– Табе того знать не велено! – злобно перебила его Яга.

– Ну так и ищи их сама…Кощея своего и всех остальных.

– Дать табе молочка что ли? А можа пыльцы цветочной насыпать или пчелиного чего? – лукаво усмехнулась Яга.

– Молочка? – Шишкарик блаженно зажмурил глазки, привстав на носки. – У тебя есть молочко?

– Есть.

– И пыльца?

– Есть и пыльца. Прошлым летом собирала, с собой сюды в дорогу прихватила. Нашенская пыльца-то. Не местная. Отложила вот про запас и теперь ума не приложу, чаво с ней делать-то?

– Дай мне попи-и-и-ть…Дай мне поню-ю-ю-хать…– жалостливо пролепетал Шишкарик. – Дай.

– А ты мне Кощея с котом и клубком найдёшь али как?

– Найду…По лесам пробегу, с Лешим поговорю, у птиц поспрашиваю. Кого хочешь найду…Плесни молочка для начала.

Через несколько минут Шишкарик, сидя на столе, с упоением лакал молочко из миски, заедая его цветочной пыльцой и пчелиным воском.

– Вкусно? – с улыбкой спросила его Баба-Яга под конец трапезы.

– Очень вкусно, – ответил ей Шишкарик, блаженно зевая и потягиваясь.

– Хочешь ещё вот так же покушать и завтра и послезавтра?

– Хочу.

– Ну так собирайся в дорогу и достань мне этих беглецов из-под земли. Понял, шишкастый?

– Понял, бабушка. Достану.

– Ишь ты. Достану. А зеваешь чаво? Ладно-сь. Поспи чуток, а я пока табе помощничка слеплю. Колобка хошь? Не слышит. Уснул. Намаялся видать. Ну пусть поспит немного, шишкастый мой бегунок. Так, так, так. Где же тут у меня мука ваша с дорогущего магазину? Ага, вот она…Та-а-а-к, а где травы мои? Где вы, мои травушки, травушки-муравушки? Ради вот ентого часу я вас в свою ступу закинула да сюда привезла. Покажите-ка всем свою силушку волшебную! Сейчас я из вас такого Колобка испеку – просто загляденье, а не Колобок. Уж он-то хорошо Шишкарику поможет.

Шишкарик сладко посапывал на коврике в углу, словно собачонка. Неподалёку от него стояли мисочки и тарелочки с недопитым молочком и недоеденной пыльцой, заботливо подставленные ему Бабой-Ягой, а сама Яга колдовала возле печки, пританцовывая и приговаривая лишь одной ей ведомые заклинания.

Достав из печки через час с небольшим, круглую свежеиспечённую булочку, Яга прикоснулась к ней рукой и со злобой сплюнула на пол:

– Совсем не тот Колобок из местной муки-то. Мозгов у него нет…А ведь Кота с Кощеем надо срочно искать. Две недели у меня. Две недели. Куда же они запропастились-то? И клубок молчит, не отвечает. Тьфу ты! Что же за напасть такая? Пойду-ка на тарелочке с яблочком поворожу. Можа узнаю чаво…От комплутера того не много будет толку…

Шишкарик, протирая глаза, стоял позади Бабы-Яги, которая сидела перед квадратной тарелкой с меняющейся на ней картинками, а от тарелки той была протянута верёвка к овальной щёлкающей штучке. Яга тем овальчиком по столу шныряла и шептала себе под нос: «Апостол Павел был 13-м, а из нашей нечисти кто 13-м может быть? Отвечай! Отвечай, бестолочь!»

– Чаво это ты ругаешьси, бабушка? – сонно зевая спросил её Шишкарик. – На кого досадуешь?

– Тьфу ту! Напугал…– вздрогнула Яга. – Чаво не спишь-то?

– Навыспалси. – широко зевнув, ответил он. – Чичас погулять бы…

– Вот немного погодя пошлю тебя Кощея с Котом Баюном искать, вот тады нагуляешьси.

