Убийца не был под стражей. Семьи жертв не добились правосудия. А целевая группа была закрыта. Пусть так, но я не чувствовал себя неудачником, потому что знал – игра не закончена. Том Дженсен собирался продолжить работу с данными, и существовала очень большая возможность прорыва. Тем временем, я с нетерпением ждал патрулирования опасного района Берьен, настраиваясь на поиски дьявола в обличии простого человека.

Содержимое моего стола заполнило четыре коробки – на одну больше, чем помещалось в корзине, которую я приказал отнести в мою новую машину. Лишнюю коробку согласился нести Том и после моего вежливого отказа, я всё-таки передумал. Но даже тогда я немного помедлил. Кабинет был полон воспоминаний о людях, работавших в нём, о пропавших и убитых девушках и тех, кто их любил. В течении многих лет работа, которую мы делали, давила на нас мёртвым грузом. Теперь я находился в свободном полёте, и это было очень странное чувство.

Я был первым, кто взялся за дело Грин-Ривер и оставался вплоть до его официальной консервации. За это время я оседлал несколько больших волн – от волнения по поводу Мелвина Фостера до катастрофического шага в отношении Билла Маклина. Много раз я видел подобное отношение людей: «Райкерт что-то упустил, но мы исправим это». Был ли то Боб Кеппел, ФБР или кто-то ещё, – все они были неправы. В конце концов, я делал свою работа настолько хорошо, насколько мог и гордился этим.

В процессе я узнал намного больше, чем могу привести здесь. В общем, могу сказать только, что стал настоящим экспертом по открытым местам преступлений и извлечению тел. Мой опыт признавался правоохранителями по всей стране и меня часто приглашали в другие департаменты для преподавания моих методов. Я также узнал больше, чем полицейский должен знать о разложении тел, о признаках удушения и внутреннем мире секс-торговли. Я досконально изучил различные извращённые действия сексуального характера, которые люди практикуют за закрытыми дверями – от зоофилии до БДСМ.

В полицейском гараже Том помог мне загрузить коробки в багажник патрульной машины. Мы пожали руки, и он сказал: «Удачи». Я ответил тем же и добавил: «Будем на связи». Он кивнул. Я завёл машину и уехал. Съезжая вниз по пандусу, я оглядывался по сторонам – думал, что в последний раз спускаюсь на уровень улиц, оставляя позади одно из самых сложных и серьёзных расследований в истории Америки. Я возвращался в участок и назад к патрулированию, чтобы ловить машины с перегоревшими задними огнями и дорожных нарушителей.

В первый рабочий день в участке – точнее говоря, в первую ночь, раз уж я работал в ночную смену – меня за дверью встретила Фэй Брукс. Фэй стала первой женщиной-лейтенантом в Службе шерифа, что ставило её рангом выше меня. Но моё эго не нуждалось в лишнем вызове, исходившем от человека, которого я всему обучил, будучи детективом.

– Фэй, – сказал я. – Это работает только в одном случае.

– Да, – ответила она.

– Только, если мы будем партнёрами, а не, если ты будешь видеть себя моим боссом.

Она немедленно согласилась, и мы стали настоящими союзниками в участке. Фактически, мы оба воспользовались нашим положением, чтобы убийства Грин-Ривер не оставались без внимания. Каждый патрульный знал, что он или она могли встретить убийцу в процессе похищения девушки, либо во время сброса тела. Мы сделали так, чтобы старые места сброса регулярно проверялись, а офицеры, работающие на «Полосе», продолжали предупреждать девушек об опасностях, с которыми они могли столкнуться при встречах с обходительными клиентами.

Я только начал привыкать к новой работе и ценить возможность контакта с местным населением, как меня прервала ужасная вспышка невезения. Однажды вечером около 8:30, когда я ехал на работу, добравшись до склона холма, я увидел мчащуюся на меня машину. Молодой человек свернул на мою полосу, чтобы обогнать кого-то. Избежать аварии было невозможно. Тем не менее, удалось уйти от прямого столкновения, зацепившись углами с пассажирской стороны со всеми вытекающими последствиями.

В мгновения после аварии я не чувствовал боли, так что выскочил из машины и пошёл проверить другого водителя и его девушку, сидевшую на пассажирском сиденье. Она была ранена и нуждалась в скорой помощи, но я чувствовал себя хорошо и попросил довести меня до участка одного из полицейских, отреагировавших на сообщение об аварии.

Когда я приехал, люди там посчитали сумасшествием приступать к своим обязанностям. Через пару часов я с ними согласился. Тупая боль в спине набрала обороты и в итоге я не смог двигаться. Помощник отвёз меня в ближайший госпиталь, где врачи обнаружили два разбитых позвоночных диска, которые нуждались в операции.

На восстановление и возврат к работе ушло шесть месяцев. Затем в первую рабочую ночь я вместе с другими полицейскими ответил на вызов о домашнем насилии. Мужчина избил жену и сбежал из дома. Пара полицейских с собаками отследила его до небольшого леска вдоль дороги. Я находился ближе всех, так что поехал вниз по шоссе и припарковался там, откуда видел офицера с фонариком. Я перебрался через сетчатый забор и спустился вниз по холму. Подозреваемый кричал так громко, что было понятно – собака поймала его. Подойдя поближе, кинолог отозвал собаку. Я прыгнул на парня, повалил на землю, и тут понял, что он в буквальном смысле навалил в штаны от страха. Жаль я не потратил лишнего дня на реабилитацию.

Забыв о том, какой восхитительной может быть патрульная служба с её собаками и обгадившимися подозреваемыми, я услышал о вакансии сержанта в отделе убийств и решил податься туда. Мои карьерные амбиции заключались в том, чтобы следовать по стопам моего друга Сэма Хикса, который занимал эту должность, когда погиб при выполнении служебных обязанностей. Насколько мне известно, я был единственным кандидатом с подобным опытом расследования убийств. И правда, где ещё им было взять более опытного в обращении с местами преступлений и с более творческим подходом к расследованиям.

По своей природе я непоседа, так что мне тяжело было ждать, пока в течении нескольких недель администрация рассматривала мой запрос. Наконец, мне домой позвонил шеф Никл. После небольшого вступления он сказал: «Дэйв, ты не получишь эту работу».

Моё молчание дало понять шефу, что я плохо воспринял эту новость, так что он принялся разъяснять: «Ты уже занимался убийствами. Мы хотим, чтобы ты приобрёл другой опыт, потому что, возможно, со временем тебя могут повысить ещё раз, и ещё до члена верхнего командного состава».

Полагалось ли мне верить, что после стольких конфликтов с начальством