— Я ведь предупреждала тебя. Он не нужен нам! — знакомый голосок доносился изо всех углов. В нем не было сожаления или злости, только напускное детское недовольство, как будто Мёрке нарушила правила их любимой игры. Едва темная Виллма проглотила оторванную конечность, как вновь метнулась к истекающему кровью магу и проломила ему лапой грудную клетку. Натт словно в трансе смотрела на торчащие в разные стороны обломки ребер и пузырящуюся кровь. Фирс дышал — отчаянно, предсмертно и смотрел прямо на нее светло-карими глазами.

Призрачная Виллма вместе со всадницей с разгону врезалась в оживший труп барса и оттеснила его от стихийника. На большее слабый новорожденный дух кошки был не способен. Истинная любимица Хассела начала постепенно растворяться в воздухе, возвращаясь в мир мертвых. На ходу Мёрке вытащила из ножен гравштайн и обхватила ощетинившуюся шипами рукоять кинжала. Она вонзила клинок в шею кошки. Снова смех. Чистый, заливистый и леденящий, от него кровь мгновенно стыла в жилах.

— Не успеешь. Он умрет. Ты проиграла, и даже если победишь старую кошку, я все равно веду. У тебя минус два. Ах, прости! Минус три, забыла про бедного братца.

Мёрке уже не сдерживала слез и продолжала колоть барса, который в агонии осыпал ее ударами, разрывая когтями одежду и плоть.

— Я не хочу убивать тебя сейчас. Мы еще не наигрались. Не хватает еще одного участника. Где же он? — издевался недовольный доппельгангер.

— Подозреваю, ты ждешь другого? Рано же ты меня списала со счетов. — Кто-то нежно обнял Натт со спины и обвил руку, сжимающую гравштайн.

— Ты?! — демон истово заверещал.

— Приятно видеть, что ты все так же боишься меня, — хохотнул подоспевший на подмогу.

Натт обернулась, не веря в происходящее. Глаза цвета летних сумерек, волосы на тон темнее ее и веснушки на переносице. Квелд Мёрке ласково потерся лбом о щеку сестры.

— Я закончу за тебя. Отпускай клинок, — мягко попросил он.

— Нет, — упрямилась Натт, — тогда ты умрешь навсегда. Не отпущу.

— Ну что за глупости, Натт! Как я могу умереть дважды? — Брат смотрел на нее слишком мудрыми для восемнадцатилетнего юноши глазами. И пусть некромантка уже стала старше на целых три года, она все равно навсегда останется его маленькой Натт.

— Квелд, я не смогу без тебя, — шептала она, крепче сжимая гравштайн.

— Сможешь! А вот без него тебе точно будет плохо, — он кивнул на изуродованного стихийника.

— Разве его еще можно спасти? — отрешенно спросила Натт.

— Не знаю, — честно признался Квелд, — но в моем мире его пока что нет. Ну же! Время уходит.

Натт с щемящим сердцем выпустила клинок и горячо обняла брата.

— Я не забуду тебя. Зануда и всезнайка!

— Я тоже, малышка. Передавай старикам привет. Скажи, я ушел в лучший мир. Теперь я спокоен. За тобой будет кому присмотреть, — он вдруг стал неосязаемым и прошел сквозь Натт. Вооруженный осколком своей же могильной плиты, он принялся кромсать неупокоенных духов.

Мёрке кинулась к Фирсу. Она старалась не смотреть, как он мучительно захлебывается. Слишком тяжелый, чтобы отнести в лазарет. Ей с трудом хватило сил лишь слегка приподнять его. Кровь мага быстро пропитала одежду и раны Натт, смешиваясь с ее кровью. Хассел стремительно бледнел, но с каждым мгновением его тело становилось все жарче. Или ей это только казалось?

— Фирс…

Он цеплялся рукой за ворот ее мантии, и его губы дрожали, пытаясь прошептать слово «прости».

— Тише-тише. Я не злюсь. — Она гладила горячий лоб Фирса. Время стало тягучим и медленным.

Сейчас все казалось слишком очевидным: его детские нападки и отчаянная ревность к Форсворду, глупые попытки привлечь внимание, неловкие ухаживания, больше похожие на злую шутку, и тот самый танец на осеннем карнавале. Украденный поцелуй ночью в башне, его признания и ласки… Это больше не повторится.

Кровь Хассела останавливалась и переставала пенится. Дыхание замедлялось, а сердце, утыканное осколками костей, отбивало прощальные удары.

Мёрке окружили десятки демонов, наперебой предлагающие сделки, одна изощреннее другой. Но страшнее всего казались ее собственные мысли. В них она уже разводила раствор для бальзамирования, зашивала раны, делала надрез бедренной артерии, выливала остатки крови, используя отвод. Ей не позволят. Остановят. Они не глупые. Нужно бежать вместе с телом. Разум мучительно пульсировал от сумасшедших идей и несмолкающего шепота: «Соглашайся. Это выгодно. Другого шанса не будет. Время уходит», «Натт, соглашайся на мою сделку», «Нет, на мою», «Мою, мою, мою…»

— Натт! — Синд вбежал в комнату вместе с прихрамывающим Йеденом Стаатом.

Он быстро оглядел творящийся вокруг хаос из обломков мебели, разбитых кристаллов и распластанной на полу растерзанной пустынной кошки. Но хуже всего была Мёрке с изувеченным Хасселом на руках. Она не сводила обезумевшего взгляда с умирающего стихийника и вела с кем-то неуловимый диалог.

— Натт, — осторожно повторил инквизитор, — подойди ко мне, пожалуйста. И оставь его, хорошо? — Форсворд протянул ей руку, стараясь не смотреть на месиво на груди Фирса. Сейчас важно было забрать Мёрке подальше, придумать, как не дать ей переметнуться к демонам в поисках мнимого спасения. Осторожный шаг навстречу. Словно по тонкому льду.

Мёрке вздрогнула и по-звериному уставилась на Синда.

— Ты здесь! Как хорошо. Спаси его. — Она слегка подтолкнула другу бездыханное тело.

— Натт… его уже не… — Форсворд пытался подобрать слова.

— Фирс еще жив. Но ты поторопись. Они дадут немного времени, — Натт вцепилась в плечи стихийника и снова обратилась к незримым советчикам.

— Что ты творишь? — Инквизитор попытался оттащить Натт в сторону, но его самого отбросило назад, а на ладонях появились волдыри от ожогов. — Что происходит, Стаат?

Старик помог ему встать и покачал головой:

— Уже поздно. Если хочешь, чтобы все было не зря, делай, что велит Натт Мёрке. Теперь это необратимо, — он кивнул на некромантку, которая заметно ослабла и с трудом бормотала последние условия контракта.

— Пора, Синд. Спаси его. Ты должен успеть. — Она потеряла сознание и упала на холодные каменные плиты. После жара, исходившего от Фирса, они были похожи на лед.

— Какого черта здесь происходит? — Инквизитор схватился за голову, но смотритель толкнул его к Фирсу и приказал:

— Делай, что она сказала! Неси Хассела в лазарет, или все напрасно. Я позабочусь о Натт. Живее!

Форсворд осторожно поднял Фирса, который, к его ужасу, был слишком легким. Взрослый человек таким быть не может. Это из-за потери крови или оторванной руки?

Синд мчался через двор, думая над странным поведением Натт и загадочными словами Йедена Стаата. Почему стихийник все еще жив? Какие же длинные коридоры в этом проклятом замке! Что значит: «Все будет зря»? Что, демон раздери, произошло в подвале? По дороге ни единой души. Как старый некромант позволил опутать себя магией?