— Да, различаю, — пригляделся Борецкий к почти незаметным трещинам на сургуче. Двести с лишним лет, а печать выглядит как свеженькая.

— Теперь Стихия Воды, — Харитон сделал шаг влево и вытащил стеклянный тубус с переливами голубых и ярко-зеленых искр. — Двести пятнадцать лет. Доставили из Ганзы. Изготавливал некий Фриц Штеер. По старым архивам проследил, кто он такой. Заслуживает доверия. Способ активации такой же. Да все свитки работают по одному принципу.

— А что именно можно с ними сделать?

— Вызов элементалей льда, холода, шторма, волн. Так… Стихия Воздуха. Элементали смерча, бури, горячего ветра — сильфы и шувгеи. Все эти Стихии могут взаимодействовать друг с другом, модифицироваться самостоятельно в нечто, о чем мы даже не подозреваем. Поэтому никогда не стоит экспериментировать с совмещением заклятий из свитков.

— Какой срок роста? — принял в руки очередной тубус Устим, не обращая внимания на предупреждение чародея.

— Сто девяносто пять лет. Вы уверены, что хотите применить одновременно три свитка? — лицо мага в желтовато-маслянистом освещении выглядело потухшим, с черными провалами глазниц и рта. Борецкому показалось, что он стоит рядом со Смертью. — Это очень опасно для исполнителей. А для тех, на кого направлены заклятия — хуже не придумаешь.

— Мы подумаем, — не стал откровенничать гость. — Тебе, чародей, вообще не стоит об этом спрашивать. Ты прекрасно выполнил свою работу.

Достать старинные свитки, заложенные в рост двести-триста лет назад в Европе, оказалось не таким легким делом, несмотря на наличие опытных магов. Ныне живущие очень неохотно шли на контакт с искателями свитков, тщательно оберегаясь от краж. Самое страшное, что могло случиться с европейскими чародеями — попасть на мошенников. Свиток со Стихией — оружие массового поражения, и об этом знали все правители, начиная от королевств и заканчивая маленьким графством. Немудрено, что последние пятьдесят лет шел активный поиск тубусов с «созревающими» свитками для того, чтобы закрыть их в подвалах власть имущих. Перекрыть любую возможность авантюристам разного толка добыть супероружие.

И тем не менее, в разных частях мира всплывали такие древности, что волосы вставали дыбом. Устим не мог себе представить, насколько разрушительным мог быть магический свиток, пролежавший далеко и глубоко от людских глаз четыреста или пятьсот лет. Насколько страшен будет урон, если его активирует какой-нибудь безумец.

Тогда для чего представитель ведущего боярского клана Борецкий разом закупил три старинных свитка? Разве не для уничтожения противников? Посадник Дмитрий Борецкий знал, как использовать их, и нисколько не сомневался в своем праве направить гнев магической Силы на своих врагов, сидящих в Твери и в Москве.

Устим знал о желании своего брата-посадника и не во всем его поддерживал. Ладно, один свиток, куда ни шло. Но все три одновременно? Тверь собрался разрушать, что ли? Тогда почему свиток Стихии Огня не приобрел? Та еще жуть. Да за его использование в целях уничтожения даже небольшого города виновника разорвут на части, где бы он не находился. Дмитрий очень рисковал. Своей жизнью, жизнями родных, близких, вассалов.

— Нехорошее дело замыслили, не иначе, — покачал головой старик и непререкаемым жестом показал на выход. Устим с неохотой покинул хранилище свитков. Пока он поднимался по лестнице, возникло желание ударить мага по голове рукоятью пистолета, который торчал за пазухой. Он вверху — Харитон внизу. Удар может быть сильным и смертельным, если его не ожидать. И когда старик сдохнет на ступеньках, можно все свитки перевезти в Новгород. Останавливали гостя тубусы в руках, один из которых был из стекла.

— Не только ты жаждешь все эти сокровища присвоить, — неожиданно сказал чародей, шумно дыша при подъеме. — Сколько вас таких ушлых и резких было. И каждый раз приходится объяснять, что невозможно свитки вытащить из башни. Только я смогу свободно перемещать их из подвала на улицу. Даже сейчас они под запретом. Вот соберешься выходить — сниму его.

Устим понял, что краснеет. Жар крови бросился в лицо. Хорошо, хоть маг за спиной, не видит смущения боярина. Надо же быть таким болваном! Харитон в молодости был сильным ментатом, но специализацию артефактора не стал менять. Забыл, Устим, забыл о такой значительной вещи!

Он вышел из коридорчика на кухню и сел на табурет. Хозяин показался следом, включил чайник и примостился на своем месте, снова взялся за ступку.

— Я не обижаюсь на такие мысли, — покряхтывая, сказал старик. — Привык. Человек по своей натуре жаден и эгоистичен. Все для себя. Если бы не существовали магические запреты — мир давно скатился бы в клоаку. Бегали бы с дубинами, жрали коренья. Мы поставлены для регулирования процессов распространения магии. Свитки, которые ты держишь в руках, по своей мощи сопоставимы с энергией Источников, питающих ауру планеты. И я подозреваю, для чего Борецкие потратили такие деньги, чтобы заполучить их.

— Будешь нравоучения читать, колдун? — усмехнулся пришедший в себя Устим. — Посадник Дмитрий как-нибудь переживет гибель нескольких десятков спесивых родов. Твое дело выполнено — можешь радоваться богатству на личном счете.

Маг бесстрастно посмотрел на гостя и щелкнул пальцем. Закипевший чайник мгновенно перестал пыхать паром.

— Чай не предлагаю, господин. Полагаю, у тебя есть свои дела, — сказал он.

Намек был понят. Устим усмехнулся, неловко поднялся, рассовал по карманам деревянный тубусы, а стеклянный спрятал во внутренний карман. Снял с вешалки куртку, накинул на себя.

— Я ухожу. Дверь сам закрой.

Устим покинул башню в каком-то странном облегчении, словно полутемные подвальные своды давили на сердце, вызывая нехорошие мысли и подспудное желание убить кого-то. Нырнув в салон ждущей его машины, он выдохнул:

— Дело сделано. Теперь в Новгород.

В город Устим прибыл глубокой ночью. Машина проехала через Спасскую проездную башню и по внутренней дороге домчалась до Житной (или Хлебной, как ее часто называли местные) башни, где сейчас работал Дмитрий — его брат, глава Рода. Кремль, по старинному обычаю, не был местом проживания семьи посадника и его близких родственников. У них была своя усадьба неподалеку, можно сказать — рукой подать.

Как Устим и думал, брат еще не ложился спать, как будто ожидал его прибытия.

Охрана пропустила брата без лишних вопросов, увидев предъявленный родовой перстень с правом прохода к посаднику. Поднявшись по крепкой дубовой лестнице, выкрашенной почему-то в темно-красный цвет и проморенной на несколько слоев, отчего цвет ее стал благородно-матовым, на самый верх, Устим прошел по галерее до кабинета брата и на всякий случай пару раз стукнул кулаком по массивному полотну. Предупредил, чтобы ненароком Дмитрий не шарахнул своими заклятиями.

Посадник сидел за столом, склонившись кудрявой черной головой над картой и что-то отмечал тонко отточенным карандашом на целлулоидном покрытии. Магический светильник в виде забавного гриба с зеленой шляпкой, освещал небольшой пятачок рабочего места, а остальная часть кабинета была погружена в темень.