– Ирокез, татуировка с тигром, да кто ж тут устоит? – хмыкнула Нета, отдаваясь водовороту собственных мыслей.

Она остается. Она, Джи, Кирилл и Рэй. Это последние люди, с кем ей придется говорить. И с кем придется умереть.

– Итак, решено? Улетают Энсон, Шеннон и Грэм? – Рэй обвел присутствующих взглядом.

Возражений не было. Никаких соломинок. Лица, окружающие Нету, выражали различные степени согласия. Или потрясения. Она сама точно не понимала, что чувствует, и не хотела бы, чтобы поняли остальные.

– Часа на сообщения хватит? – спросил Грэм. – Мы возьмем все, что вы захотите отправить.

Решение было принято, и все сразу задвигались, торопясь покинуть кают-компанию и отправиться туда, где можно было бы хоть как-то уединиться, чтобы отправить последние весточки семье и друзьям.

Нета вернулась в крохотную комнатушку, которую делила с Шеннон, достала планшет и устроилась на кушетке. Посмотрела на неубранную пустую койку Шеннон, на фотографии, висящие на толстых пластиковых стенах. Она провела в этой клетушке месяцы, но сейчас все казалось чужим, слишком маленьким, слишком стерильным. Совсем не тем местом, где она хотела бы провести последний день жизни.

Происходящее казалось нереальным. Нета коснулась грубого одеяла, глядя, как ее лицо появляется на экране планшета, слыша, как приложение докладывает, что готово к записи. Чужая рука касалась одеяла, чужое лицо смотрело на нее с экрана. Старое лицо, чья смуглая кожа побледнела от недостатка свежего воздуха и настоящего солнечного света, темные глаза и гораздо больше морщин, чем было совсем недавно.

Если бы это был твой последний день на Земле, что бы ты сделал? Что бы сказал? – вертелось в памяти старое клише. Нета вдруг поняла, что смеется – слабый звук отражался от пластиковых стен.

Она не на Земле. Нормальные ответы тут не годятся. Что ей сказать Полу, Люсите? Что сказать в своем последнем послании? Уж точно не то, о чем она сейчас думает.

Она заставила себя успокоиться, глубоко вдохнула затхлый рециркулированный воздух и попыталась выглядеть собранной и сосредоточенной. Когда незнакомое лицо на экране стало почти таким, как ей хотелось, Нета нажала кнопку записи.

Она сказала все то, что должна была сказать. Сказала Полу, что любит его. Сказала, что помнит, как им было здорово на Гавайях на двадцатипятилетии свадьбы, и что она хотела бы, чтобы эта неделя длилась вечно. Попросила его приглядывать за Люситой – их маленьким «огоньком», и представила, как при этих словах дочь закатывает карие глаза. Люсита теперь стала Люси, ей кажется, что Люси Гудвин звучит куда более по-американски. Едва став подростком, она всячески старалась избавиться от материных пуэрториканских корней.

Она сказала Люсите, чтобы та занималась тем, к чему лежит душа – пусть даже это и не наука. Сказала, что сожалеет о том, что они часто вздорили, и попросила забыть об этом. Нета в своем послании называла Люситу Люси. Это был ее способ попросить прощения, и она молила Бога, чтобы этого оказалось достаточно.

Лишь в конце на глазах ее заблестели слезы, которые она так не хотела показать.

– Люби ее, Пол, – прошептала она. – Дай нашему маленькому огоньку всю любовь, которую теперь не смогу ей дать я. И не цепляйся за воспоминания обо мне. Я хочу, чтобы вы оба жили и были счастливы.

Нета выключила планшет. К тому времени как семья просмотрит видео, она давно уже будет мертва. НАСА и правительство подвергнут все тщательнейшей проверке, но она надеялась, что послание пропустят. Это все, что ей оставалось.

Нета вернулась в гостиную. Там были Рэй и Грэм – оба словно постарели на десяток лет за последние полчаса. Рэй налил ей чашку кофе, Нета сыпанула туда сухого молока и смотрела, как оно растворяется, собираясь с духом, чтобы задать еще несколько вопросов.

– Что произойдет, когда Луна столкнется с этой карликовой сволочью? Какая опасность угрожает Земле? Что с побережьями? – спросила она, думая о дочери, живущей в Калифорнии.

Рэй покачал головой. Ответил Грэм.

– Мы не уверены. У нас ни нужных программ, ни времени, чтобы смоделировать ситуацию. Луну сбросит с орбиты. Или орбита изменится. Или Луна расколется. И да, конечно, на Землю обрушится поток обломков. В основном, конечно, они сгорят в атмосфере, но хорошего ждать не приходится.

– Не приходится? – Перед глазами замелькали кадры из голливудских фильмов-катастроф, и по спине пробежал холодок.

– Не приходится. Будут штормы, погода взбесится – но Луна спасет Землю. По крайней мере на ближайшую перспективу.

– Верно, – в дверях показался Кирилл. – Не будь Луны, произошел бы вселенский бадабум. – Он взмахнул руками.

– Мы называем это «глобальным расширением», – усмехнулся Грэм.

– Значит, нам повезло, – проговорила Нета и наткнулась на недоуменные взгляды. – Я имею в виду – нам, человечеству.

Рэй кивнул.

– Более или менее. Нужно предупредить правительства, чтобы постарались эвакуировать людей из зон повышенного риска и все такое. На Земле достаточно людских и вычислительных ресурсов, чтобы справиться с последствиями катастрофы. Я думаю, мы выкарабкаемся.

Никто не сказал, что им остается только предупредить Землю и надеяться. А оставшиеся четверо вообще ничего не смогут сделать.

Прозвучали слова прощания. Четверо остающихся передали Энсону планшеты с посланиями и данные антенной станции. Речей не было, слез тоже. Если кто-то паниковал, то умудрялся не показывать этого.

Грэм, Шеннон и Энсон в последний раз спустились по лестнице. Нета не стала наблюдать за их уходом. Она вернулась в гостиную и принялась за остатки холодного кофе.

– Что теперь? – спросил Рэй.

Нета пожала плечами.

– Сколько у нас времени? – продолжал он. – Тридцать четыре часа с хвостиком?

– С хвостиком? А еще называешь себя ученым, – улыбнулась Нета.

– Я отправляюсь в постель, – заявил Кирилл, скрываясь в дверях.

Нета не возражала. Слишком долго еще ждать, чтобы провести это время, пялясь в пустые стены. Она вернулась в каюту и попыталась уснуть. Удобное положение найти не удавалось. Легкая гравитация, которая обычно позволяла спать более комфортно, теперь стала постоянным напоминанием, что она не на Земле. Перед глазами вставали картины того, как Земля вспухает взрывами и покрывается гигантскими кратерами, как поднимается море, грозя смыть ее дом. В конце концов заснув, Нета несколько раз подскакивала – ей казалось, что Люсита зовет ее на помощь.

Наконец Нета встала. Часы сообщили, что жить ей осталось двадцать часов. С хвостиком. Во рту пересохло, а нос уловил призрак цитрусового лосьона после бритья, которым пользовался Пол. Она попыталась стряхнуть с себя остатки сна.

В гостиной никого не было. Нета согрела суп, заставила себя выпить его, затем вымыла металлическую миску. Задержала пальцы в тепловатой воде, вспоминая, что в первую очередь хотела сделать дома. Вода подсказала ей идею.