Что «вдруг», сын отцу досказать не дал, перебив его:

— Мы бы помогли твоей госпоже, но наш тарантон сейчас пытается починить местный мастер. Вот если бы…

На этих словах за спиной у Михо бухнула дверь и, громко протопав, к столу подошёл кузнец.

— Готово, милейшие, — поклонился он, — можете, стало быть, забирать ваш агрегат. Починил, как и обещал. Даже лучше сделал.

Лишек усмехнулся, припоминая, что в понимании мужика значит «лучше», но благоразумно решил промолчать.

— Ну вот, видишь, как все благополучно складывается, — поднимаясь из-за стола, радостно сообщил молодой господин и запанибратски хлопнул Михо по плечу, от чего в воздух пырскнуло облаком пыли, — Поехали за твоей госпожой! Держи, кузнец, заслужил!

Он сунул мужику золотой, на что тот расцвел улыбкой, радостно взлохматив свою и без того торчащую во все стороны шевелюру, а старый барон, напротив, недовольно поморщился.

— Вы езжайте, — буркнул он, — а я вас тут в уголочке подожду, доем спокойно.

«Это ж сколько можно есть?» — подумал удивлённо Михо, но, пожав плечами, тут же забыл про старика и поспешил догнать его сына, широкими шагами устремившегося к выходу.

Когда влекомый парой лошадей экипаж, свернул с ровной да гладкой дороги и, громыхая на кочках, пересёк луг, приблизившись к линии леса, перед взглядом высунувшегося из-за раскрытой дверцы баронета предстала успевшая переодеться Яра Слава во всём своём великолепии.

То самое необычное платье, в котором она попала в этот мир, сменило пропылившийся и изрядно потрёпанный дорожный костюм. Красивую длинную шею украсило сверкающее на солнце изумительное колье. Столь же чудесные серьги в ушах не смогла скрыть даже пышная грива шикарных рыжих волос, ниспадавших на плечи. Уж на что, вроде, попривык к красоте девушки Михо, сидевший сейчас наверху, рядом с кучером, и то на мгновение восхищенно замер, затаив дыхание. А уж барончик и вовсе поплыл, чуть не до земли отвесив в изумлении челюсть и напрочь позабыв про манеры.

Яра изящно пристроилась на сложенных друг на друге вещевых мешках, и для Лишека было совершенно непостижимо, как она умудряется сочетать в немудреной, казалось бы, позе гордую осанку неприступной красавицы и несчастный, напуганный взгляд широко распахнутых глаз, полный надежды и мольбы о помощи.

— Маркиза де Карабас, — осипшим внезапно голосом произнёс он, указывая на Яру и спускаясь с облучка повозки, в то время как барончик так и застыл в её дверях. — А это — любезно согласившийся нам помочь, баронет… баронет…

Михо вдруг понял, что даже не поинтересовался именем баронского сынка, который сейчас, похоже, даже и слышать ничего не слышал, продолжая пялиться на скромно потупившую взгляд девицу.

— Баронет, — ткнул его локтем в бок Михо, — я не знаю твоего имени…

— Перкус, — с трудом выдавил тот из себя, даже не обратив внимания на такую наглую фамильярность со стороны юноши, — Баронет Перкус к твоим услугам, сиятельная госпожа.

Он попытался изобразить поклон и чуть не вывалился из тарантона, лишь в последний миг сумев не грохнуться, ухватившись за дверцу.

Михо еле удержался, чтобы не прыснуть от смеха, а Яра даже бровью не повела. Сказала только:

— Очень любезно, дорогой баронет, с твоей стороны.

И глазищами своими зелёными — хлоп, хлоп.

Собрались за пару минут. Перкус галантно помог дойти и забраться в тарантон старательно хромающей девушке. После чего экипаж, с вновь забравшимся наверх Лишеком, погромыхал обратно в деревню.

А уже там восторженно-суетящийся баронет любезно пригласил новоявленную маркизу, вместе с верным пажем, разумеется, в «Жаренный Хрюн» отобедать. А заодно и познакомиться со своим папашей, бароном Фиткунсом Робле.

— Моё восхищение, маркиза, — барон, навалившись пузом на стол, изобразил поклон.

Едва увидев важно шагающую вслед за его сыном девушку, он вскочил и честно попытался выбраться из угла, ставшего вдруг таким тесным. Но, пока суетливо и безрезультатно боролся с мебелью, баронет уже успел подвести Яру Славу к столу. Поэтому раскрасневшемуся от стараний и смущения старику не оставалось ничего более, кроме как плюнуть на попытки выбраться и быть представленным прямо так, беспомощно застрявшим между столом и скамейкой.

Все многоголосье в зале затихло, а взгляды словно прилипли к несомненно очаровательной красавице, остановившейся сейчас перед ним.

— Барон, — Яра так надменно склонила голову, что даже стоящий сзади Михо чуть сам не поверил в её «маркизность». — Благодарю вас с сыном за оказанную помощь. Род Карабасов никогда не забудет этого.

Она гордо вскинула вверх подбородок. Солнечные лучи, падая из окна, расплескались по многогранью камней, украшавших колье на шее девушки, и отразились мириадами вспыхнувших искорок, заставляя в ответ загореться неподдельным интересом взгляд старого барона.

— Это был наш долг, маркиза, — расплылся он в довольной улыбке. — Присаживайся. Мы с Перкусом будем рады угостить тебя лучшими блюдами, что есть в этой забегаловке. После тех злоключений, что ты испытала, нужно обязательно отдохнуть и восстановить силы.

— С удовольствием, любезный барон, — девушка присела на скамью и, ткнув пальчиком в сторону Лишека, жестом, недопускающим возражений, указала ему на место рядом с собой. — Если бы не мой верный храбрый паж и твоя с сыном доброта, даже не знаю, что бы сейчас со мной было.

Она трогательно вздохнула, а усевшиеся напротив баронет с отцом сочувственно закивали головами.

Подошла подавальщица, совсем юная девица, и, выслушав от старика заказ, тут же упорхнула на кухню.

— А что, маркиза, — повернулся вновь к Яре барон Фиткунс, — ты путешествовала с родителями или с мужем?

Михо немного напрягся из-за такого слишком прямого и беспардонного вопроса, но девушка даже бровью не повела:

— Нет, барон. Моих родителей, к сожалению, нет в этом мире. И обручена я ещё ни с кем не была.

При этих словах Перкус приосанился, а его папаша, откровенно обрадовавшись, широким жестом указал на подносимое подавальщицей блюдо:

— Отведай, очаровательная маркиза, местное фирменное явство. Жаренный на вертеле мелкий хрюн. Очень недурственно здесь готовится. Хрюнов вобще редко кто готовить умеет. Специфическое у них мясо, особенно у болотных. Но эти, эти специально выращиваются и не позднее двух месяцев отроду забиваются. Иначе мясо темнеть начинает и теряет свою нежность.

Еще совсем недавно девушку, наверное, бы покоробили такие кулинарные подробности, но сейчас она, не на шутку изголодавшись, не обратила на словесный поток старого барона никакого внимания. Аромат от блюда исходил такой, что ей стоило невероятных усилий не накинуться на этого мелкого хрюна и не начать уминать его за обе щёки, позабыв и про свою роль чопорной маркизы, и про правила этикета вообще. Михо тоже еле держал себя в руках.