— Что-то произошло? — поинтересовался Семён.

— Да, — ответил водитель. — Разбился самолёт, который летел в Катманду из того аэропорта, откуда я вас забрал. Упал в горах, куда спасателям не добраться. Даже если кто-то выжил, он замёрзнет там, без всякого сомнения.

Семён повернулся, чтобы посмотреть, спит ли Таня. Затем осторожно достал сим-карту из своего телефона.

— Остановись, — попросил он водителя.

Семён, выходя из машины, прихватил зажигалку водителя, которая лежала между сидений. Он спокойно зашёл за машину, подпалил симку, затем дождавшись, когда она придёт в негодное состояние, швырнул её в сторону. Немного подумав, он бросил свой телефон на асфальт, разбил его ногой и, подняв, выбросил далеко в обочину.

После долгих индийских регистраций на рейс, от которых Таня уже успела отвыкнуть, самолёт в Синин всё-таки вылетел из аэропорта. Семён почему-то выбрал билеты в эконом-классе. И Таня была не на шутку раздражена тем, что ей с ребёнком приходится лететь среди галдящих индусов и китайцев, но виду не подавала. Она считала, что Семён специально хочет ей показать, насколько комфортной была её жизнь до этого.

После ночи, проведённой в гостинице Синина, их путь продолжился. В город Лхаса они добирались на поезде по цинхай-тибетской железной дороге — самой высокогорной в мире. Из окон поезда виднелись снежные вершины, бескрайние степи с дикими животными. При переезде через пятитысячные горные перевалы, в вагонах поезда автоматически подавался кислород, чтобы избежать горной болезни у пассажиров. Но, тем не менее, у многих из них начинала болеть голова. Самым беспроблемным пассажиром в этом вопросе оказался маленький Яник. Он заворожено смотрел на горные вершины, пасущихся яков, огромных хищных птиц, кружащихся над степями. Время от времени он восторженно кричал:

«Мама! Мама! Смотри! Яки! Они дают очень вкусный сыр!»

Пассажир, сидевший напротив Тани с Семёном, спросил на русском языке:

— Русские?

— Да, — сухо кивнул Семён и поправил очки, которые старался не снимать всю дорогу.

— Меня зовут, Андрей. Я из Питера. Художник.

Андрей протянул руку Семёну для знакомства.

— Очень приятно, — сухо ответил Семён и пожал протянутую руку.

— Хотите показать сыну Тибет?

— Скорее, хотим, чтобы он нам его показал, — вступила в разговор Таня.

— Как я вижу, он вам его уже показывает, — улыбнулся Андрей. — Очень образованный мальчик для своих лет. Любит, наверное, детские энциклопедии про животных?

— Нет, — ответил Семён, — он предпочитает «Книгу Мёртвых» в оригинале полистать.

Андрей засмеялся. Он принял слова Семёна за шутку.

— «Книга Мёртвых» — это энциклопедия для путешественника по загробному миру, — сказал Андрей. — Буддисты считают её святыней и изучают от корки до корки. Но западные адепты превратили её в жвачку, как всё, к чему прикасаются люди из масс-культуры. Я сам большой поклонник буддизма. Многие путешественники стремятся на Тибет, чтобы постичь формулу счастья, надеясь её найти в буддизме. Но в буддизме нет ответов на вопросы.

— А по-Вашему, что такое формула счастья? — спросил Семён.

— Для каждого она своя, — ответил Андрей. — Для западного обывателя она проста: «Счастье» равно «Покупательная способность». Одним словом, чем больше денег, тем больше счастья. Но они забывают, что в формуле «Счастья», кроме числителя есть ещё и знаменатель, в котором собрались такие понятия, как ответственность, болезни, всевозможные страхи, одиночество, смерть близких. И, владей ты хоть всеми деньгами мира, если на тебе лежит ответственность за этот мир, ты будешь несчастнее всех остальных.

Таня многозначительно посмотрела на Семёна, как бы акцентируя его внимание на словах Андрея.

— Взять хотя бы нашего Владыку, — продолжил Андрей. — Разве он счастливый человек?

— А разве нет? — спросил Семён. — Заботиться о всеобщем благополучии, разве это не счастье?

Андрей рассмеялся:

— По мне, так несчастнее этого человека нет!

— Вы считаете его просто человеком? — уточнил Семён. — Кто-то называет его Сатаной.

— Да оставьте эти бредни для бабушек! — отмахнулся Андрей. — Свихнувшийся учёный с маниакальным синдромом Бога. Если бы в его жизни была такая замечательная семья, как Ваша, разве он думал бы о мировом господстве? Он сейчас путешествовал бы по миру, сидел бы на Вашем месте и наслаждался тибетскими пейзажами.

Андрей посмотрел в окно, чтобы самому насладиться пейзажами гор, затем задумчиво повернулся к Семёну, который пристально на него смотрел, наклонившись вперёд. Андрея смутил такой взгляд Семёна, а когда тот ещё ему подмигнул, совсем затушевался.

— Пойду, пройдусь, — сказал Андрей и, быстро собрав пожитки, удалился.

— Чего это с ним? — не поняла Таня.

— Не знаю, — честно признался Семён. — Хороший парень. Художник из Питера. Неплохой художник, судя по отзывам.

— Ты что, его сканировал? — недовольно спросила Таня.

— Да, нет, — успокоил её Семён. — Узнал я его, просто. Видел отзывы в интернете как-то.

Таня с недоверием покачала головой.

Лхаса — в переводе с тибетского «город Богов». Он блистал своим великолепием и загадочностью. Но первое впечатление от его великолепия усугубляла жуткая головная боль, вызванная горной болезнью. Таня по обыкновению, привыкшая уже к таким особенностям Тибета, выпила таблетку. Семёну лекарства были не нужны, препарат в его организме сам регулировал кровяное давление в зависимости от окружающей обстановки, создавая для Семёна наиболее комфортное состояние. Но самым беспроблемным был, как всегда, Яник. Он восторженно бегал по дороге, подбегая то к сувенирным лавкам, то к лоткам с местными угощениями.

— Мама! Папа! Идите сюда! — закричал Яник.

Когда Таня и Семён подошли к нему, он указал на сувенирную лавку.

— Что ты хочешь, Яник? — спросила Таня. — Костюмчик?

Она взяла национальный тибетский костюмчик из плотного материала и одела его на Яна. Со своими чёрными, как смоль, волосами и раскосыми, как у Тани, глазами Яник был очень похож на местного мальчишку.

Таня провела запястьем с часами по считывающему устройству, которое пискнуло в подтверждение оплаты.

Продавщица улыбнулась и, поклонившись в традиционном приветствии, сказала Янику:

— Кале-пеб! (Идите с миром!)

Тот в ответ, сложив ладошки, тоже поклонился:

— Тху-дже-че! Кале-жу! (Спасибо! До свидания!)

Таня и Семён стояли, открыв рот.

Продавщица тоже была удивлена, но, подумав, что мальчик специально выучил пару фраз, добавила: