Пока же Колосова я хотел озадачить воспитанием будущего моего учительского корпуса. Он и не возражал. Особенно когда я этим нигилистам объяснил, что их замечательные, цепляющие душу статьи в «Ведомостях» читают всего несколько сотен человек по всей губернии. Тираж такой – пятьсот экземпляров. Причем большая часть мертвым грузом и пачками макулатуры оседает в архивах присутствий по всей губернии. Они-то, мои ненаглядные чиновнички, выписывать газету обязаны, а читать – нет. Крестьяне, может, и рады бы были приобщиться, да не умеют. И учить некому. Пришлось отложить до лучших времен. Или хотя бы до тех пор, пока шум от шашковских лекций не уляжется. Пока в седых головах эти выступления перестанут казаться вызывающими и превратятся в смешные.

Мы с Кузнецовым и Акуловым коммерческое приложение к неофициальной части «Томского губернского вестника» отдельно печатаем. Уже четыре страницы – сплошь объявления и реклама. Хорошо бы еще туда статьи добавить. Рассказы о всевозможных технических новинках, интересных задумках и прожектах в области предпринимательства. О семье Ерофеевых, взбаламутивших своими паровыми машинами и агрономическими опытами весь Каинский округ. О купце Куперштохе. Об угле и его преимуществах перед дровами. О строительстве Чуйского тракта, в конце концов, и о том, за каким лядом его Суходольский строит. Вот вернутся мои разведчики к местам залегания всяких окрестных полезных ископаемых – и о них тоже.

Из нас с Акуловым писарчуки те еще. И хотели бы, да слово к слову не липнет. Василина моя и могла, и даже хотела бы, да кто же ее отпустит по губернии в одиночку шататься. Да и не станут серьезные люди с девицей разговаривать. Эмансипация к Сибири еще не подкралась. Кузнецова тоже не отправишь. Он мне и тут нужен как редактор приложения. А вот Ядринцов сам идеей загорелся. Даже несмотря на то, что ни один из будущих его материалов в приложение без моей цензуры не попадет. Он, похоже, мое предупреждение и вовсе не услышал, так ему возжелалось за казенные деньги на губернию посмотреть.

К слову сказать, мадемуазель Василина Владимировна с месье Колей Ядринцовым как-то подозрительно быстро спелись. Я пока не разобрался, как именно, но то, что моя пресс-секретарь потихоньку-помаленьку начала менять идеологию талантливого публициста, уже заметно. Несколько раз доносили, что Николай Михайлович со своим «гуру» спорить стал. Так что кому рыжая и некрасивая, а кому – свет очей. Честно говоря, я даже рад был бы, если бы у них все сладилось. Просто по-хорошему хотелось счастья этим молодым, умным и талантливым людям.

А Колосова после недолгих раздумий я за семьями мастеровых Томского железоделательного завода отправить решил. Офицер? Вот и пусть парой десятков приданных казаков командует. Снабжу его деньгами и бумагами вроде «всем военным и гражданским чинам подателю сего оказывать содействие», и в путь. Наймет гужевой транспорт в туземных селах, дотащит народ до Томи, а там плоты построит и в губернскую столицу сплавится. Заодно и лес на строительство пригодится.

Всех распихал. Все маршруты на карте у себя отметил. Три с осени готовящиеся экспедиции ушли еще в апреле. Четвертая, та, что на север, к волшебному Масляному озеру, заканчивала смолить крутые бока парусного кораблика. До села Колпашево они по течению легко сплавятся, а дальше проводника из местных найдут и пешим ходом, к заветному озерцу.

Ребятишки нервничали. Опытные лесовики настоятельно рекомендовали в тайгу весной идти. Пока трава не выросла и все завалы да буераки хорошо видно. Потом, в июне, такой бурьян вымахает, что как в тропических джунглях придется просеки прорубать. А звериные тропы, о которых в книгах пишут, для людей мало подходят. Одинокому путнику, может, еще и можно ими кое-где воспользоваться, а целому каравану, обремененному поклажей, лучше даже не лезть. И дорога в два раза длиннее станет, и все равно прорубаться придется.

Вместе с Юрием Ивановичем Волтатисом с одной из партий ушел в лес Антон Иванович Штукенберг. Не сиделось ему в городе. Шумный оказался господин и скрупулезный. Они с моим инженером успели уже трижды разругаться в пух и прах, облазили оба берега Томи выше лагерей томского батальона, набрали две телеги каких-то камней. Что-то происходило, что-то делалось, но ни один, ни второй ставить меня в известность не спешили. Начальник Западно-Сибирской железной дороги без меня и проект здания управления заказал, и о станции с архитекторами разговаривал, а я ни сном ни духом. Разве так можно? Неужели непонятно, что я волнуюсь…

Не вынесла душа… гм… начальника. Отправил «скаутов» с приглашениями на совещание в моем кабинете всей этой честной компании. Уж не знаю, где мои воспитанники отыскали этих деятелей, но заявились они, что Волтатис, что Штукенберг, перемазанные глиной с ног до ушей. Архитекторы Македонский со Зборжегским и их помощник Ашемур на фоне инженеров выглядели просто настоящими аристократами. Впрочем, мне было все равно, кто как выглядит. Это же только первый раз встречают по одежке, потом-то уже по уму!

Александр Иванович Зборжегский, кстати сказать, больше художник, чем архитектор. Он относительно недавно прибыл в мой край на усиление ставшей необычайно востребованной строительной комиссии. То ли Македонский кому-то в министерстве плешь проел, то ли сановники впечатлились объемами строительства, уже и не разберешь. Факт тот, что новый городской архитектор приехал аж с юга Украины и сразу оказался втянут в водоворот предсезонной суеты. Всем что-то было от него нужно. Все хотели чего-то особенного. Сборник высочайше рекомендованных проектов зданий и сооружений валялся в шкафу невостребованным. А тут еще Штукенберг со своими запросами и «капризами».

И если со штаб-квартирой Управления железной дороги все относительно просто – инженер попросил «что-нибудь монументальное» и отмахнулся от дальнейших вопросов, то с проектом городского вокзала, по словам моих архитекторов, самая настоящая беда. Дело в том, что ни один из предложенных набросков не удовлетворил заказчиков.

Вот тут я удивился. Что это еще за господа? Откуда эта толпа вздумавших вдруг примазаться к моему делу образовалась? Почему я не знаю?

После сбивчивых объяснений выяснилось, что все одновременно просто и сложно.

Почти всем из первогильдейских городских купцов доводилось бывать в России. Некоторые посещали столицу. Многие осматривали ежегодные выставки в Москве. И уж точно все торговали в Нижнем на ярмарке. Так что паровозами их уже не напугать, и значение этого вида транспорта они отлично себе представляли. С другой стороны, и я тайны из будущего маршрута сибирской дороги не делал. Большинство торговцев уже прикидывали прибыли от барышей с торговли западносибирским хлебом и водкой в Восточной Сибири или от спекуляции купленными на Урале изделиями из металла и фаянса. А значит, ни о каких препятствиях будущему строительству со стороны томского муниципалитета не могло быть и речи.

Под управление выделили прежде нежно хранимый участок рядом с театром. Фасад должен был выходить прямо на главную Соборную площадь. Соответственно и архитектура строения должна хоть как-нибудь гармонировать с окрестностями. Потому и рисованием чего-то экзотического Зборжегский себя не утруждал.