— К чему такая спешка? — поморщился Яков Борисович.

— Пришлось ковать железо, пока не остыл жар. — Глеб полез в карман за сигаретами. Но, достав пачку, положил ее на согнутое колено. — Лесник вчера ночью погиб вместе с семьей и всей домашней живностью. Обнаружили только утром. Не волнуйтесь, погиб глупо и абсолютно некриминально.

Яков Борисович недовольно засопел.

— А без главного бузотера оппозиция не оппозиция, а КПРФ в Думе, — не обращая на сопение никакого внимания, продолжил Глеб. — Поголосили для вида, но быстро успокоились. Паи решили передать почти единогласно — при трех воздержавшихся. Председатель у них — полный лох, как вы знаете, хоть и жадный. Читает по слогам, а писать вообще не умеет. Мой юрист сейчас помогает ему составить протокол и прочую фигню.

В глазах у Якова Борисовича вспыхнули угольки, он тяжело, с присвистом, засопел, еще ниже сполз в кресле. На столешницу легла ладонь, пухлая и белая. Пальцы, поросшие крупными черными волосами, забарабанили нервный марш.

— Ваш юрист, уверен, еще спит на бабе, — ввернул Глеб, чтобы еще больше испортить Якову Борисовичу кровь.

— Он у меня с мальчиками спит, — пробурчал он.

— Надеюсь — активно, — усмехнулся Глеб.

Яков Борисович состроил брезгливую гримасу. Поковырялся паучьими лапками в хрустальной вазочке, выбрал печенье. Сунул в рот, зачмокал вялыми губами. Плотно закрыл глаза.

Глеб ждал, поигрывая пачкой сигарет.

Яков Борисович закончил просчет вариантов. На одутловатом лице проступила улыбка Будды.

— Глебушка, на какую фирму твой юрист оформит передачу паев?

— Как вам такое могло прийти в голову, Яков Борисович? — деланно ужаснулся Глеб.

— Как пришло, не твое дело. Я покупаю фирму. Твоя цена?

Глеб выдержал паузу.

— Я не обижаюсь на недопонимание, Яков Борисович. — Он взглядом попросил разрешения закурить. Чиркнул зажигалкой, выдохнул дым. Поморщился:

— Фу-фу, как это все-таки… Но да бог с ним, чего между партнерами не бывает, не так ли? Я здесь только для того, Яков Борисович, чтобы первым принести радостную весть — леспромхоз ваш. Стройте там охотничий центр с трехэтажными коттеджами. Или продайте весь лес на корню корейцам. Не мое это дело. Я брался организовать передачу в ваши руки леспромхоза, я это сделал.

— Сколько? — с той же интонацией повторил Яков Борисович.

Глеб изогнул бровь.

— Разве мой процент за это время уменьшился? Речь идет именно о нем, а не о продаже какой-то фирмы. Юрист впишет то название, которое я назову. А я скажу то, что услышу от вас.

После минутной паузы внутри у Якова Борисовича забулькало. Улыбка треснула, и наружу вырвался крякающий хохоток.

— Насмешил, Глебушка! Уважил старика. — Яков Борисович вытер заслезившиеся глаза. — Давно таких хохмочек со мной не травили. Это называется гарантия платежа, да?

— Я же предупреждал, Яков Борисович, со мной не соскучишься, — в тон ему ответил Лобов.

— НАлом? — мимоходом спросил Яков Борисович.

— Не соблазняйте! Лисовский работал с налом, таскал коробками. И где сейчас Лисовский?

— На выборах все таскали, — пробурчал Яков Борисович, выдвигая ящик стола.

— Ага, — кивнул Глеб. — А за хвост подвесили одного Лису.

Яков Борисович положил перед собой чековую книжку, снял колпачок с ручки. Полюбовался на золотую искорку на острие пера. Скорбно вздохнул. И принялся старательно выводить строчки на чеке.

— Нет зрелища более душераздирающего, чем вид иудея, расстающегося с деньгами, — прокомментировал Глеб.

Яков Борисович добродушно усмехнулся.

— Тебе не идет, Глебушка. Для антисемита ты слишком умен.

Он оторвал листок. Подумав, заполнил еще один.

Толкнул оба листка по столу к Глебу.

— Твой процент плюс премия за срочность.

Глеб накрыл ладонью чеки.

— С вами приятно работать, Яков Борисович.

Яков Борисович пожевал губами и изрек:

— Твои услуги стоят слишком дорого, Глебушка. Но они того стоят!

Глеб невольно посмотрел на портрет основателя династии. Показалось, старик чуть прищурил морщинистое веко. В черном, как свежая маслина, глазу теплилась лукавая искорка.

— Святые слова!

Глеб встал. Тщательно загасил сигарету в малахитовой пепельнице. Протянул через стол руку.

Рукопожатие паучьих пальцев Якова Борисовича удовольствия не доставило. Но Глеб привык не обращать внимания на мелкие недостатки окружающих. Иначе умом тронуться недолго.

* * *

Через полчаса, покружив по переулкам, он неторопливой походкой подошел к особняку с милицейской будкой у ворот. Из-за монолитного забора торчал флагшток с мокрым цветастым флагом.

Глеб вошел в посольство, предъявил паспорт охраннику. Араб с показательным рвением изучил фото, полистал паспорт. Сделал запись в книге посетителей. Только после этого гостеприимно улыбнулся.

— Прошу, господин Лобов, — на хорошем русском произнес он. — Господин советник ждет вас.

Лобов кивнул в ответ и пошел хорошо знакомой дорогой по коридору.

Постучал в приоткрытую нужную дверь, потянул за ручку.

Из-за двери выскользнул гибкий в теле, подтянутый парень. Выдав вежливую улыбку, скользнул по Лобову профессиональным сканирующим взглядом. Пробормотав извинение, отступил в сторону, открывая проход.

— Салям, Глеб! — раздался из глубины кабинета зычный голос.

Глеб переступил через порог, плотно прикрыл за собой дверь.

— Салям, Мустафа.

Мустафа, советник по культуре с выправкой кадрового военного, уже выскочил из-за стола. Шел навстречу, заранее вытянув руки, сложенные лодочкой. Черные глаза сияли неподдельной радостью, такого же антрацитового цвета усы топорщились над задранной верхней губой, открывавшей плотный ряд фарфоровых зубов.

Последовала церемония приветствия с долгими объятиями и крепкими хлопками по спинам. Колючие усы дважды прошуршали по щеке Глеба. Сквозь жесткий ворс влажно и горячо проступали губы. Но Глеб не придал этому особенного значения. Просто рад человек, без всяких намеков. В голове, правда, мелькнула мыслишка, что кто-то типа Бори Моисеева в объятиях Мустафы уже давно бы скулил щенком. В посольстве Мустафа числился советником по культуре, но внешностью и хваткой больше походил на офицера коммандос, которым, наверняка, и был.

Мустафа подвел Глеба к мягкому креслу, помог усесться. Удостоверился, что гостю удобно, лишь после этого сел напротив.

Перегнулся через подлокотник, нажал кнопку на селекторе, бросил короткую команду.