Обобщая все свои способности, Ришар Милль признается: «Я преуспел благодаря тому эклектизму, который сочетал мою страсть с философией жизни и бизнесом, – эти детали складываются в гармоничное целое. Я не догматичен, я узнал себя и позволил проявиться множественным способностям. Я люблю открываться миру. Я люблю изменения, в которых сохраняется последовательность и уважение к стратегии. Мое любимое слово – „мастерство“: мастерство в нашем искусстве, в развитии и движении. Единообразие порождает раздражение. Размышляя о проблемах монокультуры высокого мастерства изготовления часов, которое пошло по пути самодостаточности и слишком часто застревало в прошлом, я пришел к выводу, что ему следует спуститься со своей „башни из слоновой кости“, открыться духовному началу, искусству, женщине, миру; быть мультикультурным и отыскать для себя как можно больше путей – соблюдая разумную меру, само собой. Меня пугает все догматическое, закостенелое, ограничивающее свободу мысли. Я не искал свой путь к победе, опираясь на примеры прошлого, а старался уравновесить свои старания философией подлинной открытости. При этом все мои современные часы носятся на руке, на старый лад. Я восторгаюсь этим парадоксом, стоя одной ногой в XIX, а другой – в XXI веке. Да, пожалуй, меня можно назвать ценителем культуры „И“».

Жан-Марк Мормек, шестикратный чемпион мира по боксу, – разносторонне одаренный человек. Я бы мог долго перечислять его таланты, особенно ярко выраженный ритмико-музыкальный интеллект, но остановлюсь на пространственных способностях: «Я с детства ищу пути отступления. Все началось в тот день, когда я переехал в столицу, в дом своего отца, которого никогда прежде не видел. Я покинул свою родную Гваделупу и теперь был вынужден ютиться вместе с другими родственниками в тесной квартирке с номерным знаком на входной двери (мне временами казалось, что это самая настоящая тюремная камера в „Алькатрасе“). Но именно здесь слова и поступки вдруг обрели для меня весь свой смысл, органы чувств заработали на полную мощность. Постепенно у меня сформировалась привычка выбираться из безвыходных положений, находить пути отступления. Быть настороже – вот чему научила меня жизнь. Я мысленно брал пространство под свой контроль и затем подключал слух, наблюдательность, начинал чувствовать вибрации и постигать то, что тревожит человека, который находится передо мной. Вот он, источник моей адаптации к любой ситуации на ринге, – умение уклоняться и увиливать. Я сам выходил в центр ринга и при этом непременно просчитывал, куда можно увильнуть, особенно когда двигался навстречу сопернику, чтобы помешать ему сделать то же самое. В буквальном смысле отрезать пути к отступлению. Не могу назвать себя каким-то стилистом-декоратором, но считаю, что именно этот интеллект в значительной степени способствовал моему успеху. Он и по сей день играет важную роль в моей жизни, особенно в поездках: мне непременно нужно контролировать пространство, в котором нахожусь».

Жан-Марк Мормек делится своей точкой зрения о том, что такое ум: «Нужна цель, мишень. Именно движение к ней пробуждает все те источники, которые есть у нас с детства; именно это поможет вам превзойти самих себя. Знаменитый американский тренер по боксу Кас Д’Амато часто говорил Майку Тайсону, когда тот плакал: „Чего ты боишься? Кем ты хочешь быть – трусом или героем? Разница между первым и вторым заключается в действиях, которые они совершают. Герой всегда делает шаг вперед. У него есть устремленность к цели“. Сильными должны быть и ноги, и голова. Журналисты и зрители повторяют фразу о том, что для победы спортсмену не хватило духа, однако они не понимают, о чем говорят. Ум и дух в данном случае – это названия, которые дают абстрактному понятию, даже не догадываясь о том, сколько разновидностей интеллекта необходимо развивать в себе для достижения успеха. Ум – это совокупность, последовательность. Он черпает силы из очень глубоко залегающего источника».

Гийом Нери – специалист по глубине, двукратный чемпион мира по нырянию на задержке дыхания, то есть на одном вдохе и без применения вспомогательной аппаратуры. Будучи многократным рекордсменом, он превзошел самого себя, случайным образом совершив погружение на задержке дыхания на самую большую глубину в истории – 139 метров!

Исследования Гийома уходят далеко за границы спорта. Соединяя эстетизм и достижения, съемки и изыскания, он преподносит ныряние как искусство, свое искусство жизни. Множественные интеллекты являются тем источником, из которого он черпает силы. По его собственному признанию, ему пришлось «поработать над своим умом», чтобы признать наличие этих интеллектов, выявить их, а затем культивировать: «Ум, – отмечает Гийом, – это пространный безликий термин, которому мы более не способны дать емкое определение. Это непроизвольная манифестация, фильтр, идентификация, которая зачастую смешивается с нашей сущностью. Мы определяем себя такими, какие мы есть, просто наблюдая за умом, представляющим собой негромкий голос, который очень трудно заставить замолчать: слишком уж он связан с непрерывно тараторящим эго. Задержка дыхания позволяет читать между строк ума, видеть то, что стоит на дальнем плане, ощущать пробуждение и приходить к полному умиротворению и ясному видению себя самого». Гийом считает, что пребывание здесь и сейчас как раз и состоит в контроле над своим умом с целью подобраться к тому, что залегает на большей глубине нашей личности.

Признавая у себя наличие развитых математических способностей (и любовь к запоминанию всяческих данных), этот рекордсмен по задержке дыхания отмечает, что в начале своего пути он опирался в основном на интеллект тела. Однако не сразу понял это: его природным способностям потребовалось время на то, чтобы проявиться!

«Стремление к совершенству лежит в основе моих телесных преображений. К примеру, в детстве, в своей родной деревне Дрома, я мог тренироваться по шесть часов в день, чтобы стать лучшим в игре в петанк. Делать мощные броски, жонглировать… В результате манипуляции с шарами для петанка помогли мне развить осязание. Задержка дыхания – это преимущественно кинестезия, предельное внимание к своему организму. Тело и мозг становятся единым целым. Я убежден в правоте этого постулата, я верю в неразрывную связь человека с природой. Триединство „тело – стихия – окружающая среда“ – необходимое условие для ныряния. Во время идеального погружения все эти три элемента объединяются».

Его пространственный интеллект начал развиваться еще в детстве, но Гийом признает, что работал над ним специально, проводя тысячи часов под водой: «Я много занимался альпинизмом, спортом на свежем воздухе. Я чувствую очень крепкую связь с рельефом. Мне всегда была нужна вертикальность. А еще я увлекаюсь фотографией. Я придерживаюсь принципа „Один день – один снимок“: каждый день я обрабатываю снимок, сделанный в этот же день, и делюсь им. Чтобы отобразить трехмерный мир в двухмерном пространстве».

«Про меня говорят, что я очень разговорчивый. Я могу попросить слово и два часа без остановки говорить, если тема меня по-настоящему интересует», – признается он мне. Это желание общаться привело его к развитию вербального интеллекта: Гийом работает над ним каждый день, пишет статьи и даже книги.