— Отношение к этой жизни будет зависеть от будущей, — сказал я. — Здесь было немало хорошего, но сейчас это уже в прошлом.

Машины, набирая скорость, поехали к выезду из городка, и наш дом скрылся за поворотом дороги. До Тюмени ехали три часа. Разговаривать при Кулагине не хотелось, а смотреть было не на что, поэтому вскоре наши женщины уже спали. На железнодорожном вокзале встретились с охранниками, которые должны были доставить нас до места назначения. Это были двое незнакомых мужчин, которые почему-то вызвали у меня неприязнь. Кулагин и его солдаты задержались и помогли сдать вещи в багаж, после чего уехали, а мы сели в свой вагон, заняв два купе. Вскоре поезд тронулся, и я, немного посмотрев в окно, лёг на верхнюю полку читать купленную на вокзале газету. В ней меня поджидал сюрприз. В небольшой статье с заголовком «Воскресшие из мёртвых» рассказывалось о семье князя Мещерского. Наверняка это была перепечатка из какой-то столичной газеты, потому что приводились подробности, которые не могли знать местные журналисты. О причинах, по которым жертв пожара выдали за нас, ничего не говорилось, просто написали, что мы оказали большую услугу Братству. В самом конце статьи раскрывался секрет дуэта, который в последнее время пользовался огромной популярностью. Закончилось наше инкогнито. Может, это и к лучшему: легче добиться хоть какой-то самостоятельности. Без охраны нас теперь не оставят, но и взаперти сидеть не будем.

— Прочти эту статью, — сказал я жене, опустив вниз руку с газетой. — Знаю, что ты можешь сказать о газетах, но здесь пишут о тебе. Потом отдай прочитать маме и Ольге.

Отец занял место в соседнем купе с охранниками, а я ехал с женщинами.

— Ольга уже заснула, — сказала мама. — Я тоже не люблю газеты. Лучше скажи своими словами, что ты в ней вычитал.

— Мы живы и оказали услугу правительству, — ответил я. — И теперь все знают, кто поёт новые песни. Это если коротко.

— В таком случае я тоже почитаю, — передумала она. — Вера, потом передашь газету.

Жена дочитала статью, отдала матери газету и полезла ко мне на верхнюю полку.

— Дай руку, а то не за что ухватиться, — сказала она, поставив ногу на ступеньку.

— С ума сошла? — спросил я. — Если жаждешь пообщаться, лучше я сам к тебе спущусь, чем мы вдвоём отсюда грохнемся.

Я быстро спустился вниз, уложил её на полку и сел рядом.

— Как ты думаешь, чем всё закончится? — тихо, чтобы не мешать матери и не разбудить Ольгу, спросила она. — Я спрашиваю не вообще, а для нас с тобой.

— Долго мои консультации не продлятся, — ответил я. — Знаю ещё много, но от этих знаний не будет большой пользы. Сейчас трудно ответить на твой вопрос. Неизвестно, как будут развиваться отношения с Европой, а от этого зависят судьбы всех, и неизвестно, какие планы относительно нас у правящей верхушки. Наверняка на них придётся работать, но где и в качестве кого… Единственное, что могу пообещать, так это то, что продолжим петь, теперь уже под своими именами. Заодно сделаем тебя законодательницей моды.

— Что ты ещё придумал? — не поняла она.

— Мужчины здесь и в мире старика одеваются очень похоже, — начал объяснять я, — а вот женские наряды застыли в развитии, и это нужно исправить. Посмотри на свой наряд.

— Посмотрела, — сказала она. — Приличное и тёплое платье. Не пойму, чем оно тебе не нравится.

— Прежде всего длиной, — ответил я. — Платье в дороге — это вообще неудобная одежда, а такое длинное и подавно. Зимнее хоть лучше греет, а для чего делать летнюю одежду такой длины? Неудобно, некрасиво и дорого.

— И какой длины подолы у вас? — спросила она.

— Разные, — ответил я. — В основном чуть выше коленей, но есть и до середины бедра. Женщины часто носят шорты или брюки.

— С ума сошёл? — сказала она. — Кто же у нас будет такое носить? Я сама знаю, что штаны — удобная одежда и могу их надеть дома, если нет гостей, но выходить в таком виде на улицу? А такие короткие платья не надевают даже шлюхи! Неужели там женщины вообще не носят нормальных платьев?

— Могут надеть на балы и в торжественных случаях. Запомни, что ввести можно любую моду, главное, кто этим займётся и как. Люди в своём большинстве ничем не отличаются от обезьян: так же подражают более сильным или своим кумирам. Если такая известная и любимая всеми женщина позволит себе короткий подол, на это посмотрят снисходительно, а когда привыкнут и поймут, что это красиво и удобно, будут подражать. Нужно только не сразу оголять ноги, а делать это постепенно. Вот ты учишь борьбу, а где сможешь её применить в таком платье? Если со мной в спальне, так я тебе и так сдамся.

— Посмотрим, — неопределённо сказала Вера. — Сначала нужно, чтобы меня все любили. С юбкой проще: её можно укорачивать понемногу, а брюки понемногу не наденешь.

— Вы долго думаете дурачиться? — спросила мама. — Я бы хотела до обеда поспать.

Первый день поездки прошёл на редкость скучно: мы только спали и ели те блюда, которые развозили от ресторана. Отец прочитал статью, и было видно, что он доволен тем, что больше не будет слухов о терроре и не нужно разбираться с мнимой смертью в огне. Второй день он провёл в нашем купе. Мы много говорили и даже сыграли в карты. Мама взяла их для пасьянсов, но я воспользовался случаем и научил их играть в подкидного дурака. До такой игры здесь почему-то не додумались, хотя другие игры, сходные с нашими, были. Часа два азартно играли, а потом мне надоело.

— Садись вместо меня, а то ты какая-то печальная, — сказал я Ольге. — Это не из-за того, что пришлось расстаться с Сергеем?

— Это ненадолго, — ответила она, садясь на моё место. — Его отцу уже сказали, что они через неделю уедут и всех повезут в одно место. Но я на всякий случай дала Сергею адрес Катерины, а через неё можно списаться.

— А это ничего, что твой избранник не имеет титула? — поддел я.

— Он дворянин, а титулы не передаются по женской линии, — не обидевшись, ответила она. — А я не собираюсь из-за титула сидеть в девках!

— Рано вам об этом думать, — недовольно сказала мама. — Сначала окончите гимназию. Сергей мне нравится, но ему следует подумать, чем будет заниматься. Если женится после гимназии, какая учёба?

Второй день прошёл быстрее, а утром третьего дня мы прибыли в Москву. Один из охранников, с которыми я так и не познакомился, пошёл куда-то звонить, а потом занялся получением багажа, в то время как второй сидел с нами в зале ожидания. Грузовика нам не прислали, но хватило трёх «газелей» с большими багажниками на крышах. Шофёры сложили на них наши саквояжи и закрепили их ремнями. Я плохо знал Москву, но дом, в который нас привезли, раньше видел. Это был огромный пятиэтажный доходный дом на Сретенском бульваре, где для нас сняли квартиру. Она располагалась на втором этаже и по площади была раза в два больше оставленного дома. В ней было пять комнат, кухня-столовая и большая ванная комната с отдельно расположенным туалетом. Паркет очень походил на тот, который был у нас в столичной квартире, но здесь на полу повсюду лежали ковры и ковровые дорожки. Мебель была очень дорогая и размерами под стать комнатам. В трёх из них стояли телефонные аппараты с разными номерами.