– Ох-ох-ох, – промямлил Шишкарик, потягиваясь. – Молочка бы чичас глонуть с пыльцой-то.

– Вон у коврика остатки. Ступай, доешь и вперёд! – злобно гавкнула ему Баба- Яга. – Что встал? Бегом жри и – в дорогу, а не то в печку кину с дровами!

– Ладно…– нехотя пролепетал Шишкарик. – Тады я побёг, что ля?

– Беги, беги. Дверца открыта. Да куды ты, олух? Доешь из миски спервой, да погоди пока я твоего Колобка уму-разуму научу. Подсобит он табе малость.

– Колобок? Ладно. Пускай будет Колобок. Вдвоём веселее дорога будет. Пойду поем на дорожку.

* * *

Бэй торопливо собирал самое необходимое в сумку на дорогу. Полчаса назад ему позвонил Теглиб и сказал, что его жена и ребёнок пропали. Савач тоже исчез. Все они исчезли ещё позавчера. Никто толком ему ничего не мог сказать и Бэй, сорвавшись с поля, примчался в лагерь.

– Пропали позавчера, а я только сейчас об этом узнал. – злобно бубнил он себе под нос. – Почему?

– Потому что ты звонишь им раз в неделю, да и то после моего напоминания.

Шэнсон обернулся на голос и увидел Теглиба. Тот стоял в дверях, скрестив руки на груди.

– Виноват. – тихо прошептал Бэй. – Я во всём виноват.

– Держи. Это тебе. – Теглиб протянул ему запечатанный конверт. – Пришёл сегодня с посыльным.

– К чёрту.

– Это от Савача.

– От кого? – Бэй торопливо вырвал конверт на котором было напечатано «Бэю Шэнсону от Савача Роланха».

Разорвав пакет зубами, он достал из него сложенный вдвое листок. «Загляни в тот самый овражек. Узнаешь где они. Савач. Прочитал? Сожги!»

Попросив у Теглиба зажигалку, он щёлкнул и поднёс огонёк к бумаге. «Что за ерунда? Что за секреты? Надо спешить… Надо их найти…»

Подумав, он решил ехать домой на «Грэнвэйе» – низколетающем двухместном антигравитационном электрическом аэромобиле с колёсами для передвижения по земле на случай падения мощности. На них не ставили радио- и нейро- и прочие маячки, точнее Бэй удачно и легко приладился их снимать и поэтому он решил прибыть именно на нём незамеченным.

– Если что, скажешь, что я где-то в воронке. Про это письмо и про то, что я знаю про исчезновении моей семьи и Савача – никому ничего не говори.

– Понял. – кивнул головой Теглиб.

По дороге он несколько раз звонил на свой домашний и на сотовый жены и ребёнка, но абоненты были недоступны. Поздно ночью он прибыл на окраину Тамрэя. Попетляв по загородным редким лесопосадкам, он нашёл дом Савача. Остановив «Грэнвэй» в сотне метров от дома, он взял то, что ему должно было пригодиться и осторожно направился к каменной ограде с той стороны, где находилась статуя того самого «писающего» мальчика. Временно ослепив камеру лазерным пучком, он подбежал к стене, приставил к ней лёгкую телескопическую выдвижную лестницу, раздвинув её на высоту ограды и, взобравшись наверх, перерезал колючую проволоку по которой был пущен ток. Перед этим он проверил «колючку» прибором, – ток был, его не отключали.

Перекинул лестницу через стену и спустился по ней, соединив разрезанную «колючку» маленькими железными петельками. Отсутствие тока в проволоке могло отразиться на мониторе в комнате охранника и поэтому Бэй не стал рисковать.

Прокравшись к овражку, он поднял ту самую свечу и, пошарив под ней рукой, достал из-под неё бумажный свёрток размером со спичечный коробок, спрятал его в карман и застегнул