Хизер со стуком закрыла дверь.

— Есть тут кто?

Она пересекла зону отдыха и увидела их за кухонным столом.

— Мама! — Бетани вприпрыжку устремилась к ней. — Я проснулась, а тебя рядом не оказалось.

— Прости. — Она опустилась перед дочерью на корточки, чтобы обнять. — Я заработалась допоздна.

Жан-Люк встал.

— Я дал ей молока с печеньем. Надеюсь, ты не против.

— Нет. — Она улыбнулась. — Ты очень милый.

Уголки его рта приподнялись, и глаза вспыхнули огнем. Но подходящих слов, похоже, он не нашел. Сердце Хизер наполнилось любовью и тоской.

Дверь на кухню приоткрылась.

— Шериф вернулся, — сказал Робби. — Он хочет допросить каждого из нас в отдельности.

— Я пойду первым. — Жан-Люк направился к двери.

— Идем, солнышко. — Хизер подтолкнула дочь к выходу. — Давай уложу тебя в постельку.

Она отвела Бетани в спальню и почитала ей книжку, пока девочка не уснула. Хизер посмотрела на часы. Чуть больше трех ночи. Господи, эта ночь никак не кончалась. Зевая, она спустилась вниз. Билли уже ждал ее. Спустя тридцать минут он закончил задавать вопросы, и Робби проводил его.

Хизер со вздохом направилась к лестнице. Наконец она ляжет спать.

Услышав музыку, она остановилась. Играла классическая музыка. Приблизившись к двери, ведущей в подвал, Хизер прижалась к ней ухом. Звучал рояль в сопровождении клавесина.

— Чем могу помочь? — раздался за ее спиной голос Робби.

— Я иду спать. Спокойной ночи. — Она устремилась вверх по ступенькам.

Почему в подвале сидит столько людей, а ее с семьей туда не пускают? Что скрывает Жан-Люк? Хизер охватил приступ гнева. Она доверила ему свою жизнь и жизни Бетани и Фиделии. Почему же он не доверяет ей?

Она уже не отрицала, что влюбилась в него. Но для успешного развития их отношений между ними не должно быть недомолвок. И если он не поделится с ней своими секретами, то она сама их раскроет.

И ничто ее не остановит. Тем более страх.

Красные горящие глаза. Опасность. Сверкающие белизной скрежещущие зубы. Распростертое на полу мертвое тело миссис Болтон. Хизер дернулась и проснулась.

— Мама, что с тобой? — Бетани стояла у кровати с широко раскрытыми от тревоги глазами.

Хизер сделала глубокий вдох. Это был всего лишь дурной сон. Рассказ Фиделии о красных горящих глазах врезался в ее память и отразился в сновидении.

— Как ты себя чувствуешь? — Фиделия сидела на своей кровати и завязывала шнурки на туфлях. Они с Бетани уже оделись.

— Хорошо. — Хизер взглянула на часы. Было десять минут одиннадцатого. — Я слишком долго спала. — Неудивительно, потому что почти всю ночь провела на ногах. — А ты какие-нибудь еще сны видела? — тихо спросила она Фиделию.

Та нахмурилась и беззвучно произнесла одними губами «пожар».

Хизер вскинула брови. Ей хотелось узнать подробности, но спрашивать при Бетани не могла.

Малышка побежала к двери.

— Я проголодалась.

— Пошли завтракать. — Фиделия повела ее.

— Это плохо? — спросила Хизер, когда Фиделия закрывала дверь. — Пожар, — добавила она шепотом.

— Infiemo, — поморщилась Фиделия и закрыла дверь.

Хизер вздрогнула. В этом и состоял план Луи? Поджечь дом и перебить их всех? Она приняла душ, оделась и отправилась на кухню завтракать.

Потом попросила Пьера впустить ее в студию.

— Я бы сама туда ходила, если бы знала код.

Пьер открыл двери.

— Я спрошу Робби. Никто не должен знать код доступа без его разрешения.

— Понятно.

Хизер ненавидела запертые двери ничуть не меньше, чем установленные повсюду камеры наблюдения, но поделать ничего не могла. Она вошла в комнату и замерла перед своим рабочим столом. Не поверив своим глазам, зажмурилась. Когда снова открыла их, то убедилась, что это ей не привиделось.

Рисунки на столе были разорваны пополам. А синий шифон, который так тщательно раскроила ночью, был изрезан и безнадежно испорчен. Хизер вскрикнула.

— Мадам? — Пьер бросился в комнату. — Что с вами?

Она указала на следы поругания:

— Моя работа.

— Что случилось? — В комнату ворвался Фил.

— Моя работа испорчена, — простонала Хизер. — В доме полно охраны и чертовых камер, но почему-то никто не видел, как это происходило.

— Здесь нет камер, — пояснил Фил. — Но сегодня мы их установим.

— Кто мог совершить такую подлость?

Пьер взял в руки половинки одного эскиза.

Фил нахмурился.

— Тот, кому это выгодно.

Она ахнула. Альберто. Он не хотел, чтобы она работала у Жан-Люка.

— Мне нужно поговорить с Альберто.

— Думаете, это его рук дело? — спросил Пьер. — Я знаю Альберто много лет. Не думаю, что это он. Но не беспокойтесь. Мы тщательно расследуем происшествие.

— Ничего подобного больше не случится, — заверил ее Фил.

Она кивнула.

Фил и Пьер вышли. Могли Альберто совершить такую подлость? Слава Богу, в рулоне оставалось еще много шифона. Ей придется раскроить платье заново. Если она сделает это сейчас, то к полудню сможет заняться пошивом.

Хизер расстелила ткань на другом рабочем столе и разложила на ней выкройки.

— Добрый день. — В комнату вошел Альберто. — Пьер сказал, вы хотите меня видеть.

Хизер сделала глубокий вдох, пытаясь сохранить самообладание.

— Что вам известно об этом? — Она махнула в сторону стола за спиной.

— О Боже! Что случилось? — Альберто бросился к столу.

— Я надеялась, что это вы мне расскажете.

Он взял кусок изрезанной ткани.

— Какой ужас!

— Да уж конечно.

Она сердито на него посмотрела.

Его глаза вдруг расширились, и ткань выскользнула из пальцев.

— Вы полагаете, что это я… — Он чуть не задохнулся от негодования. — У меня нет нужды прибегать к подобным средствам. Ваша линия одежды и без того обречена на провал.

Хизер не знала, что и думать. Он, похоже, был искренне оскорблен. Но если это сделал не Альберто, тогда кто?

— Значит, это сделали манекенщицы. Симона и… Хельга.

— Инга. — Альберто потер красную отметину на шее. — Они не умеют контролировать свой гнев.