по делу Грин-Ривер, и после лет колкостей от многих коллег по поводу отсутствия прогресса, теперь они считали меня восходящей звездой? С трудом верилось. Гораздо легче было считать, что Никл просто хотел меня успокоить обещаниями будущих поощрений, чтобы можно было закончить очень неудобный разговор.

Я ошибся. Через два месяца меня попросили поехать в центр для работы в главном офисе шерифа в качестве административного сержанта Фрэнка Адамсона, которого повысили до должности шефа – последней ступеньки перед шерифом. Это был тот же Фрэнк Адамсон, который будучи капитаном целевой группы, руководил сотрудничеством с ФБР в случае с Маклином. К его чести, он был беспристрастным человеком и мог игнорировать наши прошлые разногласия, выразив желание поработать со мной.

В офисе Адамсона мне удалось вблизи посмотреть на систему, управляющую отправлением правосудия на самых высоких уровнях округа. Я видел, как шериф вынужден был играть две роли: полицейского и политика. И очень часто мне казалось коп проигрывал, потому что шериф был обязан своей должности главе округа, который назначил его. По этой причине именно исполнительная власть определяла приоритеты. До тех пор, пока шерифу не хватало собственного влияния, что было возможно только, если бы он занял должность в результате выборов, его действия всегда можно было предугадать.

После пары лет в административном офисе, меня повысили до лейтенанта и назначили на специальные операции, которыми среди прочих, занималась команда SWAT (Специальное оружие и тактика), сапёрный отдел и переговорщики. Спецоперации включают множество сложных ситуаций. Одна из моих тяжелейших ночей выпала на последний деть испытательного срока в качестве лейтенанта.

Мы работали над крупным делом о наркотиках и у нас был ордер на обыск дома человека, которого мы считали дилером крэка. Команда собиралась использовать таран – мы называем его «дверным молотом» – чтобы выбить дверь и ворваться внутрь, прежде чем кто-то успеет сбежать или избавиться от улик. Я должен был проехать к южной стороне дома, забраться на задний двор и приглядывать за окном в обеденной.

Когда все были на позициях, ударная группа вломилась в дом, и я увидел, как люди внутри метнулись к окну обеденной. Парень выглянул наружу и увидел меня, а потом началась стрельба. Я на корточках добрался до машины, убедившись, что двигатель находится на линии между мной и стрелявшими. Мы все пережили перестрелку, и я прошёл испытательный срок, но, к сожалению, один из наших офицеров застрелил одного из молодых людей, находившихся внутри дома.

Моё участие в спецоперациях было недолгим, так как командный состав высшего звена продолжал переводить меня с одной хорошей должности на другую. Всё действительно выглядело так, будто меня готовили для руководящих позиций. У меня было одно неприятное назначение в качестве капитана участка в Берьене, где я попал под жёсткое командование майора. Мне дали плотный двенадцатичасовой график с кучей бумажной работы и обязанностями по надзору. Но судьба распорядилась так, что мне не пришлось оставаться там слишком долго. Из Бойсе позвонил шериф Монтгомери: меня повысили до майора. В этот раз я перебрался в участок Кенмора в северной части округа.

Быстрый темп продвижения по карьерной лестнице поражал меня и Джули, как и всех остальных в офисе шерифа. Давний друг даже спросил шутя: «Кто привязал к твоей заднице ракету, Райкерт?» Мы с Джули полагались на судьбу и знали, что у Бога на всё свои планы, и на всё воля Его.

Между тем, моё повышение было доброй новостью для семей жертв Грин-Ривер. Многие матери, отцы, сёстры и братья продолжали мне звонить. Чем выше я поднимался в правоохранительных органах, тем сильнее они надеялись, что я смогу как-то повлиять на возобновление расследования. Том Дженсен продолжал следовать всё ещё поступающим зацепкам – некоторые приходили лично ко мне, – и было трудно сказать, что ещё можно было сделать. Но дело, как и сорок восемь известных жертв серийного убийцы никогда не покидали моих мыслей.

Я только начал чувствовать себя комфортно в роли майора в Кенморе, когда избиратели округа Кинг добились кардинальных перемен в местном управлении, одобрив референдум, который возвращал старые порядки, а именно – избираемого шерифа. У властей округа больше не было возможности назначать руководителя правоохранительных органов. Вместо этого кандидаты должны были проводить избирательные кампании, чтобы убедить граждан в своей квалификации, а шериф отвечал перед людьми, а не перед какой-то политической шишкой.

Джим Монтгомери не собирался проводить предвыборную кампанию и ясно дал понять, что не останется шерифом. В конце декабря 1996 года он уже готовился к уходу и полдюжины людей начали лоббировать тогдашнего главу округа Рона Симса занять его место на период до ноябрьских выборов. Все считали, что мужчина или женщина, носившие форму шерифа до выборов, пользовались бы огромным преимуществом в предвыборной кампании.

Одним человеком, который думал, что знал, к чему всё идет, был Майк Патрик, отставной полицейский из Сиэтла, и президент Ассоциации полицейских штата Вашингтон. Патрик был бывшим законодателем штата и, казалось, знал всех в политических кругах округа. Он быстро заручился поддержкой некоторых людей из нашей гильдии, потому что они верили, он будет продвигать их на ключевые позиции. Хотя он был республиканцем, а глава округа Симс демократом, Патрик полагался на две вещи: тот факт, что не было сильных демократов, и что окружной совет, который должен был утвердить назначение, имел большинство от Республиканской партии.

Я не обращал особого внимания на все эти манёвры, потому что не важно, как бы всё обернулось, у меня была надёжная должность майора, и я получал от неё удовольствие. Кроме того, в то время у меня начались небольшие проблемы со здоровьем, которые требовали пристального внимания. Это началось, когда ослабела моя правая нога и я быстро потерял возможность передвигаться. Врачи определили, что осколки повреждённого межпозвоночного диска давили на определённые нервы: я столкнулся с постоянным параличом ступни и голени. После операции я вынужден был взять месяц отпуска на восстановление.

В пятницу утром, в начале марта я позвонил одному из шефов, Ларри Мэйсу, напомнить, что проведу день в столице штата Олимпии на региональной встрече по вопросам полиции. Шеф Мэйс неожиданно спросил: «Ты когда-нибудь думал стать шерифом?» Сначала я подумал, он шутит, но он ясно дал понять, что нет.

– Дэйв, если мы не найдём кого-то внутри, то придётся брать кого-то со стороны, кто ничего не знает о нашем офисе, ни о его работе, ни о наших приоритетах.

Я сказал Мэйсу, что просто пытаюсь управлять своим участком, насколько могу, и если у меня вообще есть дальнейший карьерный