Громкий треск и мощный удар. Джон ждет взрыва и столба пламени, но… в баках самолета, конечно же, ни капли. Видимо, летел на север из Далласа и пролетел весь Канзас. Тысячи самолетов сейчас несутся к земле, автопилоты тщетно пытаются удержать высоту, умолкают двигатели.

Деревянный настил скрипнул, – к Джону подбегает Барбара.

– Что?..

Он берет ее за руку и смотрит туда, на стайки вспугнутых птиц. Как непривычно: крушение не будут расследовать, погибших так и не опознают, и никто их даже не увидит. Разве что он сам когда-нибудь забредет туда из любопытства, а может, в погоне за ланью или кроликом и наткнется на обломки фюзеляжа. Джон представляет долгую жизнь, полную тишины и невысказанных страхов. Все же лучше, чем похоронить себя, как остальные, думает он. Лучше, чем сидеть в бункере под Атлантой с этой синей книжкой. Лучше, чем бежать к Трейси в Колорадо и объяснять потом Барбаре, что произошло в Милане.

Настил поскрипывает под быстрыми ножками. Хлопает сетчатая дверь. Падают на пол вещи. Но больше настил не скрипит. Джон смотрит на птиц, мельтешащих в чистом голубом небе. У него чешется в носу, и он проводит по нему рукой. Сбоку приваливается Барбара, и Джон ее обнимает. У них, живых и свободных, остался этот миг, чтобы прожить его вместе. На руке у Джона алеют пятна крови.

[14]

Энни Беллет – автор серий «Pyrrh Considerable Crimes Division» и «Gryphonpike Chronicles». Филолог и историк, она владеет такими полезными языками, как средневаллийский и англдосаксонский. Ее рассказы публиковались в разнообразных сборниках. Интересы: скалолазание, чтение, лошади, видео и ролевые игры и т. д. Живет на северо-западе США с мужем и требовательным бенгальским котом.

Чета Гудвин позволила управляющей панели антенной решетки, с которой она работала, со щелчком закрыться, тщательно стряхнула с коленей вездесущий реголит и медленно поднялась на ноги. Полностью избавиться от тончайшей лунной пыли невозможно – она как песок на пляже, только хуже. Поверхность кратера Дедал на обратной стороне Луны, где располагалась Международная наблюдательная база с мощной системой антенн, была словно покрыта грязным снегом. Нета сразу вспомнила их с Полом деревенский домик в Монтане, где снег всегда был готов припорошить дорожки, которые они протаптывали между домом и амбарами.

Через две недели, когда она вернется домой, снега не будет. Сейчас конец июля, о чем Нета постоянно себе напоминала. Здесь, в Берлоге, как они с остальными шестью учеными прозвали свою базу, время ничего не значило. На лунной поверхности оно ощущается совсем по-другому – о нем просто можно было забыть, погружаясь взглядом в черноту космоса.

Именно это сейчас и происходило с ней. Нета потрясла головой, обернулась, жестом дала понять Энсону Лефевру, что закончила, и неизбежной на Луне подпрыгивающей походкой двинулась в сторону Берлоги. Худощавый француз последовал за ней.

Нета бросила взгляд на небо, и в сердце кольнуло. Она хотела домой, но любила быть здесь, на Луне. При пониженной гравитации не так устают кости, которым идет шестой десяток, сиянию звездного купола не мешает свет городов. Требуется усилие воли, чтобы не сбросить тесный шлем и не ринуться в небо. Как бы она хотела разделить эти чувства с дочерью, Люситой. Впрочем, дочь давно уже не ребенок и сейчас изучает историю искусств в Беркли.

Лучшее из того, что ждет ее дома, это, конечно, воздух. Почти три месяца ей не доводилось глотнуть воздуха, которым до нее не подышал бы кто-то еще. Воздух в Берлоге немногим лучше затхлого воздуха в скафандре. Нета скучала о ветре.

Когда они с Энсоном миновали шлюзы, сбросили лунное снаряжение и по длинной лестнице спустились во внутренние помещения базы, там царила мертвая тишина. Обычно из гостиной доносилась музыка – все, что угодно, от Моцарта и Дэвида Боуи до «Black Eyed Peas». Берлога напоминала дерево, в котором от основного ствола-помещения отходили ветви поменьше с маленькими коробочками-каютами.

Рей Фульке – один из земляков-американцев Неты – высунул лысую голову в холл.

– Энсон, Нета, спускайтесь сюда!

Его голос звучал неестественно высоко, и волоски на загривке Неты зашевелились. Они с Энсоном переглянулись и поспешили вниз. Ощущение было точь-в-точь как в тот день, когда зазвонил телефон и ей сказали, что мама в больнице и нужно попрощаться с ней.

В гостиной сильнее, чем обычно, пахло кофе и по́том, напряжение в воздухе, казалось, можно было потрогать пальцами.

Нета огляделась – все присутствующие сидели, уткнувшись в свои планшеты. Шэннон Делани, представительница ЕС, еще одна женщина-ученый, казалось, вот-вот разрыдается – она раскачивалась на краешке стула, и плечи ее дрожали. У Рэя глаза были красные, словно от недосыпания. Джи Лин, блестящий молодой астроном из Китайской национальной космической администрации, бормотал что-то по-мандарински, вводя данные в планшет и не спуская глаз с экрана.

Нета тяжело опустилась на стул рядом с аналитиком из Роскосмоса Кириллом Багровым – дружелюбным тощим верзилой. Рэй, Нета и Кирилл давно сблизились на почве возраста – всем было далеко за пятьдесят – и любили доставать молодежь рассказами о «старых добрых деньках» космической гонки. Кирилл встретился с Нетой глазами, перекатывая туда-сюда почти пустую чашку с кофе по потертому металлическому столу.

– Так, раз мы все здесь, то точно никто не умер, так что давайте, рассказывайте. Что могло произойти за последние шесть часов?

Нета произнесла это резче, чем собиралась – никто не смотрел ей в глаза, и это пугало.

– Мы все умрем, – проговорил Грэм Моретти.

Ирокез, который он отращивал все два месяца своего пребывания на станции, выглядел так, словно Грэм несколько часов вытирал о него вспотевшие руки. Он наконец встретился с Нетой глазами, и она не увидела в них ничего, кроме отчаяния.

– Что?..

– Данные наблюдений, та странная интерференция, которую мы наблюдали всю неделю. Сегодня мы поняли, что она означает. – Кирилл поднял чашку с остатками кофе и осушил ее. Несколько капель блеснули в бороде словно грязные слезы.

Нета поежилась и беспомощно посмотрела на Рэя.

В конце концов заговорила Шеннон:

– Карликовая планета движется по направлению к Луне. Или мы по направлению к ней. С какой стороны не смотри, мы встретимся с ней меньше чем через сорок часов.

– Поврежденная метеоритами решетка, которую ты сегодня починила, подтвердила векторы и окончательно прояснила картину, – добавил Рэй.

– Merde! – чертыхнулся Энсон. – Как же мы просмотрели?

– Идеальный шторм событий, – проговорил Рэй. – Объект приближается перпендикулярно орбитальной плоскости Солнечной системы. Он очень плотный и без атмосферы. К тому же сейчас лето, и объект идет прямо от Солнца, направляясь к Земле. Там не заметят эту штуку до самого столкновения… с нами.