– Что? Да они сами!

– Молчи! Лучше молчи. Это все твоя работа. Но слава… дурная слава… скажи, ты вообще об этом не думаешь? За кого тебя будут считать? Что подумают люди? Что подумает Михаил?

Я чуть не подпрыгиваю. Уж вот о нем я вообще не думала.

– Телефон отдашь? – просто спрашиваю деда.

Он вдруг хватается за стол одной рукой, а второй – за сердце. Прикрывает глаза.

Я тут же вскакиваю и подбегаю к нему.

– Дед! Ну, ты чего, дед? Дед! – чуть не плачу.

– Сейчас пройдет, – говорит тихо.

– Дай хоть свой телефон! Врача вызову! Дед!

– Не надо, Маша, я уже належался в больнице. И вон, к чему это привело, – опять укоризненно смотрит на меня. – Пойдем. Машина, наверное, уже ждет.

Приобнимает меня за плечи и мы идем на выход.

Внизу и правда такси. Ну, хоть не Михаил.

Я уже не сопротивляюсь. Мне жалко деда. И он ведь прав. Это я виновата во всем. Поэтому еду молча.

И мы приезжаем на дачу. Ну, можно было и догадаться. Просто у меня голова с утра не работала.

– Ух, намело-то, да? – деду заметно лучше. Он подходит к конуре и треплет за ухом у выбежавшего с веселым лаем Полкана. – Соскучился?

Полкан живет на даче круглый год. Поэтому дед постоянно ездит сюда, а летом и живет тут, приезжая в город только на выходные.

– Дед, а откуда ты узнал про ночь? – спрашиваю я, когда мы заходим в дом.

– По новостям сказали, – бурчит он. – Давай, располагайся. Я сейчас котел запущу, согреемся.

– И надолго я здесь? – я уже все поняла. Это арест. Домашний арест. Фиг выберешься отсюда.

– Пока до Нового года, – смотрит на меня строго. – Вот, отметим его и там решим. Все, Маша, довела ты меня окончательно. Все.

Я не спорю. Бессмысленно. Просто понимаю, что это крест и на моей работе, и… на всем, в общем, крест.

– И Михаил скоро подъедет, – произносит дед, распаковывая сумку. – Так что, не скучно будет нам, – весело подмигивает.

Мда. Арест еще куда не шло. Но арест с Михаилом… даже и не знаю, как скрыть свою радость.

Весь день я провожу за обустройством дома. С осени тут никого не было по сути. Да и все равно заняться больше нечем. Телефона нет, интернета тут тоже нет. Есть телевизор, но я его не смотрю.

Вечером мы сидим с дедом и он что-то рассказывает. Часть из его рассказов я пропускаю мимо ушей. Мысли то и дело возвращаются к Руслану. Хотя зачем? Сейчас он поймет, что я его опять прокатила, и пошлет все в одно место.

После освобождения из дачного плена я пойду в редакцию и напишу заявление об увольнении. Достало все.

Не выйдет из меня журналиста. Не выйдет.

С грустью вздыхаю.

– И уже присмотрел санаторий для медового месяца, – выдергивает меня из мыслей голос деда. А? Какой санаторий? Дед, что жениться собрался? – Тебе точно понравится. Там лес кругом. Тишина. Речка метров в пятиста всего. И там даже купаться можно. Течение, правда, сильное, но ты же не одна в воду полезешь.

– Что? Ты о чем, дед? Какая речка? Какое течение?

– О медовом месяце вашем мечтаю.

– С кем? – у меня даже краска с лица сходит.

– Ты не слушаешь меня, что ли, Мария? Опять где-то витаешь? Так всю жизнь проспишь. Ну, ты чего? Я говорю, вот поженитесь после Нового года с Михаилом и в санаторий. Лес там, речка.

– Так. Стоп, – резко встаю и выставляю вперед ладонь. – Никакой речки. Никакого леса. И никакого Михаила с санаторием. Нравится лес и речка? Езжайте вместе. Еще и рыбу половите.

– Маша, но…

– Всё. Я устала. И вообще, я сегодня три часа спала. Ты хотел, чтобы я поехала на дачу? Я тут. Но избавь меня от своих фантазий по поводу Михаила. Надоело! Не люблю я его! И замуж за него не хочу! Всё!

Дед сидит ошалевший. Вижу это по его круглым глазам.

Не ожидал.

Но и правда довели. Ненавижу Михаила. И Руслана ненавижу.

Все достали! И я даже рада, что оказалась тут. Вдали от цивилизации!

– Спокойной ночи, – желаю деду и ухожу.

У меня на даче своя комната. Еще раз смотрю в окно. Снег все идет. Очень красиво. Полкан, вон, лежит в конуре, высунув морду.

Благодать.

Хоть отдохну от всех. Все достали.

С удовольствием потягиваюсь и ложусь. Проваливаюсь в приятную негу. Забываюсь.

Но вдруг – лай Полкана.

Потом он замолкает и я опять закрываю глаза. Несколько минут тишины и опять лай. Там точно кто-то ходит.

Встаю и иду к окну. Никого не видно. Снег отсвечивает блики луны и двор хорошо освещается.

Может, Полкан голодный? Со всеми этим разборками забыли его покормить?

Прямо в пижаме выхожу из комнаты, иду к спальне деда. Заглядываю – доносится храп. Дед спит. Не буду будить его.

Накидываю куртку и, захватив на кухне еще теплую кастрюлю с кашей для Полкана, выхожу во двор.

– Полкан! Полкан! – зову пса.

Он стоит у забора и лает на него. Поворачивается ко мне смотрит, словно хочет сказать: «Тут что-то неладное! Глянь сама!» и опять лает. Забор у нас высокий, метра два. Вряд ли, кто-то сможет перелезть.

– Полкан, место! – командую я. – Иди поешь.

Но он не отходит от забора. Тогда сама иду к нему.

– Ну, что ты тут учуял? Нет же никого.

Но Полкан гавкает один раз. Не громко, а потом скулит.

И я слышу шорохи за забором. Сажусь на корточки, ставлю кастрюлю с кашей к забору и обнимаю Полкана.

– Тихо, давай послушаем, что там? Может, заяц под забором копает? Тихо, Полкан.

Наступает тишина, а потом снова шорохи и скрежет. Прислушиваюсь.

– Ну, держи меня, давай! Выше еще! – дальше мат и звук падения.

Я без труда узнаю этот голос. Это не заяц.

Полкан хочет опять гавкнуть, но я держу его за пасть. Не надо, чтобы дед в итоге проснулся.

Мне даже интересно, чем это все кончится.

– Ну, ты можешь нормально подсадить? Вставай тогда лучше на четвереньки! По спине залезу! – так, Руслан там не один.

Сгораю от любопытства, как он тут оказался и что ему надо. Как вообще нашел меня?

– Тяжелый ты какой-то, – это уже незнакомый голос. – На диету пора, Рус, – и дальше гогот.

– Да, не дергайся ты! Соскользну ведь! Задолбался уже в сугроб падать! Стой ровно!

– Я, все-таки, еще раз предлагаю через калитку.

– Все! – звучит победное откуда-то сверху.