— Держи. — Минут через десять он развернулся и подошел к кровати, всунув в руки чашку с чаем. — Ну как, полегчало, чудовище? — хмыкнул, присев рядом.

— На себя в зеркало посмотри, — ворчливо ответила, чувствуя, как каждую клеточку тела наполняет странное умиротворение.

Горячий сладкий чай приятно согревал, отголоски неприятных ощущений постепенно уходили, и даже голова перестала болеть.

— От слова «чудо», дурик, — со смешком ответил Верден и поднялся, стянув с себя футболку. — Допивай давай да спать.

— Не хочу. — Я покачала головой и посмотрела на часы: половина одиннадцатого.

Он ничего не ответил, сняв джинсы и направившись ко мне.

— Двигайся. — Я молча послушалась, отхлебнув чаю, Верден забрался под одеяло и притянул к себе.

Так мы и сидели. Спиной чувствуя, как ровно и сильно бьется сердце Тима, как спокойно он меня обнимает без всяких поползновений, несмотря на то, что на мне одежды вообще не было, поняла, что… мне нравится это ощущение надежности и уверенности. Допила чай, отставила кружку и после недолгого раздумья откинулась ему на грудь, прикрыв глаза. Он всегда будет знать, что мне нужно, и никогда не станет действовать наперекор моим желаниям. И будет точно чувствовать, по-настоящему я сопротивляюсь чему-то или тупо характер показываю. Блин… как дальше жить? Этот человек сегодня снова снял с меня один из многочисленных кусочков шелухи, ловко и совершенно не напрягаясь.

— Расскажи о них, — тихо попросил вдруг Верден и прислонился щекой к моему виску.

Сглотнула, первым порывом было послать, но… я заговорила. Рассказывала, одновременно вспоминая, какими они были, и прощалась, уже окончательно и навсегда. Отпускала, закрывая дверь. Спите спокойно, мама, папа, я люблю вас, но жизнь продолжается. И я знаю, вы бы не хотели, чтобы я грустила.

…Минут через сорок выдохлась и, повернувшись боком, подтянув колени к груди, наконец тихонько заплакала, но без боли, без надрыва. Смывая и тоску, и горечь потери, освобождаясь от гнетущего, подспудно давившего чувства вины, что из-за меня все случилось. А Верден гладил по волосам, не говоря ни слова, и даже не пытался успокоить. По-моему, я так и уснула и даже не ощутила, как меня аккуратно переложили на кровать и снова обняли, оберегая сон и даря покой. Кажется, я еще на одну ступеньку поднялась прочь от прошлого… И стала чуточку взрослее.

Что-то последнее время у меня входит в привычку просыпаться в комнате Вердена. Надо это прекращать, хорошенького понемножку. И вообще, скоро каникулы закончатся. Зевнула, пошевелилась и обнаружила, что лежу в кровати одна, вольготно раскинувшись чуть ли не наискосок и обнимая подушку. Приоткрыла глаза: Верден сидел напротив на стуле и спокойно читал какую-то книгу. Тихо мурлыкал телевизор, и больше тишину ничего не нарушало.

— Тим, — негромко позвала, и он вопросительно глянул не меня. — А почему ты один в комнате?

Он пожал плечами.

— Наверное, потому что комнат больше, чем студентов, — спокойно ответил альбинос. — И вопрос плотного подселения остро не стоит. С добрым утром. Как самочувствие?

— Да нормально вроде, — прислушалась к себе и подтвердила кивком. Потом села, завернувшись в одеяло, и только собралась озаботиться вопросом одежды, как взгляд упал на название книги, что читал альбинос: «Теория гипноза». — Эй, а откуда ты эту книгу взял?! — возмутилась я: это что, он втихаря от меня осваивает что-то новое?!

— В библиотеке на днях, — пожал плечами Верден. — А что? Давно, между прочим, в моих планах стоит, хочу потихоньку к ментальному воздействию переходить, — спокойно пояснил он.

