? – спросил Мэтью. – О, он хочет, чтобы все знали, какой он умный и талантливый, какая он важная персона. И тем не менее Уиллу и Тессе пришлось бросать все и нестись в Париж, чтобы замять скандал, разразившийся по его вине. Если они сумеют предотвратить катастрофу и войну после всех его глупостей, он преспокойно, сам не зная зачем, женится на Грейс Блэкторн, которая ему совершенно безразлична…

– Не пытайся сменить тему, Мэтью, – перебила его Шарлотта неестественным напряженным голосом. Джеймс понял, что она из последних сил старается сохранять спокойствие. – Мы говорили не о Чарльзе. Мы говорили о тебе…

Джеймс больше не мог этого выносить; он громко откашлялся и шагнул в комнату. Мэтью, изображая изумление, резко выпрямился.

– О, посмотри, кто пришел, матушка! Это же Джеймс решил нанести нам визит.

Шарлотта фальшиво улыбнулась Джеймсу.

– Добрый день, мой дорогой.

– Мы как раз обсуждали причину срочного отъезда твоих родителей во Францию.

– Не смею вам мешать.

Мэтью сердито уставился на друга, и Джеймс ответил ему укоризненным взглядом; он чувствовал, что даже парабатай не имеет права вмешиваться в серьезный разговор человека с матерью.

– Я просто зашел поздороваться… мне нужно вниз, в лабораторию, посмотреть, чем там занимается Кристофер.

Мэтью рухнул обратно на подушки. Джеймс, спускаясь по винтовой каменной лестнице в подвал, слышал раздраженные голоса друга и Шарлотты. Много лет назад Генри решил устроить в подвале лабораторию и назвал ее Темницей. Джеймс, как обычно, поморщился, учуяв запах тухлых яиц, исходивший от полок, заставленных пробирками, коробочками и всевозможными стеклянными сосудами с химическими реактивами.

Лаборатория была ярко освещена колдовскими огнями. Рабочий стол Генри был пуст, если не считать аккуратной стопки бумаг. В камине, который давно не использовался, виднелось изорванное и покрытое пятнами соломенное чучело – жертва бесчисленных экспериментов.

Угол, занимаемый Кристофером, был заставлен колбами, установками для синтеза и химическим оборудованием устрашающего вида вперемешку со стопками научных трудов. Поля раскрытых книг были испещрены заметками. С каминной полки на экспериментаторов благосклонно взирала гипсовая статуя Разиэля, которому кто-то водрузил на нос очки. Томас, примостившись на табурете, разглядывал какую-то вещь, которую держал в руках Кристофер.

Приблизившись, Джеймс увидел, что это никелированный револьвер. Сумеречные охотники не могли пользоваться огнестрельным оружием; для того чтобы причинить вред демону, на оружие следовало нанести руны. В свою очередь, руны препятствовали воспламенению пороха. Кристофер был уверен, что существует какое-то решение этой проблемы, и револьвер давно занял почетное место в его лаборатории. Блестящая никелированная поверхность была покрыта рунами. Но Кристофер так и не сумел сделать оружие боеспособным.

– Привет, Джеймс, – жизнерадостно произнес Кристофер. – Ты как раз вовремя.

– Что тут у тебя, Кит? – спросил Джеймс. – Неужели прорыв?

– Не совсем… но у меня уже есть кое-какие идеи. После того, что произошло с беднягой Паунсби, я решил временно отложить разработку системы отправки сообщений и сосредоточиться на огнестрельном оружии. Подумай, как оно могло бы нам пригодиться! Если я создам револьвер, действующий одновременно против демонов и земных существ, такие револьверы можно будет раздавать всем, кто отправляется патрулировать улицы. Он мог бы оказаться бесконечно полезным в охоте на эту «морду с ножами» – или кем там окажется убийца.

Джеймс невольно улыбнулся, слушая полные энтузиазма речи Кристофера. Аметистовые глаза кузена сверкали, волосы торчали в разные стороны, он оживленно жестикулировал. Томас тоже улыбался, хотя, судя по выражению его лица, не питал особых надежд на успех.

– Поэтому мне нужна твоя помощь, Джеймс, – продолжал Кристофер. – Как ты понимаешь, я никогда не стрелял из револьвера, Томас тоже, а вот ты стрелял. Мы хотим убедиться, что все делаем правильно. Он заряжен, – добавил он с таким видом, словно эта мысль только что пришла ему в голову.

Джеймс подошел к Томасу.

– Здесь нет ничего сложного, – сказал он. – Взводишь курок, вот так, потом вытягиваешь руку и направляешь дуло на мишень. Прицеливаешься и нажимаешь на спусковой крючок.

С сосредоточенным лицом Томас последовал указаниям Джеймса; щелкнул курок, и он прицелился в статую Разиэля. Джеймс поспешно отступил к дверям, и Томас выстрелил.

Раздался громкий щелчок. У Кристофера вытянулось лицо. Томас тряхнул оружием, словно это была тачка, застрявшая в сугробе.

– Не надо так размахивать револьвером, Томас, хоть он и не работает, – предупредил Джеймс, и Томас быстро сунул револьвер ему в руку. Джеймс осмотрел его, стараясь не направлять дуло ни на себя, ни на друзей. Оружие оказалось тяжелее, чем он ожидал. На стволе была выгравирована надпись: «Лк. 12:49».

– Где ты раздобыл эту штуку? – спросил Томас.