Хизер подошла к дверям и заглянула в щель. В комнате стоял старинный кабинетный рояль, украшенный золоченой резьбой. За ним сидела женщина со струящимися по спине светлыми волосами. Инга.

Другая женщина пересекла комнату и загородила Хизер обзор. Это была Симона. Она, похоже, танцевала. Уж не менуэт ли? Когда она исчезла из поля зрения, Хизер увидела клавесин. Жан-Люк? Затаив дыхание, она отвернулась и прижалась спиной к стене.

Жан-Люк играл на клавесине! Она стояла и слушала грустную музыку. Играл он очень хорошо. Но зачем молодому человеку играть на старинном инструменте? Чем больше она узнавала о нем, тем реальнее казалась ей история о бессмертных.

Он страдал, печальные аккорды рвали ей сердце. Нужно было поговорить с ним. Успокоить. Она уже достаточно хорошо знала его, чтобы догадаться, что он будет винить себя. Жан-Люка отличало благородство и глубокое чувство ответственности. Старомодный парень. И возможно, не без основания.

Но Хизер отказала ему во встрече. Она достигла точки, где небольшого эмоционального толчка хватило бы, чтобы сорваться. Пришлось удалиться, чтобы побыть немного одной.

От музыки у нее на глаза навернулись слезы. Он был удивительный человек. Она не могла в него не влюбиться. Чемпион по фехтованию, модный дизайнер и музыкант. А как целовался! Конечно, если он бессмертный, то за века мог развить все свои таланты.

Хизер прошла на цыпочках по коридору, раздумывая, что делать дальше. Стоит ли встретиться с ним? Возможно. Но только без Симоны и Инги.

Музыка прекратилась. Она остановилась, испугавшись, что ее заметили. Но нет, коридор по-прежнему оставался пустынным. На другом конце коридора она услышала щелчок. Кто-то открывал дверь. Хизер бросилась за высокий шкаф и прижалась к стене. Послышались приглушенные толстым ковром шаги.

— Робби! — воскликнули дамы. — Ты должен остаться и потанцевать с нами.

Он вошел в музыкальный салон, сообразила Хизер. Успеет ли она добраться до другого выхода, пока он не вышел? Он говорил так тихо, что она не могла разобрать слов.

Ее внимание вдруг привлекла картина, висевшая прямо напротив. Определенно старинная. Мужчина в черных кожаных сапогах с пряжками, темно-бордовых штанах до колен, жилете и белой рубашке с широким кружевным воротником. На одно плечо был небрежно наброшен короткий бархатный плащ. Рука легко лежала на богато украшенной рукоятке рапиры, кончик которой упирался в пол.

Хизер улыбнулась. Он выглядел точь-в-точь как один из трех мушкетеров. Или пират. Только опрятный и хорошо одетый. Его длинные черные волосы спускались кудрями до плеч. Широкополую шляпу украшали два пера — белое и бордовое. Настоящий франт. Красивые голубые глаза.

Ее сердце замерло. И по рукам побежали мурашки. Господи, она знает эти глаза. Она целовала эти губы.

Значит, это правда. Он бессмертный.

— Спасибо, что предупредил, — донесся из музыкальной комнаты голос Жан-Люка. — Я займусь ею.

Хизер затаила дыхание. Он говорил о ней? О Боже, они выходили из комнаты. Она не успела к этому подготовиться. Ей требовалось время для осознания новой реальности. Бессмертные люди. Хизер открыла ближайшую дверь и проскользнула внутрь.

В комнате было темно, если не считать тонкого лучика тусклого света слева. Когда ее глаза привыкли к темноте, Хизер разглядела несколько предметов мебели: изысканно украшенный шкаф, кресло с высокой спинкой и диван, расположенный рядом со столом и лампой. Самым большим предметом меблировки была кровать. Огромная и темная. Ее изголовье поднималось до половины высоты стены.

Отлично. Не хватает только, чтобы ее обнаружили в чужой спальне. Внимание Хизер привлек тонкий лучик света. Она направилась к нему, чувствуя под ногами гладкую прохладу деревянных половиц. У подножия кровати ее ноги утонули в толстом ковре ручной работы.

Из-под приоткрытых двухстворчатых дверей сочился тусклый свет, Хизер толкнула створки и чуть не задохнулась от восторга.

Более красивой ванной она в жизни не видела. Мраморные полы и столешницы сияли мягким розовато-бежевым теплом. Над двумя раковинами изгибали шеи изящные золотые краны. Просторная душевая кабинка была оснащена тремя душевыми головками. Но более всего поражала огромная ванна-джакузи посреди комнаты. Треугольной формы, с мраморными колоннами в каждом углу. Над колоннами вверх поднимался золоченый купол. В ванну вели мраморные ступеньки. Поднявшись на несколько ступенек, Хизер заглянула под купол. Он был раскрашен под летнее небо с солнцем и пушистыми белыми облаками. Нарисованное небо тем временем стало ярче. Нет, это в комнате стало светлее. Хизер медленно повернулась.

У дверей стоял Жан-Люк, положив руку на выключатель.

У нее во рту пересохло. По крайней мере он не выглядел сердитым.

— Привет. Я сознаю, что не должна здесь находиться, но…

— Тебе здесь нравится? — Он указал рукой на огромную ванну.

— Мне — да. Здесь… очень красиво. Потрясающе, на самом деле.

— Очень помогает снимать стресс. Можешь пользоваться ею когда захочешь.

— Это… твоя ванна?

Он кивнул и оглянулся через плечо.

— Это моя спальня.

— О.

Из всех комнат мира войти в…

— Как ты? — спросил Жан-Люк. — Я беспокоился о тебе.

— Все хорошо. — Похоже, ее вторжение не слишком его расстроило. Но выглядел он бледным и усталым. — Я очень сожалею по поводу Пьера.

Его взгляд уткнулся в пол.

— Я тоже.

Бедняга переживал. Хизер спустилась со ступенек на мраморный пол.

— Уже поздно. Мне нужно идти.

— Нет. — Он поднял на нее взгляд. — Нам нужно поговорить.

У нее учащенно забилось сердце. Неужели он собирался признаться, что он бессмертный?

— Как ты узнала код доступа? — справился Жан-Люк.

— Альберто, но он только пытался помочь. Он не думал, что я… проникну вниз.

Уголок рта Жан-Люка пополз вверх, но улыбка его получилась грустной.

— Он недооценивает тебя.

— Я видела портрет в коридоре. Мушкетера.

Она хотела сказать «твой». Но язык не повернулся.

— Хизер. — Жан-Люк сделал шаг к ней навстречу, а она отступила. Он остановился, и его лицо исказило болезненное выражение. — Я бы никогда не причинил тебе вреда.

— Я знаю. Но все это выглядит немного… странным.

— Я сделаю все, чтобы защитить тебя и Бетани. Ты в безопасности со мной. — Он указал на спальню. — Идем, присядем. Нам нужно поговорить.

Проскользнув мимо него, она вошла в спальню. Теперь здесь было не так темно, и она увидела, что постель застлана бордовым бархатным одеялом. Кресло и диван тоже были бордового цвета. Хизер присела на диван.