— Дай почитать. — Я впилась взглядом в книгу, чуть ли не облизываясь.

— Зачет по таблицам готова мне сдать? — Он поднял бровь, а в красных глазах мелькнули насмешливые огоньки. — Штучки с сознанием еще более затратные, чем с организмом.

— Прямо сейчас? — нахмурилась я. — Издеваешься?

— Тогда не дам, — невозмутимо ответила скотина беловолосая и преспокойно вернулась к чтению!

Значит, ему можно, а мне нельзя, да, хотя я классом выше?! Поджала губы, прищурилась. Фига с два дам тебе спокойно читать! Проверила ауру: хм, желтенький с лиловеньким неплохо сочетаются, ну ничего, ща я тебе устрою! Будешь знать, как дразниться. Вспомнила давешнюю новогоднюю шутку, когда Верден меня первый раз по-настоящему поцеловал, сосредоточилась… Импульс отразился от возникшего на секунду экрана и рассеялся. Я моргнула от неожиданности. Выражение невозмутимой физиономии альбиноса не изменилось, будто ничего не произошло. Потом до меня дошло — вместо того, чтобы тратиться на сплошное прикрытие, этот урод обошелся частичным, угадав, куда целиться буду! Сжала кулаки под одеялом, упрямо решив-таки добиться своего, но после нескольких безуспешных попыток задумалась. Упрямство не сдавалось, я твердо намеревалась вывести Вердена из равновесия, только пока не придумала как. Он продолжал увлеченно читать, даже не глядя в мою сторону. А зря. Мозг заработал на удвоенных оборотах, напряженно придумывая гадость, и меня наконец осенило: вспомнилась шутка альбиноса с желанием, когда он первый раз заставил меня его почувствовать в полной мере. Едва удержала торжествующую усмешку. Ладно, держись… Экран, говоришь, да? Ну это если осторожно пытаться воздействовать, он помогает. Мы ведь до этого просто искали уязвимые места. А если так? Сделала из собственной энергии что-то вроде кулака, вспомнила, как недавно проснулась среди ночи от весьма недвусмысленных желаний. Добавила еще немножко ощущений от последней ночи, наполнила этот самый кулак и, представив, что он твердый и крепкий, со всей дури отправила его в грудь Вердена. И скромненько так глазки опустила, с трудом сдерживая довольное хихиканье.

Угу, против лома нет приема… Вряд ли ты рассчитывал на силу со своим экраном. Заметила краем глаза, как что-то ярко вспыхнуло, услышала сдавленное оханье и стук упавшей книги и, рискнув глянуть на ауру, мысленно погладила себя по голове: хорошая девочка, умница. Желтые пятна исчезли, а лиловый резко потемнел до бархатно-фиолетового, на котором красиво смотрелись золотистые ниточки. Вот! Теперь фиг почитаешь.

— С-с-сонька! — прошипел Верден, и что-то в его голосе было такое…

Я вскинула голову и замерла, глядя в расширенные зрачки альбиноса. Ой. Кажись, переборщила чуток. Дышал он как-то подозрительно тяжело и смотрел на меня с плотоядным интересом. Забыв, что закутана в одеяло, я рванулась по направлению ко второму стулу, где лежала одежда, но не успела: Верден двигался очень быстро. Пара секунд, и меня уже стиснули сильные руки, а хриплый шепот раздался у самого уха:

— Что творишь, хулиганка?

— Чтоб жизнь малиной не казалась, — ворчливо ответила я, осторожно попытавшись высвободиться.

Щас, наивная.

— Сейчас тебе жизнь и малиной покажется, и медом, — пообещал Верден, выделив второе слово, и его руки начали настойчиво пробираться сквозь кокон из одеяла, разматывая его, а губы мазнули по шее, вызвав лавину знакомых бешеных мурашек вдоль спины. — Чтоб знала, как не надо шутить.